– Если это пьяный комбат, то пиз-ы получим, если замполит, то будем слушать лекцию о мародерстве среди советских военнослужащих, – выразил свою мысль Туркмен.
– Пусть уж лучше пьяный комбат, чем этот проповедник, – сказал я.
– А если это командир? – спросил Хасан.
– Не, командир не приедет, у него без нас делов хватает, – ответил Туркмен.
– Черт, смотрите, там два БТРа, сейчас и пиз-ы получим, и лекцию послушаем, – сделал я заключение.
– Я потом этого урода точно пристрелю, когда он обратно будет идти, – не унимался Хасан.
– Слушай Хасан, хорош париться! Тебе же говорят, что потом духи из этого кишлака подляны нам начнут строить, и блок Грека пострадает в первую очередь, они ближе всех к кишлаку стоят. Че, хочешь мужиков подставить, да? – пытался я убедить Хасана.
– Да ладно, пошел он нах-й этот дух, не буду я его трогать, – ляпнул Хасан.
– Да уж сделай одолжение, – сказал с издевкой Туркмен.
БТРы подъехали ближе, и стало видно, что первым ехал комбат, а за ним ротный. Чабан, заметив на БТРах офицеров, немного успокоился.
– Ротный с комбатом едут, – сказал Хасан.
– Без тебя видим, – ответил я.
Мы стояли в ряд и ждали приближающиеся машины, пастух стоял немного в стороне, и поглядывал то на нас, то на подъезжающие БТРЫ.
Вот подкатил БТР комбата и, развернувшись к нам боком, остановился, за ним подъехал БТР ротного. Комбат к нашему счастью, был трезв как стеклышко, он спрыгнул на землю и спросил:
– Ну, что у вас здесь за ху-ня?
– Да вот, пастуха остановили, товарищ майор, пытался пройти через блоки, – ответил Хасан.
– А что за стрельба? – опять спросил комбат.
Тут подбежал чабан, он остановился между нами и комбатом, и начал что-то возбужденно говорить, показывая на Хасана, потом он стал изображать жестами стрельбу и показывать пальцем в сторону отары, которая уже спустилась в низину и подходила к реке. Хасан что– то крикнул чабану, но тот продолжал тараторить и размахивать руками, всем видом показывая свое недовольство по отношению к нам.
– Гараев, скажи ему, пусть заткнется! – крикнул с брони ротный.
Хасан стал что-то объяснять чабану, но тот ни как ни унимался.
– Да у-би ты ему прикладом по башке, наконец! – не выдержав, крикнул комбат.
Хасан откинул приклад и сделал шаг к чабану, который, моментально сообразив, в чем дело, сразу заткнулся.
– Баранов вы пох-ярили? – спросил Комбат.
– Да, товарищ майор, – ответил негромко Хасан.
– Мудаки, вашу мать. Савин, разбирайся сам со своими долбае-.ами! – крикнул комбат, после чего запрыгнул на броню, что-то сказал своему водиле и показал пальцем в сторону валяющихся баранов.
БТР комбата отъехал, а мы стояли и наблюдали за ним.
– Комбат сам за баранами приехал, – сказал я.
– Всех, я думаю, не заберет, – отозвался Туркмен.
– Вы, товарищ старший лейтенант, тоже за бараном приехали? – спросил Хасан.
– Приехал может и не за бараном, но уеду с бараном, – ответил ротный.
Машина комбата остановилась, из люка выскочил водила и закинул на броню пару баранов, после чего они спокойно укатили.
– Так, разбираться с вами не х-й, все равно до вас дураков ни черта не доходит. Гараев, сколько баранов прибил? – спросил ротный.
– Четырех, – буркнул Хасан.
– Одного я забираю, а один вам останется, это вам за проявленную инициативу. Пастуха не трогайте. Гараев, ты понял, что я сказал?
– А че сразу Гараев? – возмутился Хасан.
– Заткнись, и не выводи меня. Я еще раз повторяю для долбое-ов, пастуха не трогать. Гараев, ты меня понял?
– Да понял я все, – огрызнулся Хасан.
– Ну вот и молодец, а сейчас забирайте своего барана и валите на блок. Нурлан, проследи за этим долбаем, чтоб он пастуха не трогал, а то я этого придурка знаю, – сказал напоследок ротный и показал Петрухе двигать вперед.
Петруха, показав нам язык, нырнул в люк, и они тоже укатили, не забыв между тем прихватить по пути третьего барана.
– Молодец, Хасан, всем угодил, кроме чабана, но он не в счет, – сказал Туркмен, хлопая Хасана по плечу.
– Ну че, так и будем здесь стоять? Пошли, заберем этого дохлого барана, которого нам оставили шакалы и сваливаем отсюда, – предложил я.
– У сука! – замахнулся Хасан на чабана, и мы пошли за бараном.
Чабан шел молча за нами. Мы подошли к барану, отара в это время давно уже стояла у реки и бараны, толпясь у берега, утоляли жажду. Хасан, поглядев на убитого барана, сказал:
– Комбат сука, двух живых захапал, ротный из двух оставшихся выбрал барана пожирнее и поцелее, а этот – самый задроченный и размоченный – остался нам, и все из-за этого урода.
Хасан со злостью посмотрел вслед уходящему пастуху, который, постоянно оглядываясь, спешно перебирал ногами, направляясь к отаре.
– А чего тебе не нравится? Хороший жирный баран, правда, ты ему кишки разворотил, а так, я бы не сказал, что он такой уж задроченный, – сделал я заключение, разглядывая барана.
– Да нормальный баран, давай, хватаем его и потащили, – сказал Туркмен и, наклонившись, схватил барана за заднюю ногу.
Хасан взялся за переднюю, и они потащили барана к блоку, а я пошел за ними.
– Юра, на, забери наши стволы, болтаются и мешают тащить, один хрен порожняком идешь, – обратился ко мне Хасан.
Хасан с Туркменом остановились и, положив барана на землю, сняли автоматы.
– Ни хрена блин, тяжелая туша, килограмм за пятьдесят потянет, – ляпнул Хасан, вытирая пот со лба.
– А ты боялся, что тебе мяса не хватит, половина еще пропадет, – сказал я, подойдя к ним.
– Не пропадет, будет лишнее – отдадим на блок взводного, – предложил Туркмен.
– Х-й вот этому взводному, – возмутился Хасан.
– Там не один только взводный, так что не жмись, – сказал Туркмен и добавил: – Ну пошли давай, время идет а я жрать хочу.
Я забрал автоматы и повесил их на плечо, после чего мы продолжили путь дальше.
Подходя к блоку, мы увидели, как навстречу нам вышел Урал. Увидев барана, он расплылся в довольной улыбке.
– О, Татарин появился, а довольный какой, он чует мясо за километр, – сказал я.
– А че стреляли? – крикнул нам Урал.
– Саид, почему седло в говне? Стреляли! – подколол я Урала.
– Че, комбат приезжал, да? – опять спросил Урал.
– И комбат приезжал, и ротный приезжал, всех баранов разобрали и свалили, – ответил Хасан.
– Пи-ды вам не дали?
– Говорят же тебе, баранами откупились. Дрова готовьте с Сапогом, барана жарить будем, Хасан сейчас нам его разделает, – сказал я Уралу.
– Какой базар, все будет на мази! – воскликнул Урал.
– Я сейчас вам такое блюдо забацаю из этого мяса, пальцы проглотите, главное разделать эту тушу, а дальше дело техники, – воскликнул Хасан с довольным видом.
– Сейчас бы кишмишовки к такому обеду, или браги накрайняк, – сказал я вздохнув.
– Неплохо бы, да нету, – добавил Туркмен с сожалением.
Хасан в это время приспосабливал барана к разделке. Он подвешивал его за ноги к передку БТРа, и был полностью увлечен этим делом, напевая чего-то себе под нос, а Сапог рыл яму под бараном, чтоб потом закопать в ней кишки. Урал готовил дрова, разбирая ящики из-под боеприпасов. Я взялся разжигать костер, чтоб вскипятить воду для чая, а Туркмен сидел возле переднего колеса и о чем-то думал.
– Слушай, Туркмен, есть идея, – оторвал я Туркмена от мыслей.
– Ну, говори.
– Залезь на волну, пробей, у кого бухалово есть, поменяем на мясо или на чай.
– Да ну Юра, ты че? Блоки стоят друг от друга на полкилометра. Кто пойдет?
– А зачем ходить, съездишь.
– Кто – я?
– Ну, хочешь, я смотаюсь.
– Спалят же.
– Да ты придумай чего-нибудь, ну давай я скажу, что пулемет у меня заклинило и надо в ремроту сгонять. Ты че, не знаешь, как шакалам по ушам проехать?
– Ну х-й с ним, попробую, а то действительно, такая хавка и без пойла, – сказал Туркмен подымаясь.
– На Грека блок попробуй пробиться, и с ним побазарить, у него наверняка есть.
