-Мы тоже! – разом отозвалось еще несколько участников беседы.

-И на найденном учебнике владелец не оставил автограф?

-Нет.

Отвечая так, Эрик формально не грешил против истины. Пожелав спокойной ночи приятелю и вернувшись к себе, он осмотрел книгу более внимательно. Действительно, ни в начале, ни в конце даже росчерка не обнаружилось. Однако бывший владелец оставил немало прочих следов активной работы с ней – не иначе как в Мастера Красной магии готовился. Многие страницы были буквально исчерканы пометками, поправками, комментариями, а то и просто рисунками от руки – так бывает подчас, когда человек обдумывает непростую мысль, или ведет напряженный разговор, а рука его, держащая ручку, непроизвольно чертит или рисует. Почерк тем не менее довольно аккуратный, хотя и мелкий – неужели отважным первоисследователем являлась девушка? Надписи сделаны по-английски, так что прочесть большую их часть не составит труда. Интересно будет как-нибудь сравнить официальные тексты формул с отредактированными. Особенно заинтриговала одна запись: 'и вот еще неплохое заклинание (дальше шла формула) пригодное… (кусок текста отсутствовал из-за вырванного клочка бумаги) …а также в случае опасности'. На всякий случай он скопировал и её в гримуар, решив как-нибудь опробовать.

-Значит, на том и порешим, – подытожил Фэн. – Посмотрим, есть ли другие лунные послания, а дальше по обстоятельствам. А ты, Эрик, попробуй все-таки уточнить в библиотеке, кому принадлежит книга. Однако визит в библиотеку не дал ничего.

-Увы, мой юный друг, – скорбно произнес Мастер Халид, качая головой, – из прошедших двух выпусков меньше половины сдало учебные пособия. Остальные, увы, решили оставить их себе на память. Поскольку напечатали в свое время с избытком, я выдавал их по первому требованию и даже не фиксировал берущих. Теперь, видимо, придется. А то и вправду следующему поколению студентов может не хватить, если позабудут допечатать.

Внезапно течение мыслей Эрика приняло иное направление, никак не связанное с первоначальной темой разговора.

-Мастер Халид, а можно мне хотя бы одним глазком взглянуть в 'Справочник важнейших артефактов'?

-Конечно, мой юный друг, о каком из них ты желаешь узнать побольше?

-О Высшей Справедливости и Лезвии Мрака. На лице старика отразилось изумление.

-Откуда ты о них услышал? Я даже не уверен, что их занесли в справочник, поскольку есть большие сомнения, что они вообще когда-либо существовали! Оба эти артефакта – из области легенд Средневековой Европы. А там столько всего понамешано, что никогда не скажешь наверняка, существовало ли то или иное чудо на самом деле, или его придумали.

-Они упоминались в книге 'Загадки Монсегюра', которую нам подарил дон Мануэль во время приезда в Штарндаль.

-Неужели? Синьор Таргеда, без сомнения, серьезный ученый и пустые слухи за объективные факты выдавать не будет. Что ж, интересно, он про них написал? Экземпляр его творения поступил в библиотеку, но, честно говоря, так и не добрался его прочитать.

В памяти Эрика сразу же всплыли наиболее яркие эпизоды творения 'идальго'.

'Тайна исчезновения Монсегюрской школы волшебников вместе со всем населением при штурме превращенного в крепость Монсегюра в 1255г. до сих пор остается одной из величайших загадок истории. Мы можем лишь строить более или менее правдоподобные предположения о том, куда отправились обитатели осажденного города, прихватив с собой не только личные вещи, но и имущество школы, бесценное со всех точек зрения. Особое сожаление вызывает потеря (хочется надеяться все же, что не безвозвратная) культурных ценностей и накопленных знаний, сравнимая по масштабу утраты разве что с уничтожением Александрийской библиотеки.

Для того, чтобы читатель мог яснее представить себе масштабы разыгравшейся трагедии, совершим краткий экскурс в историю, предшествующую взлету и падению Монсегюра. Период V – IX веков нашей эры, метко окрещенный Эпохой Упадка, разорвал связь времен, уничтожив старое, но не создав ему полноценную замену. Знания и традиции большинства античных школ потеряны, учителя разбрелись во все концы обжитого мира в поисках спокойного пристанища. Лишь на исходе эпохи, когда политическая ситуация в Европе несколько стабилизировалась и вандализм вышел из моды, часть учителей вернулась из изгнания. Им выпала честь возродить магическую науку на территории бывшей Империи, став отцами-основателями новых школ. Одним из них являлся Кулфацис, поселившийся неподалеку от Монсегюра, в то время маленького поселка, который при более благоприятных условиях мог бы стать первой столицей мира волшебников, опередив Лейпцигский Расцвет по меньшей мере на пару столетий. Благодаря исключительным личностным качествам Великого Мастера – доброте, бескорыстию, порядочности, не говоря уж о поразительной для того времени эрудиции, быстро снискали ему уважение и известность: алчущие услышать истину толпами стекались послушать его речи; родители за великую честь почитали, если он брал их детей в ученики. Занятия в организованной им школе проходили в форме свободных дискуссий, где ученики могли на равных спорить с учителем и отстаивать свою точку зрения. Популярность её нисколько не уменьшилась и после смерти Кулфациса: его первые воспитанники, ставшие к тому времени Мастерами, продолжили дело своего учителя, расширяя и приумножая достигнутое.

Проповеди Великого Мастера, почитавшегося при жизни наряду с общепризнанными святыми, породили брожение умов в самых широких слоях тогдашнего населения Европы, дав надежду на скорое наступление лучших времен (основные тезисы мировоззрения Кулфациса легли потом в основу учения, прозванного его противниками 'альбигойской ересью'). Разочарования в скором приходе Мессии, ожидавшегося много столетий, неудачи крестовых походов, возросшие духовные запросы аристократии молодых варварских королевств – все это способствовало широкому распространению нового учения, разошедшегося далеко за пределы Франции.

Однако у него вскоре нашлись и противники в лице крупных феодалов, обеспокоенных 'смутьянскими' настроениями вилланов, подпавших под обаяние откровенных речей глашатаев вольнодумства, а также Церкви, раздраженной потерей влияния на широкие массы верующих, увлеченных 'ересью'. Однако до поры до времени они не предпринимали широкомасштабных действий.

Ситуация изменилась после того, как часть священнослужителей объявила о своем несогласии с проводимой Церковью политикой, не имеющей ничего общего с проповедуемым Учением и провозглашенными идеями и принципами. Заодно они осудили тайное использование ею магических искусств, формально запрещенных. Назвав себя 'катарами', или 'чистыми', они стали идеологами 'ереси', направив ее на обличение пороков современного мира, и призывая построить царство свободы и справедливости.

Константинопольская Резня, учиненная во время Четвертого Крестового Похода, произвела поистине убийственное впечатление на весь христианский мир; в результате собравшиеся в 1206м году в Альби учителя Монсегюрской школы, духовные отцы-раскольники, а также прогрессивно настроенные 'уважаемые граждане' многих европейских городов открыто провозгласили Церковь потерявшей благословение Божие и погрязшей в греховности и мирской суете. Это и послужило толчком к началу конфликта, продлившегося более четырех десятилетий: у церковных иерархов, сохранивших верность тиаре, не хватало сил для нанесения решающего удара, а 'отступники', руководствовавшиеся принципом ненасилия, не предпринимали наступательных мероприятий и даже магию применяли исключительно оборонного характера. Именно этим обстоятельством и было предопределено поражение альбигойцев, наивно полагавших, что светлое будущее наступит само собой, когда люди искренне поверят в него и захотят приблизить: как известно, не существует крепостей, взять которые нельзя.

Общепринятая ранее точка зрения, что маниакальное стремление коалиции Церкви и крупных феодалов во что бы то ни стало захватить Монсегюр обуславливалось в первую очередь стремлением присвоить сказочные богатства, которыми якобы владели верховные маги, к настоящему времени объективными научными исследованиями поставлено под сомнение. Учителя и воспитанники школы не обременяли себя накоплением золота и прочих драгоценностей, равно как и приобретением недвижимости. Исторические изыскания последних десятилетий и анализ накопленной информации позволяет утверждать, что истинной целью вдохновителей агрессии стали 'подлинные' слухи о синтезированном в лаборатории школы Философском Камне, способном продлевать жизнь своему владельцу, а также стремлением заполучить магические артефакты, хранителями которых являлись монсегюрские маги. Особый интерес проявлялся к двум из них – Высшей Справедливости и Лезвию Мрака, каждый из которых по сути своей являлся сверхоружием Средневековья, дарующим любому, даже самому ничтожному воину, непобедимость в сражениях.