Мэдселин разбудил потрясающий аромат, доносившийся из горшка с едой. Поначалу девушка никак не могла сообразить, где находится, однако неожиданно она услышала незнакомое посапывание. Рядом лежал Эдвин, положив на нее руку, будто защищая от всех опасностей, и у Мэдселин не возникло ни малейшего желания высвободиться.

Видимо, почувствовав движение, Эдвин проснулся, с трудом приподнялся на локте и уставился на нее.

— Для нормандки ты на удивление уютная, — пробормотал он хриплым со сна голосом.

Мэдселин улыбнулась и, протянув руку, отбросила волосы назад.

— Уютная? Интересно, со сколькими нормандками тебе приходилось делить постель?

Он покосился на ее приподнятые в удивлении брови.

— Насколько я припоминаю, ни с одной. Мэдселин перевернулась, чтобы повнимательнее посмотреть на него.

— А я-то думала, что ты мужчина с богатым опытом.

— Да, видишь ли, а я думал, что ты слишком импульсивна. — Он принялся гладить ее по руке — от локтя до ладони. И даже сквозь тонкую ткань рубашки Мэдселин чувствовала, насколько горячи его пальцы.

Они вдвоем столкнулись лицом к лицу со смертью, вместе мылись и спали в одной постели, и Мэдселин почувствовала, как между ними растет взаимное влечение. Она провела рукой по его спутанным волосам. Они немного стеснялись друг друга, и между ними возникало ощущение предвкушения чего-то.

Эдвин устремил на нее взгляд своих серых глаз.

— Ты помнишь мою угрозу? — Говоря это, он продолжал поглаживать ее пальцем по руке. Его прикосновение воспламеняло кровь Мэдселин, и она не сомневалась, что Эдвин чувствовал, как она дрожит в ответ на его ласку.

— Насколько я припоминаю, — улыбнулась она, — за последнее время ты мне высказал несколько угроз. Какую именно ты имеешь в виду? — Мэдселин повернулась к нему и теперь касалась его всем телом — от груди до пальцев ног.

Эдвин наклонил голову и виском потерся о ее щеку, а потом нежно выдохнул ей в ухо. Каждый волосок на теле Мэдселин поднялся дыбом. Она напряглась и потянулась к нему.

— Я говорил, что заставлю тебя заплатить за то, что ты так отвратительно пользуешься мною.

— А ты решил, в какой форме я должна буду тебе заплатить? — чуть хриплым голосом спросила она.

— Да. — Он протянул руку и развязал кружева возле ее шеи. Отбросив ткань, он приник губами к ее коже. Мягкие и настойчивые, его губы словно посылали импульсы страсти. А когда Эдвин сомкнул губы вокруг ее соска, у Мэдселин и вовсе перехватило дыхание.

Она не могла больше сдерживаться и притянула его голову к груди. Ей не хотелось, чтобы он останавливался.

Но тут раздался громкий стук в дверь, и они виновато отпрянули друг от друга. В дверь торопливо влетела Фрида, явно не обращая внимания на то, что она мешает им. Женщина принесла теплый эль и сообщила им, что, как только они будут готовы, с ними с удовольствием встретятся остальные жители деревни.

Собрав их влажную разбросанную одежду, жена фермера весело подмигнула Эдвину, а потом скрылась в темноте.

Оставшись одни и в тишине, Мэдселин и Эдвин с опаской посмотрели друг на друга, а потом неловко рассмеялись.

— Я думаю, она специально приходила, — проговорила Мэдселин, натягивая одеяло на свою обнаженную грудь. — Фрида явно сомневается в том, что мы законные муж и жена.

Эдвин сел и провел ладонью по своим спутанным волосам.

— У тебя недостаточно покорный для жены вид, — сварливо пробормотал он. — Не слишком уважительный.

Она улыбнулась и тоже села, не выпуская из рук одеяло.

— Покорность и уважение, так? Ты заключил очень тяжкую сделку, англичанин.

У Эдвина засверкали глаза. Он поглядел на нее с соблазнительной улыбкой.

— В таком случае сегодня мы обсудим подходящую цену за мои беспокойства. — Это больше напоминало просьбу, чем угрозу.

Прошло несколько неловких секунд, а потом они оделись в то, что им принесла Фрида. Яркая и немного широковатая, эта одежда все же была удобная, теплая и сухая. Мэдселин подтянула длинные юбки и нахмурилась.

— Почему-то у меня такое впечатление, что Фриде я не понравилась.

Эдвин посмотрел на нее и натянул пару громадных кожаных башмаков.

— Ты же нормандка, — удивленно ответил он. — Чего другого ты ждала? — Он встал, чтобы опробовать обувь, и подошел к ней. — Не все коренные жители столь терпеливы, как я.

Она прищурилась и посмотрела в его невинные, широко раскрытые глаза.

— Некоторые коренные жители, похоже, не знают собственной страны, — туманно проговорила она. Отбросив за плечи свои густые черные волосы, она выпрямилась и встала перед ним.

Эдвин неожиданно нагнулся и запечатлел у нее на лбу поцелуй.

— Да, некоторые из нас медленно обучаются. Ты готова?

Она улыбнулась и просунула руку ему под локоть.

Вкусный аромат жареного поросенка и других яств доносился из-за дверей соседнего дома. Этот дом был похож на жилище Фриды и Осрика, разве что казался немного меньше. Обитатели деревни явно ожидали прихода гостей, и несколько мужчин приветливо улыбнулись, едва Мэдселин с Эдвином робко вошли в дверь.

Всего в доме собрались пять супружеских пар, пять неженатых молодых парней и три молоденькие девушки. Вокруг возвышавшегося посередине комнаты стола сновали ребятишки, однако было невозможно определить, какой паре принадлежал тот или другой ребенок. Они были очень похожи друг на друга. Высокие, крепкие, все жители деревни отличались густыми светлыми волосами и голубыми глазами. Кожа у них была мягкая, загорелая, и говорили они как-то странно, нараспев. Мэдселин их речь показалась довольно трудной для понимания.

— Это даны, — в ответ на ее недоумение прошептал Эдвин. — Здесь в округе есть несколько таких поселений. Никто им не мешает, и они предпочитают сохранять свои обычаи. Но если их задеть, они становятся беспощадными, — сурово добавил он.

После трапезы деревенские жители отодвинули стол к стене, чтобы расчистить место для танцев. Обычай велел им таким образом развлекать гостей, и все собравшиеся с радостью предвкушали веселье. Испытывая смешанные чувства, Мэдселин поняла, что ей снова придется танцевать с Эдвином, но ей не дали времени особенно долго размышлять над этим.

Однако ее первым партнером оказался не Эдвин. Громадина Осрик тяжело подошел к ней и сурово протянул руку. О том, чтобы возражать, не могло быть и речи. Мэдселин быстро кивнула и тут же закружилась в танце посередине комнаты. Эдвином завладела Фрида, которая без лишних слов поволокла его за собой. К обеим парам присоединились танцующие деревенские жители и детишки.

Трубы выдували мелодии, и ноги сами принимались топать в такт, и Мэдселин, к своему удивлению, обнаружила, что ей все это нравится. Для такого великана, каким был Осрик, он оказался чрезвычайно легким на подъем и вертел ее с поразительной ловкостью.

Крестьяне предавались пляске с нескрываемой радостью, их азарт оказался заразительным, и вскоре все они закружились в безудержном хороводе. Недостаток ловкости они вполне возмещали избытком чувств. Мэдселин частенько бросала взгляд на раскрасневшееся лицо Эдвина, которого вертела вокруг себя решительно настроенная Фрида.

Как только Осрик исполнил свой долг, Мэдселин обнаружила, что пользуется огромным спросом у других мужчин, и ей пришлось с этим согласиться, поскольку Эдвина тоже не оставляли без внимания женщины. Протанцевав несколько веселых, но утомительных танцев, Мэдселин удалилась в тихий уголок, чтобы перевести дух.

Она раскраснелась от жары и прислонилась к прохладной стене, чтобы понаблюдать за происходящим. «Вот уже второй раз в жизни я так прекрасно провожу время. Здесь я всего лишь очередной гость, и, несмотря на мое происхождение, люди приняли меня. Они предоставили нам с Эдвином свое покровительство». Эти мысли успокоили Мэдселин.

Она восемь лет испытывала ненависть к англичанам и теперь поняла, что на смену злобе пришли иные чувства. В большинстве своем это были обычные люди, пытающиеся выжить. «Кто знает, — вяло подумала она, — что там на самом деле натворил Ги? Теперь я из первых рук знаю, на что способен Генри Орвелл».