— Но ты больше не мать-одиночка! — горячо возразил Барт. — И больше этому твоему… этому Майку здесь делать нечего!

— То есть ты хочешь, чтобы я выставила за порог друга семьи, которому многим обязана, потому что ты, видишь ли, вспомнил, что я существую на свете, не прошло и четырех лет! — прищурилась она.

— Рики, ты же обещала! — скривившись, воскликнул Барт.

Алрика замолчала.

— Да, обещала, — немного успокоившись, произнесла она. — Но мне будет намного проще выполнить это обещание, если ты не будешь критиковать мой образ жизни, мой круг общения, мой стиль воспитания детей…

— Извини, — ответил Барт. — Меня просто немного задело то, что тебе названивает… Майк. Ты уверена, что он «просто друг» и не имеет на тебя виды?

— Какая разница? Главное, что я не имею на него никаких видов. Мне просто нужна была мужская помощь и поддержка.

— Теперь она у тебя есть. — Барт хлопнул себя по груди. — Я тоже, знаешь ли, в состоянии гвоздь забить. Что там надо починить?

— Пока ничего, — пожала плечами Алрика.

В этот момент Сэмми с виноватым видом появился на пороге, сжимая в руке какой-то шнурок. За его спиной в виде группы поддержки переминался с ноги на ногу Том.

— Мам, а я свет сломал, — признался Сэм.

— Да? — удивилась Алрика. — Ну ты силен… И как это у тебя получилось?

— Я дернул в детской за шнурок, которым свет включают, а он взял и отвалился.

— Ну что ж, пошли чинить, — весело усмехнулся Барт, словно говоря: ну вот я и пригодился. — У вас есть стремянка?

Они поднялись в детскую, Барт приставил к стене принесенную из чулана стремянку и ловко вскарабкался по ступеням.

— У… — вскоре протянул он. — Да тут все хуже, чем я думал.

— Что? Что такое? — насторожилась Алрика.

— Это не шнурок оборвался, это выключатель развалился. И вообще, проводка у вас… К вам пожарный инспектор не заходил?

— Заходил, — призналась Алрика. — Мы с ребятами затаились и сделали вид, что нас нет дома.

— Очень мило, — хмыкнул Барт. — А ты знаешь, что в любой момент может вспыхнуть пожар?

Он оперся о стремянку и сверху вниз с укором посмотрел на Алрику.

— Барт… — задумалась она. — Ты — сын богатых родителей, учился в элитарной школе, потом — в престижном университете. Никогда ни в чем не нуждался. И ты уверяешь меня, что хорошо разбираешься в электропроводке? Держу пари, всякий раз, когда тебе что-нибудь нужно, ты просто нанимаешь рабочих. Откуда ты знаешь, что проводка пожароопасна, и где это ты научился, как ты говоришь, «гвозди забивать»?

— Ну я же мужчина, — ответил Барт. — Такие вещи учишься делать хотя бы для того, чтобы не оказаться беспомощным в трудную минуту. А тут невооруженным глазом видно, что проводка старая и в любой момент может случиться короткое замыкание.

— И что же нам делать? — Алрика расстроено подняла брови.

— Здесь нужен ремонт, хотя, по-моему, проще построить новый дом, чем отремонтировать этот. Алрика, его же еще твой дед ставил — или прадед? Смотри, стены в трещинах, фундамент покосился, а судя по пятнам на потолке, и крыша слегка подтекает. В любом случае, вам стоит перебраться ко мне.

— Но твой дом тоже далеко не новый, Барт, — возразила Алрика.

— Да, но он постоянно поддерживался в порядке, там делался ремонт. И потом, он с самого начала был построен куда более основательно. А проводку, кстати, там меняли перед самой нашей свадьбой, помнишь?

Барт сказал это машинально, для него это была просто веха для отсчета времени. Алрика шикнула на него, но было поздно. Малыши услышали.

— Как? Дядя Барт, у вас с мамой была свадьба? — удивился Томми.

— Настоящая? С женихом и невестой, как у дяди Гилмора и тети Луизы? — подхватил Сэмми.

— Да, — похолодев, кивнула Алрика. — У нас была свадьба. Мы были женаты.

Дети пришли в восторг и тут же начали играть в свадьбу, сооружая своим любимым игрушкам подвенечные наряды.

Барт, с виноватым видом спустившийся со стремянки, был несколько озадачен. Он ожидал дальнейших расспросов и готовился сказать сакраментальное: «Да, дети, я — ваш папа», но они, похоже, были целиком поглощены игрой.

Алрика кивком показала Барту, что хотела бы поговорить с ним вне пределов комнаты, подальше от детских ушей.

— Нам надо быть внимательнее в наших высказываниях, — с укоризной сказала она, когда они вернулись на террасу и снова расположились на диване. — Сейчас они не провели параллель между нашей свадьбой и своим появлением на свет. Но рано или поздно…

— Рано или поздно нам и так придется им об этом рассказать, — перебил ее Барт. — Давай подумаем о том, когда и как мы это сделаем.

Алрика вздохнула.

— И еще, — продолжил он. — Все-таки я считаю, что вам стоит переехать ко мне. Я не хочу, чтобы моя жена и дети пострадали при пожаре или чтобы на вас рухнула крыша. Не говоря уже о том, что вам там будет удобнее.

«Моя жена»… Он так сказал об этом, словно не было между ними бездонной пропасти размером в несколько лет. Наверное, он просто опустил для краткости приставку «бывшая», рассудила Алрика.

— А твое дело в Бостоне? — уточнила она.

— Бостонские дела придется поручить доверенному лицу. А здесь я снова займусь «Парусом», — пояснил Бартон.

Итак, он остается. Интересно, после того, что произошло между ними сегодня утром в лодке, они снова станут любовниками, или это просто влияние момента?

Алрика повернулась и всмотрелась в лицо Барта.

В нем не было ни холодности, ни отчужденности. Он ответил ей взглядом, каким смотрят только на близкого человека. С другой стороны, а как он должен смотреть на женщину, с которой прожил столько времени и был близок сегодня утром? Как на прекрасную незнакомку? Такой взгляд еще ничего не говорит о любви…

Зато говорит о желании. Губы Алрики дрогнули, когда горячая ладонь легла на ее плечо и Барт притянул ее к себе. Секунду спустя они слились в поцелуе.

Сладостный вихрь подхватил ее и закружил. Сегодня был первый день за последние несколько лет, когда она снова вспомнила, что такое ласки мужчины, и, казалось, насытиться этим наслаждением невозможно, хоть бы они целые сутки провели в объятиях друг друга.

— Я сегодня останусь? — спросил Барт.

— А что подумают дети? — замялась Алрика.

— Подумают, что я вечером уехал, а чуть свет вернулся, — предположил он.

— Хорошо, оставайся, — шепнула она, и они возобновили поцелуй.

Том устроился на коленях у Алрики, а Сэм взобрался на колени к отцу.

— Смотри, сейчас будет мой любимый мультик, — доверительно сообщил он.

— Твой любимый? — заинтересовался Барт. — А что тебе в нем нравится?

— Кот. Он классный. Он так гоняется за мышью, что от нее только — хлоп! — и мокрое место остается, а потом он ее сворачивает в трубочку и ка-а-ак зарядит в пушку! А пушка как бабахнет! А мышь потом выглядывает из своей норки и говорит: «Бе-бе-бе-бе!».

— Да? А как она в норку попала? — озадаченно спросил Барт, который ничегошеньки не понял.

— Смотри, сейчас увидишь, — махнул ручонкой Сэмми, удобнее устраиваясь у Барта на коленях и завороженно глядя на экран телевизора.

Том смотрел мультфильм с таким же интересом, хлопая в ладоши и радуясь очередной выходке персонажей.

— Да, добрые мультики нынче детям показывают, — поделился с женой Барт, который много лет не смотрел «шедевров» этого жанра.

После вечерних мультфильмов Томми и Сэмми было велено умываться, чистить зубы, надевать пижамки и ложиться в кроватки.

— Почитаешь сегодня ребятам? — попросила Алрика. — И мне заодно. Только не смеши их, а то они не уснут.

Барт согласился. Пока он читал, она поймала себя на мысли, что лет двадцать ей не читали книжек вслух. Оказывается, это так приятно… Его голос звучал так спокойно, так ровно и убаюкивающе, что она сама едва не задремала.

После того, как дети уснули и родители на цыпочках выбрались из детской, Барт подхватил Алрику на руки и отнес в спальню.