— Она ходила по перилам. Туда и назад, — сказал Альберт.

— Зачем она это делала?

Альберт пожал плечами.

«Почти поежился», — подумал Спенсер.

— Для развлечения. Был у нее такой пунктик — выпить чего-нибудь горячительного, а затем пройти по перилам этого дурацкого моста. — Альберт с силой встряхнул головой. — У меня было такое предчувствие, что в этот раз она может упасть.

— И как часто она этим занималась?

Альберт и Конни почти синхронно пожали плечами.

— Время от времени.

— И всегда перед этим выпивала?

— Да. Она выпивала для уверенности, — сказала Конни.

— Для уверенности? — Спенсер записал что-то в блокнот и, прежде чем задать следующий вопрос, тяжело вздохнул. — Когда мы нашли ее, она была… голая. — «Когда я нашел ее», — отозвалось внутри Спенсера. — Вы не знаете, почему она была голая?

Альберт усмехнулся и с готовностью ответил:

— В том-то и заключалась вся соль ее номера, что она ходила по перилам голая. — Он сделал паузу. — Она что, действительно упала?

На этот раз Спенсер решил ответить:

— Нет, она не упала. Но почему ей нужно было ходить по перилам моста голой, зимой, в мороз?

— А вот это неизвестно, — сказала Конни, шмыгая носом. — Мы три года постоянно спрашивали ее об этом, но ответа так и не получили.

— Понятно. А где живет этот Джим Шоу?

— На втором этаже, — ответила Конни.

Спенсер сказал, чтобы они оделись и были готовы пойти в полицейское управление, где с ними побеседуют. Собравшись уходить, он обернулся:

— Совсем забыл, еще одна деталь. Вы не знаете, где живут ее родители? Мне нужно с ними связаться.

Альберт и Конни смущенно молчали.

— Нам нужно, чтобы кто-то мог официально опознать тело, — добавил Спенсер.

Конни снова заплакала. Альберт выглядел потрясенным.

— Ее отец умер. А где живет ее мать, нам неизвестно.

— Понятно, — сказал Спенсер. — Но ее адрес, откуда она сюда приехала, вам известен?

Альберт повернулся к Конни и ровным голосом спросил:

— Конн, ты знаешь, откуда приехала Кристина?

— Мне кажется, из Нью-Йорка. Она окончила школу в Бруклин-Хайтсе [24]. Впрочем, я в этом не уверена. — Ее голос дрожал.

— Да. Возможно, это так. — Альберт повернул к Спенсеру свой непроницаемый взгляд. — Бруклин-Хайтс.

Спенсер ушел. От общения с этой парочкой у него почему-то остался неприятный осадок.

Перед тем как постучать в дверь комнаты Джима Шоу, он постоял минут пять. Затем постучал. Никто не отозвался. Из-за двери не исходило ни единого звука. Спенсер решил, что Джим, возможно, вышел прогулять собаку. Он прислонился к двери и стал ждать. Рядом остановился проходивший по коридору студент.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Нет, спасибо, — любезно отозвался Спенсер.

— Вы ждете Джима? Я его видел сегодня днем. Хотите, передам ему записку? — Студент явно сгорал от любопытства.

— Спасибо, не надо, — повторил Спенсер.

— Неизвестно, как скоро он придет, — сказал студент. — Иногда он уходит очень надолго. Так что если вы оставите записку, то сэкономите время.

— Я лучше подожду, — сказал Спенсер. У него было такое чувство, что Джим не задержится.

И это чувство его не подвело.

Через пятнадцать минут, примерно около шести, в коридоре появился крупный лохматый пес.

Он подбежал к Спенсеру, обнюхал его, а тот наклонился и, не скупясь на ласку, погладил. Спенсер всегда любил собак и время от времени подумывал, не завести ли ему в своей маленькой квартирке пса, как это было в детстве. Не ускользнули от его глаз и превосходные зимние ботинки хозяина этого пса.

— Хорошая собачка, хорошая собачка, Аристотель, — сказал Спенсер, выпрямляясь и встречаясь взглядом с приятным на вид молодым человеком в лыжной шапочке и шарфе. — Вы Джим Шоу?

— Полагаю, что да, — неторопливо ответил тот, снимая шапочку и разматывая шарф. — А кто вы?

Спенсер достал удостоверение и поднес его к глазам Джима.

— Давай договоримся вот о чем, приятель: начиная с этого момента вопросы буду задавать только я. Хорошо? А теперь мне нужно, чтобы ты прошел со мной кое-куда.

— Зачем? Я ничего противозаконного не совершил, — громко сказал Джим.

— Послушай, Джим, совершил ты что или не совершил, это моя забота. Вот сейчас мне вдруг захотелось, чтобы ты составил мне компанию и проследовал со мной в полицейское управление, где я смог бы задать тебе несколько вопросов.

— Я не понимаю, о чем идет речь, — сказал Джим, но, глядя на раскрасневшееся лицо Джима, на его бегающие глаза, Спенсер подумал, что Джим отлично знает, о чем идет речь.

— Ну так пошли.

— Я никуда не пойду, до тех пор, пока вы не скажете мне, в чем дело, и пока со мной не будет адвоката.

— Ну так вызывай адвоката, Джим. И побыстрее. У вас в Дартмуте много студентов, которые имеют штатных адвокатов? Он должен прибыть сюда в течение часа. Это возможно? Потому что мой рабочий день закончился в пять, и я не намерен перерабатывать ни секунды. А спустя час я вот что сделаю, приятель: арестую тебя по подозрению в совершении тяжкого уголовного преступления. Ты переночуешь в камере, а завтра утром мы продолжим работу. Или ты отправишься со мной немедленно, потому что мне надоело торчать здесь перед твоей дверью и препираться. Понял?

Джим застыл, ошеломленный.

— Но все же, в чем дело? — произнес он, наконец, отворачивая глаза от Спенсера и начиная внимательно изучать Аристотеля.

— Посмотри на меня, Джим. — Спенсеру хотелось сейчас взять его за подбородок и повернуть лицо в свою сторону. Джим вскинул на него глаза. — У тебя есть подружка, приятельница, не знаю, как ты ее называешь. Кристина Ким. Речь идет о ней. Сегодня она найдена мертвой. — Спенсер сделал паузу, пристально глядя на Джима.

Джим моргнул. Потом моргнул снова. Потом прислонился к двери и спрятал лицо в ладонях. Спенсер заметил, что они дрожат.

— О нет, нет. Нет, — тихо проговорил Джим. — О Господи, нет. — Его плечи отяжелели, и Спенсер на мгновение испугался, что Джим начнет плакать.

— Держи себя в руках, Джим, — произнес Спенсер значительно мягче. — Мне неприятно сообщать такие новости, но что поделаешь.

Джим продолжал стоять не двигаясь, с опущенными плечами.

— Очень жаль, парень, — сказал Спенсер. — Это ужасно, я знаю.

— Но моей девушкой она не была, — произнес он слабым голосом, быстро моргая.

Спенсер покачал головой:

— Это что, имеет сейчас большое значение?

— Нет-нет, — быстро проговорил Джим. — Я просто хотел прояснить ситуацию, чтобы в дальнейшем не возникало недоразумений.

Они продолжали стоять рядом с дверью Джима. Аристотель крутился тут же. Двери других комнат то открывались, то закрывались.

— Я, конечно, пойду с вами, — произнес, наконец, Джим. — Разрешите мне только налить Аристотелю немного воды.

— Не надо. Я еще пока не решил — возможно, собака отправится вместе с нами.

— Зачем?

— Джим, я вижу, ты забывчивый. Напомню правило: вопросы задаю я, ты отвечаешь на них. Уловил? Так вот, пес пойдет с нами. Но вначале мы сходим наверх.

— Наверх куда?

— Наверх, в комнату Кристины Ким. — Спенсер не сводил глаз с лица Джима, который при упоминании имени Кристины нервно моргнул.

— Ведь Аристотель принадлежал Кристине?

— Да. Но откуда вы знаете?

«Потому что я знаю все», — хотел сказать Спенсер, но это не было бы правдой. Вряд ли он знал сейчас хоть что-то.

— Там, рядом с домом, я видел полицейскую машину, — тихо произнес Джим. Когда я увидел вас здесь, у дверей своей комнаты, я подумал, что это, наверное, насчет Кристины.

Спенсер встряхнул головой, чтобы она не дергалась.

— Ты не ошибся. Это насчет Кристины.

Они поднялись наверх, и Аристотель заскулил. Он лег на пороге перед дверью, отказываясь двигаться назад или заходить в комнату.

Джим повернулся спиной к Спенсеру и не проронил ни звука. Спенсер тоже молчал. Это напоминало телевизионное изображение с выключенным звуком.