Он подошел ближе, остановился прямо перед ней, облокотившись руками на край буфета.

— А оно надето?

Лоэтта поклялась больше не попадаться на его хитрые уловки. До тех пор, пока он не будет играть с ней честно. Она сопротивлялась чарам Бурке и в то же время представляла себе, как изменится его лицо, когда он увидит, что надето под ее строгим синим платьем.

Она могла кивнуть или просто хмыкнуть в ответ. Лоэтта не привыкла к таким вопросам. Но была уверена, что желание, открытое и горячее, которое сейчас светилось в глазах Бурке, запомнится ей на всю жизнь. Она еще не знала, кого выбрать: Бурке или Уэсса. Но только рядом с Бурке Лоэтта могла чувствовать себя так, как сейчас. Другим мужчинам не удавалось разбудить в ней похожие порывы, мысли и желания. Самое удивительное, что Бурке помнил даже о ее увлечении народной музыкой.

Бурке склонил голову, Лоэтта чуть выпрямилась. Сейчас их губы разделяли миллиметры. Они стояли, почти прижавшись друг к другу. Лу помнила, что должна была сделать, о чем напомнить ему. Помнила, но не более. Судорожно вздохнув, она ждала, когда губы Бурке прикоснутся к ее губам.

Тишину расколол ужасный, пронзительный гудок.

Лоэтта, вздрогнув от страха, отшатнулась назад.

Из-под дверцы духовки повалил дым. Прямо на датчик противопожарной сигнализации. Лоэтта вспомнила про таймер, который сработал несколько минут назад. Пока Бурке, размахивая кухонным полотенцем, открывал духовку и доставал оттуда форму с обугленными рулетами, Лоэтта распахнула окно. Одновременно она включила вытяжной вентилятор.

Гудение резко прекратилось. Лоэтта и Бурке, стоя рядом, смотрели на остатки того, что могло бы стать частью их ужина.

— А, по-моему, кто-то говорил, что умеет готовить?

Бурке пожал плечами, задев ее руку.

— Неправда, я говорил, что мою стряпню можно есть.

Лоэтта вопросительно посмотрела на Бурке, неподдельное раскаяние в его глазах любого заставило бы улыбнуться.

— Ты действительно не умеешь готовить.

Он отрицательно покачал головой, и Лоэтта рассмеялась. Бурке последовал ее примеру. Лоэтта сделала еще одно открытие: ни один мужчина не заставлял ее так смеяться.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они успокоились. Лоэтта с удивлением обнаружила, что прильнула к груди Бурке, обняла его за плечи, а подбородком уткнулась в ямочку на шее. От Бурке вкусно пахло. Немного взбитыми сливками, немного подгоревшим хлебом, а в основном мужчиной. Очень долго оба стояли неподвижно. Потом Бурке сказал:

— Считай, что ты почти что наградила меня поцелуем.

Лоэтта опустила глаза, затаила дыхание. Неловко было стоять вот так. Она подошла к плите и начала перемешивать соус для спагетти.

Бурке поставил в раковину самую большую кастрюлю с готовой пастой, слил воду. Интересно, знала ли Лили… нет, Лоэтта, о том, что она сейчас улыбается? Господи, как прекрасна эта женщина. Платье великолепно облегало ее фигуру. И по признанию самой Лоэтты, белье под ним было тонким, невесомым. Глядя на дымящиеся спагетти, Бурке сказал:

— Надеюсь, ты догадываешься, как трудно не поцеловать тебя сейчас?

Краем глаза Бурке увидел, что она вздрогнула. Конечно, Лоэтта догадывалась.

Он промыл спагетти. При таком развитии событий Лоэтта должна признаться себе и Бурке в том, что любит его. Это лишь вопрос времени. Страйкер перестанет интересовать Лоэтту, а Бурке расскажет ей про Денизу, окончательно распрощавшись со своим прошлым. Они с Лили будут жить вместе долго и счастливо, много лет, как и мечтали два с половиной года назад.

— Ну вот, — Лоэтта доела десерт. — Кажется, это все.

Бурке, облокотившись на стойку, слушал Лоэтту. Она рассказывала легенду о том, как Джаспер Карсон основал ее родной город. Пока она говорила, Бурке думал о другом. Одна-единственная мысль, которая вертелась у него в голове, была крайне приятной…

— У Джаспера Карсона родилось трое сыновей, — продолжала Лоэтта. — И, как гласит легенда, все они были красавцы как на подбор.

— В сказках, как правило, приукрашивают реальность, — сказал Бурке.

Лоэтта с сомнением покачала головой и улыбнулась.

— Неужели?

Она внимательно присмотрелась к Бурке. Не смеется ли он над ней? В его глазах не было ни капли насмешки или упрека, только мягкая теплота и блеск.

Уже поздно, подумала Лоэтта, поднимаясь, лучше уйти домой, пока она не натворила чего-нибудь такого, о чем будет жалеть утром.

Она почувствовала внимательный взгляд Бурке.

— Ты ведь еще не успела побыть плохой девочкой, правда?

— Никогда не хотела быть плохой.

— Тогда кем ты хотела быть? — спросил Бурке.

Он подошел поближе. Лоэтта сделала шаг назад.

— Что ты имеешь в виду?

Бурке сделал шаг вперед.

— У всех людей есть мечты, стремления. А чего хочешь ты?

Лоэтта откашлялась. Трудно сказать. История Южной Дакоты изобиловала легендами об отчаянных похождениях золотоискателей и ковбоев. Но Лоэтта всегда считала истинными героями этих мест женщин, которые помогали мужчинам обосноваться здесь. Первой из них была Абигаль Карсон, за которой последовали десятки других отважных женщин. Лоэтта мечтала быть похожей на них.

— Думаю, ты знаешь, чего я хочу, — ответила Лоэтта, скрестив руки на груди и расправив плечи.

Бурке мог бы отделаться какими-то общими фразами. Но это было не в его стиле. Он молчал, вопросительно глядя на нее.

— Я хочу услышать ответ на свой вопрос и не собираюсь ждать, пока ты снизойдешь до меня и все объяснишь.

В камине треснуло полено. За окном завывал ветер. И Бурке, и Лоэтта молчали. Он не знал, что сказать. Наконец, глядя на нее, Бурке заговорил:

— Не думаю, что ты готова выслушать правду.

Ясно, что Лили ждала другого ответа. Она застыла, вопросительно подняв брови, и холодно сказала:

— Ты считаешь себя настолько сильным духом и мудрым, что решаешь, готова ли я выслушать правду или нет?

— Хорошо, Лили. Что именно тебя интересует?

— Ты, в самом деле, мне расскажешь?

Бурке кивнул.

— С чего хочешь начать, Лили? Спрашивай.

Она глубоко вздохнула. Медленно подошла к нему.

— Представить невозможно, чего только я не передумала за эти два с половиной года.

Ее глаза стали огромными. Лили была очень соблазнительна, хотелось обнять ее, почувствовать ее руки на плечах, прикоснуться губами. Но не только этого. Глядя в серые глаза, Бурке понял, что Лили ждала сейчас совсем другого.

— Прости, что заставил тебя страдать, — сказал он и очень осторожно прижал Лили к себе.

Лоэтта начинала растворяться в нем. Точно так же, как той давней апрельской ночью. Тогда она подчинилась чему-то неведомому, некоей силе, которая притягивала их друг к другу. Сегодня этого не случится. Пока Бурке не ответит на ее вопрос.

Она чуть отстранилась и сказала:

— Бурке, я не верила и не поверю, что ты из тех, кто ищет приключений на одну ночь. Конечно, я думала, что ты не приехал потому, что тяжело заболел или умер. Знаешь, какие жуткие картины мелькали у меня в голове? Вплоть до того, что ты потерял память, поэтому забыл обо мне. Но ведь ничего этого не было, правда?

Бурке качнул головой.

— Нет, Лили, я помнил о тебе. Всегда.

— Тем не менее, — тихо, почти шепотом продолжила Лоэтта, — что-то изменило твои планы. Наверное, какая-то серьезная причина? Ты был в силах повлиять на нее или нет?

В комнате повисло молчание. Первозданная, звенящая тишина.

— Тебя интересует, был ли у меня выбор тогда? — спросил Бурке.

Лоэтта стояла неподвижно, продолжая смотреть на него.

— Разве я задала очень трудный вопрос?

Бурке молчал, и Лоэтта продолжила:

— Просто скажи: «да» или «нет».

Тяжесть в груди все нарастала; Лили выбрала самый трудный вопрос из всех возможных. Он не забыл, как мучительно далось ему это решение. И причины… их слишком сложно объяснить Лили. Бурке вспомнил все, что случилось с тех пор, как судьба привела его сюда, в Джаспер-Галч. Вернувшись в Сиэтл более двух лет назад, он совершил самый правильный поступок в своей жизни. Он не мог поступить иначе. Господи, как сделать, чтобы Лоэтта поняла?