Высказавшись, Спенсер снова уселся на свой стул. Джим был настолько подавлен, что не мог продолжать.

— Возьми себя в руки, Джим, — сказал Спенсер. — Ты говоришь, что не убивал ее. Так чего же ты боишься в таком случае? Расскажи подробно, чем ты занимался в ночь со вторника на среду.

— В ночь со вторника на среду? Господи, да ничем. Я же вам сказал. Я не выходил из своей комнаты, — быстро проговорил Джим.

— И ты это можешь доказать?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, можешь ты доказать, что не покидал свою комнату до утра?

— Нет, — выдавил из себя Джим. Руки его дрожали. — Я имею в виду… Как я могу доказать что-то подобное? Я был в своей комнате до самого утра. Там со мной никого не было.

— Может быть, ты разговаривал с кем-нибудь?

— Как — разговаривал?

— Например, по телефону. Как угодно.

— Нет. Поскольку вначале мне не спалось, я встал и начал укладывать вещи. А потом лег и заснул. Больше мне сказать нечего.

— Значит, лег спать и ничего не видел и не слышал. Так?

— Именно так. Не видел и не слышал. Ничего.

— В таком случае давай подведем итог. В соответствии с твоим заявлением с одиннадцати часов вечера во вторник — то есть с того времени, когда ты поднял шум в комнате отдыха общежития Хинман, — и до самого утра твоего местопребывания никто подтвердить не может. Верно?

— Ради Бога, объясните мне, что вы от меня хотите. Я же спал! Кто, спрашивается, кроме меня, способен подтвердить этот факт?

— Таким образом, — мягко произнес Уилл, — ты объявляешь о том, что у тебя отсутствует алиби.

Джим выглядел таким ошеломленным, что Спенсер даже пожалел его и сочувственно спросил:

— Хорошо. А как насчет следующего утра? Чем ты занимался?

— На следующее утро, когда метель закончилась, я собрал остальные мои вещи и отправился домой.

— Во сколько ты уехал? — спросил Спенсер.

— Точно не знаю.

— Наверное, это трудно вот так жить: заниматься в колледже, ходить на лекции и прочее и никогда не знать, сколько времени?

— Почему же, у меня есть часы. Мне только не нравится их носить. Я вообще не люблю носить никаких украшений, — ответил Джим.

— А Кристину в среду утром ты видел? — Спенсер был уверен, что Джим ее не видел.

Джим отрицательно покачал головой.

— А ее собаку?

— Да, Аристотель был в ее комнате. Почему-то не обрадовался, когда я вошел. Даже не соскочил с кровати.

— Как выглядела комната?

— Вы же знаете… Как обычно, в беспорядке.

— Ну и как ты поступил с псом?

— Никак. Погладил его и ушел.

— Тебе не показалось необычным то, что Кристины не было в комнате?

Джим пожал плечами и неуверенно сказал:

— Ничего необычного в этом не было.

— Ты стучался в дверь Альберта?

— Зачем? — вырвалось у Джима, пожалуй, немного резковато.

Спенсер изучал Джима холодным взглядом:

— Не знаю. Ну, например, чтобы попрощаться с приятелем. Все-таки расстаетесь на все праздники. Спросить, не видел ли он Кристину.

— Нет. Я этого не сделал.

— Не сделал просто так, без всякой задней мысли, или намеренно?

Наступила небольшая пауза.

— Не сделал.

— Значит, потом ты уехал.

— Уехал.

— А когда вернулся?

— В воскресенье вечером.

— Полагаю, праздники ты провел хорошо.

— Все было отлично.

— А сразу, как прибыл, чем занимался?

— Что вы имеете в виду? Стал ли я распаковывать вещи или вроде того?

— Вроде всего. Вообще-то вещи твои меня не очень интересуют. Меня больше интересует, пошел ли ты повидаться с Кристиной.

— Да. Пошел.

— И?

— И что? Ее в комнате не было.

— Не было. Ах да, конечно, не было, — сказал Спенсер. — А снег к тому времени покрыл все своим пушистым ковром.

Джим вопросительно уставился на Спенсера.

Спенсеру хотелось потянуться через стол, схватить Джима за воротник рубашки и встряхнуть. Слава Богу, Уилл был здесь, потому что ирландский темперамент Спенсера взял бы сейчас верх. Вот почему ему так нужен был Уилл, крепкая ладонь которого на спине Спенсера была вроде транквилизатора. Это даже лучше действовало, чем сосчитать до десяти или глубоко вздохнуть.

По мере того как разговор с Джимом все больше запутывался и одновременно подходил к самому важному, Спенсер отчетливее понимал, что Джим что-то скрывает. У Джима Шоу было что-то, чем он не хотел делиться со Спенсером, и у него в груди копилось негодование. Спенсеру хотелось предупредить Джима, что с такими вещами не шутят, что он может навлечь на себя настоящую беду, что зря этот дерзкий мальчишка думает, что он очень умный, настолько умный, что может скрывать важную информацию об убитой девушке от Спенсера О'Мэлли.

— Значит, ты пришел повидаться с ней, а ее не было. И как выглядела комната?

— Не помню. Наверное, так же, как и раньше.

— Да, наверное, — мрачно произнес Спенсер, и Уилл легко коснулся его руки. То, что Уилл находился рядом, очень поддерживало Спенсера. А ему сейчас нужна была поддержка.

— А Аристотель был там?

— Нет, его там не было.

— Хорошо, значит, пес был там в ночь со вторника на среду, но в воскресенье его не было. И что ты подумал по этому поводу?

— Я подумал, что, наверное, кто-то пошел с ним погулять.

— Кто-то… Это кто? Кристина?

— Может быть. Но более вероятно — Альберт.

— У вас что, была очередь, кто когда гуляет с собакой?

— Да, что-то в этом роде.

Спенсер сидел и внимательно смотрел на Джима. Неужели этот паршивец не понимает, что все равно ему придется расколоться?

Спенсер ждал продолжения рассказа, но Джим, вероятно, выбрал тактику отвечать только на вопросы и не проявлять никакой инициативы.

— Джим, а ты не стал проверять, взял ли Альберт собаку?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что если Альберт гуляет с Аристотелем, то, очевидно, в своей комнате в это время он будет отсутствовать.

— Логично. Ну и что дальше?

— Ничего. Я спустился вниз к себе.

— Тебя не заинтересовало, с кем оставался пес в течение этих четырех дней?

— Конечно, нет. Я был уверен, что он оставался с Кристиной.

— Но ты только что сказал, что ее комната выглядела в точности так же, как тогда в ночь со вторника на среду.

— Послушайте, мне это было ни к чему. Я не рассматривал внимательно ее комнату. Что я увидел? Это то, что там беспорядок. Вот и все. И тогда он был, и сейчас, когда я заглянул туда в воскресенье вечером. Я не изучал эту комнату, понимаете?

— Ну а дальше-то что было? — спросил Спенсер.

— Я возвратился в свою комнату. И перед тем как погасить свет, позвонил Кристине.

— И?

— И? Ее не было.

— Хорошо. — Спенсер потянулся, побарабанил по крышке стола снизу. Уилл что-то быстро записывал в блокнот. Спенсер внимательно посмотрел на Джима: — Ладно, давай перенесемся в понедельник.

— В понедельник, — повторил Джим. — Я плохо помню, что было в понедельник.

— Ну а в во вторник?

— Нет, — слабо проговорил Джим. — И во вторник тоже.

— Тогда в среду. Это же было только вчера. Как ты провел среду, неужели не помнишь?

— Помню, но неотчетливо, — сказал Джим.

Спенсер заметил, что Джим не отрывает взгляда от своих рук, которые лежали на столе.

— Хорошо, тогда давай двигаться шаг за шагом. В буквальном смысле. Согласен?

— Ладно, — сказал Джим.

— Ты видел Кристину в понедельник? — надавил Спенсер.

— Нет.

— Ты знал, что в понедельник она уже была мертва?

— Нет. Конечно, нет!

— Скажи мне… ты знаешь, как она умерла?

Джим не отрывал глаз от своих рук, как будто это были посторонние предметы, которые положили на стол, чтобы он мог их внимательно изучить.

— Нет. Я не знаю, как она умерла.

— Значит, ты не знаешь, как она умерла.

— Нет. Я же вам сказал.

— Да-да. Хм, а мне это кажется любопытным. Меня, понимаешь ли, вот что смущает: если ты не знаешь, как она умерла, — а ты сказал, что не знаешь, и я должен тебе верить, — почему же в таком случае ты не захотел узнать, что с ней случилось, как она умерла?