Наверху пыльная буря разыгралась не на шутку, и как назло ветер дул прямо в лицо, я шел с натянутой на глаза панамой, временами поворачиваясь к ветру спиной, при таком ветродуе не зарулить бы куда-нибудь не туда, я взял примерный ориентир, и продолжил движение. До своего БТРа я все же добрался, правда, с большим трудом.

На этом закончилось мое небольшое ознакомление с районом, в котором находился наш блок.

Когда я вернулся, рядом с БТРом никого не было, я спустился в капонир, там сидели Туркмен, Хасан и Урал.

– Юра, где ты лазишь? Мы думали тебя уже духи хапнули, – сказал Хасан.

Я рассказал, где меня носило, и предложил им сходить к озеру.

– А далеко это озеро? – спросил Туркмен.

– Километра три примерно, – ответил я.

– Да ну, гонишь что ли, или тебе больше делать нехер? Лично я на дурака не похож, – возмутился Хасан.

– Ну не хочешь, не ходи, я не уговариваю. Красиво там, я ох-ел, когда увидел, такое здесь я первый раз вижу, – пытался я убедить пацанов.

– Да еб-л я эту твою красоту, я жить еще хочу, – опять начал возмущаться Хасан.

– Да живи, кто тебя сдохнуть просит, – сказал я Хасану.

– Я лично тоже не горю желанием далеко от блока отходить, на речку искупаться еще сходить можно. Там чуть в стороне к блоку взводного есть брод, туда духи баранов на водопой водят, – объявил Туркмен.

– Каких еще баранов, откуда они? – спросил я, глядя на Туркмена.

– Кишлак там есть за БТРом Грека, километра два отсюда, – ответил Туркмен.

– Откуда ты знаешь? – опять спросил я.

– Пацаны по рации сказали. Они уже ходили на речку купаться, правда комбат увидел и пи-.ды им вставил, сказал, если кого увидит возле речки вы-бет, – добавил Хасан.

– Нас он не увидит, тут можно по оврагу пойти, он ведет прямо к речке, а там до ложбины с озером не далеко. Давайте сходим к озеру, рыбу поглушим, духов там нету.

– Откуда ты знаешь, что нету? – спросил Хасан.

– Да я торчал там полчаса, если б духи были, они б меня давно усекли.

– Нет, если хочешь – сам иди, а нас не агитируй, – сказал Туркмен.

– Ну, не хотите не надо, а я после обеда пойду. А Сапог где?

– В БТРе сидит. Что его хочешь убазарить? – спросил Урал.

– Да нет, если вы не хотите, то его и подавно не заставишь. Сам пойду.

– Дурак ты, Юра, – ляпнул мне Хасан.

– Да не дурней тебя, – ляпнул я в ответ.

– Зелени ты, конечно, не принес? – спросил Хасан.

– Да пошел ты со своей зеленью, мне было не до нее. Сапога вон пошли, или сам сходи, – ответил я.

В капонир залез Сапог и сообщил, что в сторону нашего блока пастух гонит отару баранов к речке. Мы все вылезли наружу и направились к БТРу, ветер наполовину стих, и пыль уже не гнало сплошной стеной, местами немного мело небольшой поземкой. Изредка порывы ветра поднимали облако, потом снова ветер стихал, его порывы были похожи на огромные и ленивые воздушные волны, а это значило, что «афганец» скоро утихнет, правда, неизвестно на какое время, бывало, что затишье продолжалось несколько дней.

– Где бараны? – спросил Хасан.

– Залезь на броню, оттуда видно, – ответил ему Сапог.

Хасан запрыгнул на броню и крикнул:

– Вон они, скоро будут напротив нас! Пошли Юра, лучше урвем у пастуха одного барана, чем по озерам шляться.

Хасан спрыгнул с брони и пошел в сторону отары, теперь уже и мы заметили баранов, их было около сотни, позади баранов шел пастух. Я догнал Хасана, и мы быстрым шагом направились в сторону отары. Минут через пять мы настигли баранов и остановились, поджидая пока чабан поравняется с нами. Бараны не спеша проходили мимо, на первый взгляд они неплохо выглядели, все были крупные и с большими курдюками.

– Сейчас я выберу заеб-тельского барана, – довольным голосом проговорил Хасан.

– Да они здесь все заеб-тельские, – спокойно ответил я, глядя на проходящих баранов.

– А я выберу самого заеб-тельского.

– Пусть хоть какого-нибудь даст.

– Кто!? Да я ему, душаре вонючему башку отрежу! Он сейчас мне всех баранов отдаст и еще спасибо скажет! – возмутился Хасан.

– Потом сам будешь наблюдающим ночью стоять.

– Да не ссы ты, Юра. Кто он такой?

– Кто бы ни был, а убивать его не стоит.

– Да кто собирается его убивать, если он по хорошему барана даст, то пусть живет себе спокойно.

– А если не даст?

– Даст, жить захочет – даст.

Пока мы болтали, пастух уже оказался напротив и, не обращая на нас внимания, продолжал идти дальше с таким видом, будто нас не замечает. Хасан окликнул его, пастух остановился. Хасан махнул ему рукой, чтоб тот подошел. Чабан постоял немного, потом медленно направился в нашу сторону, судя по его поведению, особой радости от встречи с нами он не испытывал. С виду он казался дряхлым стариком, но как часто таких вот дряхлых стариков приходилось встречать в горах с буром или гранатометом, и бегали эти дедки по скалам не хуже горных козлов.

Одет он был в выцветшие шаровары и сарбосовский китель, на голове была намотана чалма.

Хасан обратился к нему на таджикском языке, чабан начал что-то возбужденно отвечать, показывая рукой в сторону Грековского блока. Хасан, перебив чабана, стал на него кричать, а я стоял и наблюдал за ними. Мне было тревожно за Хасана, в таком возбуждении он мог вытворить все что угодно. Вдруг Хасан резко вытащил штык-нож из сапожка и приставил его к горлу чабана. Вот этого я и боялся и, подскочив к ним, схватил Хасана за руку, в которой он держал нож.

– Э, Хасан, ты че делаешь, оставь этого деда в покое.

– Юра, уйди нах-й! Не лезь, я сам разберусь с этим чертом. Он ох-ел ваще.

– Да знаю я твои разборки, сейчас завалишь его, а потом жди подлян от этих духов.

Бараны в это время продолжали идти дальше, и отошли от нас метров на пятьдесят, приближаясь к спуску в низину.

Хасан что-то крикнул чабану в лицо и, убрав нож от его горла, резко оттолкнул его, старик сделал пару резких шагов назад и чуть было не сел на задницу. После чего Хасан заткнул нож на место, вскинул автомат, передернул затвор и выпустил очередь по отаре баранов. Несколько крайних баранов повалились на землю, остальные с криком побежали дальше к речке. Я заметил, что два барана лежали и трепыхались в пыли, два лежали без движения, а один, прихрамывая на заднюю ногу, с криком бежал за отарой.

– Хасан, ты че делаешь – придурок!? – воскликнул я.

– Я бля сейчас все стадо перестреляю, и этого придурка пристрелю.

– Да объясни ты, че происходит?

– Не хочет давать по-хорошему, говорит, «на вас баранов не напасешься, если каждому давать, то баранов на всех не хватит», жалуется, что Грек одного барана забрал у него.

«Ну слава богу», подумал я, хоть пастуха Хасан не пристрелил. Чабан в это время что-то кричал, размахивая руками, постоянно вспоминая Аллаха.

– Че он кричит? – спросил я Хасана.

– Наверно хочет, чтоб я его застрелил, – сказал Хасан и ткнул дуло автомата в лицо пастуху.

Тот мгновенно заткнулся и уставился перепуганным взглядом в Хасана.

– Хасан только не убивай его, ну тебя нахер.

– Это будет от него зависеть, он кричит, что пожалуется нашему командиру на то, что мы издеваемся над мирными жителями и грабим их. Сейчас я ему пожалуюсь, рожа ох-.евшая.

Сзади послышались шаги, я обернулся и увидел Туркмена. Теперь я был за Хасана спокоен, Туркмен не даст ему напороть глупостей.

– Что за стрельба у вас тут!? – крикнул, приближаясь к нам, Туркмен.

– Да вон, Хасан рога мочит, – ответил я.

– Хасан, че такое? – спросил Туркмен.

– Че такое, че такое! Козел этот ох-ел ваще. По-хорошему барана дать не хочет, да и еще угрожает – душара вонючий. А откуда я знаю, может он дух, может он специально тут ходит и высматривает наши блоки, – рассуждал Хасан, тыкая чабана в грудь стволом автомата.

– Вон кто-то уже к нам едет, – сказал я пацанам, показывая на полосу пыли.