На лице Джеймса Робинса было написано: «Я твоего решения, Рики, не одобряю, но ты уже взрослая, тебе решать».

Тетя Телма, которая вообще знала Бартона лишь понаслышке, никак не могла понять, что происходит, и переводила взгляд с одного на другого, пытаясь по лицам прочесть недостающую информацию.

Когда ложки заскребли по донышкам и тарелки опустели, Лара убрала со стола, и Джеймс, широкой ладонью сметая крошки со скатерти, произнес:

— Ну рассказывайте, с чем пожаловали. Алрика откашлялась, не зная, с чего начать.

Барт ободряюще улыбнулся ей и перехватил инициативу.

— Понимаете, мистер Робинс, дело в следующем…

— Барт, это гениально! — воскликнула Алрика, когда они распрощались с ее родными и снова сели в машину.

Родители и тетя махали им руками, на лицах было написано облегчение и радость. Определенно поступок Барта им импонировал.

— Как тебе пришло в голову не просто дать им денег на погашение долгов, но еще и прислать маркетолога, который объяснит, в чем были их ошибки и как дальше строить свое дело?

— Ну я ведь не первый год занимаюсь бизнесом, — скромно заметил Барт, выруливая на главную улицу городка. — Если им просто дать денег, через какой-то срок они снова влезут в долги, совершив неудачную сделку.

— Да, это мудро, — согласилась Алрика и, поцеловав Барта в щеку, добавила: — Спасибо, милый.

— Да ладно… — довольно улыбнулся он. — Сейчас осталось придумать, что делать с тобой.

Алрике уже ни о чем не хотелось думать. Она была уверена, что теперь с ней все будет просто отлично. Она уже забыла, что они с Бартом начали свою встречу с конфликта. Конечно же, он произносил все эти угрозы от страха, что она не примет, оттолкнет его, не позволит общаться с детьми. Судя по всему, Барт действительно раскаивался в том, как когда-то обошелся с ней.

Барт действительно сожалел об этом. Много раз, лежа на холодной супружеской постели в их с Элис спальне, он вспоминал Алрику и размышлял о том, насколько душевнее, человечнее, чувственнее и вообще лучше была его первая жена.

Глядя, как Элис посапывает, завернувшись в свое одеяло, одетая в шикарную дорогую ночную рубашку, он думал о том, что Алрика предпочитала спать обнаженной и под одним одеялом с ним, доверчиво положив голову на плечо мужа и прижимаясь к нему своим горячим телом, запах которого сводил его с ума.

И почему он не вернулся, какой дьявол потащил его в неведомые дали на поиски новой жизни, казавшейся теперь пустой и ненужной?

Он испытывал угрызения совести пополам с ощущением потери и мучился бессонницей, Барт много раз думая о том, что неплохо бы вернуться в Сентсайд и все начать сначала, но та газетная заметка сбила его с толку. Думая, что у Алрики новая семья и он только все запутает и усложнит своим визитом, он до последнего откладывал даже деловую поездку.

Какая удача, что Гэри позвонил ему, едва слух о прибытии Барта Элдриджа пополз по городу. Барт считал Гэри старым пройдохой и понимал, что тот не упустит своей выгоды, но все равно был ему благодарен за возвращение своей семьи.

Сначала, конечно, он не поверил Гэри и даже собирался после его первых фраз повесить трубку. Но мистер Ауэрман был так убедителен и красноречив, что Барт, вначале расхохотавшийся при известии о якобы его сыновьях, все же задумался.

— Вы убедитесь в моей правоте, стоит вам на них взглянуть, — клялся Гэри. — Да и спросите любого в городе — все знают, что это дети Бартона Элдриджа, хоть они и носят фамилию матери.

Когда Барт убедился, что это не интриги и домыслы, он поначалу был взбешен. Как? И она молчала? Но потом он понял состояние бывшей жены — слишком гордой она была и никогда никого ни о чем не умоляла. Как здорово, что им удалось уладить дело миром. Ведь если бы ему не удалось вернуть Алрику, пришлось бы думать, как заполучить хотя бы детей. Узнав о детях, Барт обрел их, и потерять их снова он был не готов.

Теперь он сделает все, чтобы завоевать эту женщину и больше никогда не терять. И стоит серьезно позаботиться о ее бизнесе…

— Вот она, эта лавка, в которую мне так хотелось зайти. — Барт кивнул, заприметив нужную вывеску.

«Сувениры и диковинки», прочитала Алрика.

— Только не покупай им ракушек, — предупредила она. — Они их тут же разобьют и порежутся осколками.

Барт неодобрительно хмыкнул: до чего же эти женщины любят придумывать неприятности и потом боятся, что они случатся на самом деле! Но был вынужден согласиться:

— Хорошо, давай выберем что-нибудь безопасное.

Барт толкнул дверь, звякнул дверной колокольчик, и хозяин с приветливой улыбкой на лице тут же вынырнул из сумрачных недр лавки.

Далее вниманию лавочника представилось целое шоу, которое разыграла парочка влюбленных, примеряя костюмы первых поселенцев, индейские перья и ковбойские шляпы, маски и парики для Хеллоуина…

Теперь Алрика узнавала прежнего Барта — веселого, с искрометным юмором… И очень чувственного. Когда он примерял парик «под Элвиса», то взглянул на Алрику таким соблазнительным взглядом, что, окажись при этом король рок-н-ролла, ему пришлось бы умолять Бартона научить его делать так же.

Вдоволь надурачившись, они выбрали сувениры для детей. Глядя, каким взглядом Алрика сверлит витрину с различными фигурками и украшениями, Барт не мог и ей не сделать подарка.

Раньше он дарил ей дорогущие украшения от лучших ювелиров, ему и в голову не приходило, что Алрика в восторге от простых природных материалов — камня, дерева, металла, ракушек, перьев…

Поблагодарив хозяина, они вышли из лавки счастливые и довольные. На шее Алрики красовалось ожерелье из морских камушков и ракушек на кожаном шнурке с маленькой бронзовой подвеской в виде слоника, а голову защищала от солнца ковбойская шляпа из мягкой соломки.

Оценив вид Алрики в ее цветастом платье и этих обновках, Барт сказал, что она похожа на девушку с ранчо, побратавшуюся с индейцами. Алрике очень понравилось это сравнение. Еще он сказал назидательным тоном, как маленькой, чтобы она ни в коем случае не порезалась ракушками и не тащила их в рот, а также не глотала бусины. Она пропустила подначку мимо ушей.

Она тоже сделала Барту маленький подарок: на его груди теперь висел волчий клык на шнурке, старинный индейский талисман. В руках Бартон с гордостью нес два индейских убора из раскрашенных перьев — для малышей.

— Ох, им это не слишком надолго, — предупредила Алрика. — Растреплют, так и знай.

— Ну и что? Зато порадуются, — возразил Барт.

Томми и Сэмми действительно обрадовались подарку. Они надели перья, вышли на тропу войны и с улюлюканьем принялись носиться по всему дому.

— Мама, ты ковбой? Тогда мы на тебя будем охотиться, — объявили они и то и дело наскакивали на нее из-за угла, хватая за ногу и объявляя, что она попала в плен.

«Пленница» накормила детей и Барта ужином и предложила перебраться на небольшую терраску, выходящую на море. Она любила сидеть здесь по вечерам и подставлять лицо последним солнечным лучам, а потом любоваться закатом.

Сидя на диване рядом с Бартом и полузакрыв глаза, Алрика блаженствовала. Казалось, жизнь налаживается. Им было так хорошо вместе в этот час, что даже говорить ни о чем не хотелось.

Телефонный звонок вырвал ее из этого дремотного состояния. Алрика нехотя поднялась и пошла в комнату. До слуха Барта через открытую дверь террасы доносились обрывки разговора:

— Алло? Привет, Майк. Спасибо, замечательно. Нет. Нет. Нет, не стоит. Хорошо, если понадобится, я тебе позвоню. Спасибо. Пока.

Когда она вернулась на террасу, Барт встретил ее хмурым подозрительным взглядом:

— Это тот самый тип?

— Ну почему — «тип», дорогой? Майк — нормальный парень.

— И что ему надо, твоему «нормальному парню»? В гости напрашивался?

— Он — не мой парень, Барт! — Алрика возмущенно посмотрела на бывшего мужа. — Я уже говорила тебе, он просто помогает мне. Или ты думаешь, что мать-одиночка должна сама брать в руки молоток?