Все произошло так быстро, что Алрика успела только вскрикнуть и протянуть руки.

Барт не растерялся. Он выключил мотор раньше, чем раздался всплеск, не раздеваясь прыгнул в воду и в два широких гребка вернулся к тому месту, где упали малыши. Проплыв нужное расстояние, он нырнул и вытолкнул на поверхность двух барахтающихся «рыбок».

Алрика с замиранием сердца следила за ними. Прошла всего секунда до того момента, как на поверхности показались три мокрых черноволосых головы, а ей показалось, что это целая вечность. Детишки фыркали и отплевывались, и Рики вздохнула с облегчением. Выходит, они не успели наглотаться воды и отделались испугом.

Она взяла со дна лодки спасательный круг и кинула его «купальщикам поневоле». Барт велел малышам держаться за круг и подталкивал их к лодке, а Алрика взяла легкое весло, которое всегда было в лодке на случай неполадок с мотором, и подгребала навстречу им, как на каноэ.

Вскоре мокрые до последней нитки малыши и Барт были в лодке. Алрика прижала всех троих к себе… И разрыдалась.

— Мам, все в порядке, — виновато пробубнил Сэмми. — Мы же не утонули.

— Отшлепать бы вас как следует, — сквозь слезы заметила Алрика. — Видите, что бывает, когда братья ссорятся друг с другом.

— Мы не будем больше ссориться, — пообещал Сэм.

— А я больше не буду дразниться, — всхлипнул Том.

Солнце почти село, и стало прохладно. Алрика стянула с мальчишек мокрую одежду, надела на них ветровки, которые захватила на вечер, и вдобавок отдала им свою кофту. Барт, сидя на корме, стащил с себя джинсы и отжал их. Алрика увидела, что из его дорогущих часов льется вода, но Барт лишь досадливо махнул рукой:

— А, ерунда. Хорошо то, что хорошо кончается.

Она заметила на дне лодки резинового зайца, который стал яблоком раздора, подняла его и сказала:

— Я, конечно, могу пометить все ваши игрушки маленькими буквами — где чья. Тогда вам не придется из-за этого спорить. Но я хочу, чтобы вы научились делиться друг с другом и мириться. Ведь вы — самые близкие на свете люди, должны поддерживать друг друга и защищать — так что вам делить?

— Сэм, это твой заяц, — потупившись, признался Том. — У моего и правда не было беленького.

— Ну и что? — великодушно отозвался Сэм. — Играй с ним, сколько захочешь.

Алрика подняла глаза на Барта, чтобы поблагодарить его за спасение своих детей, и осеклась. Ведь это были и его дети тоже. И судя по его взгляду, он очень серьезно воспринял ее последнюю фразу.

Ведь мы тоже — близкие люди, Алрика, говорил его взгляд. И нам тоже нечего делить.

— Да, мои джинсы тебе едва колени прикроют, — покачала головой Алрика. — Да и майку я на тебя не найду.

Она еще раз обвела взглядом статную фигуру Барта, его длинные ноги и мускулистый торс, и подумала, что смешно предлагать ему даже самую просторную из своей одежды.

— Вот видишь, как неудобно, что мы живем не вместе, — ответил он. — Придется мне ехать домой, переодеваться. Да и так бы пришлось. Завтра у меня деловая встреча, а я не в костюме. Может, вы возьмете, что нужно, и со мной поедете?

— У малышей стресс, Барт, — ответила она. — Они еще не полностью оправились от пережитого. Все-таки не каждый день на полном ходу вываливаешься из моторки. Я хочу поскорее уложить их в кроватки и напоить горячим молоком с медом. Как бы они еще и не простыли.

— Не переживай, — попытался утешить ее Барт. — Вода сейчас теплая.

Но то ли испуг, то ли мокрая одежда все-таки сделали свое черное дело. Наутро Томми и Сэмми хлюпали носами, кашляли и канючили. Алрика смерила им температуру — так и есть, почти тридцать восемь.

Она позвонила Мэри и сказала, что не придет на работу. Ей не хотелось все сваливать на Молли, зная по опыту, что первые дни болезни малышам нужно не только лечение, но и ее присутствие.

— Выпей таблеточку, детка, — ворковала добрая няня.

— Не хочу таблетку, хочу мамину сказку, — ныл «детка» и яростно сучил ногами.

Барт, узнав, что малыши разболелись, примчался, как только смог расквитаться с делами.

Он включился в дежурство у их кроваток, и женщины впервые за день смогли спокойно посидеть и выпить чаю.

— Мистер Элдридж так трогательно общается с малышами, — заметила Молли. — Не всякий мужчина так терпелив с детьми.

— Да, он их действительно любит, — согласилась Алрика.

Ей уже не приходилось сомневаться в этом. Вчера он кинулся в воду раньше, чем успел подумать, на автомате. Человек, который просто хочет совершить красивый поступок и пустить тем самым пыль в глаза, промедлит хотя бы секунду. Барт не медлил.

— У моей соседки муж тоже вроде любит детей. Но он такой безответственный! Стоит с ним оставить дочку, и он ее то вообще покормить забывает, то даст ей каких-нибудь холодных макарон прямо из кастрюльки. Ужас!

Молли передернула плечами, сделала глоток чаю и продолжала:

— И он совершенно не в состоянии запомнить, какие лекарства и когда ей давать. Однажды моя соседка оставила ему пузырек с микстурой и велела давать девочке каждый час по ложке. А он забыл об этом и вспомнил только, когда жена в дверь позвонила. Назавтра она думает: почему это у меня цветок на подоконнике завял? Подошла, а там земля в горшочке вся этой микстурой пропиталась…

— Какие ты страсти рассказываешь, — округлила глаза Алрика. — А я Барту сказала, чтобы он через десять минут мальчикам лекарство от кашля дал!

Она несколькими глотками допила свой чай и поднялась в детскую.

Барт, стоя между кроватями двойняшек, с шутками и прибаутками спаивал им микстурку.

— Это ложечка для Тома, вкус приятный и знакомый. После Сэма мы полечим — Сэму сразу станет легче.

— Боже, Барт, да ты поэт! — восхитилась Алрика.

— Да, — согласился он. — Оказывается. Только что открыл в себе этот талант. Сейчас попробую и для тебя что-нибудь придумать… Минутку… Рик, ты сказочно прекрасна! Пей микстуру, свет мой ясный.

Она расхохоталась, и дети звонко подхватили ее смех.

— Да, теперь мне придется потрудиться, чтобы свернуть с медицинской тематики, — с комической удрученностью покаялся Барт. — Ну ничего. Как-нибудь я посвящу тебе лирическую поэму.

На следующий день Алрике снова пришлось звонить бывшему мужу и просить его посидеть с детьми.

Молли, неся кувшин с морсом в детскую, услышала, как хозяйка говорит по телефону:

— Полиция? Что им нужно? Правда? Мэри, но я не могу, ты же знаешь — у меня дети болеют. Ну и что, что федералы. Скажи этим напыщенным индюкам, что не велик труд и самим проехать несколько кварталов. Да? Ну ладно, что-нибудь попробую придумать.

— Что-нибудь случилось? — тревожно спросила Молли, когда хозяйка повесила трубку.

— Помнишь, я тебе рассказывала, как нас ограбили? Мошенники угнали три скутера, оставив в залог фальшивые доллары. А теперь они попались на другой афере где-то в Небраске, и по их делу ведется расследование. Мой случай тоже зафиксирован в полицейской базе, и теперь они приехали на станцию и требуют дать показания и чуть ли не провести следственный эксперимент. Придется все бросать и ехать.

— Не беспокойся, я справлюсь, — заверила Молли.

— Но ведь у нас кончилось молоко, да и меда осталось на донышке. А кто знает, насколько я там задержусь, — задумалась Алрика. — Пожалуй, позвоню Барту, пусть заедет на рынок или пришлет кого-нибудь.

— Полиция? — переспросил Барт, услышав по телефону рассказ Алрики. — Хорошо, я все куплю и приеду. Но убедись, пожалуйста, что это действительно полиция, а не очередные мошенники, переодетые в форму. Как бы во время «следственного эксперимента» у тебя не угнали все, что осталось.

— Ты меня считаешь совершенно бестолковой? — обиделась Рики. — Я, конечно, не акула бизнеса, но и не беспомощная доверчивая кукла, правда?

— Конечно, правда, Рики, просто я не хочу, чтобы у тебя опять были неприятности. Увидимся вечером, — подытожил Барт.