— Только два. Билл и Бен. Они тебя не тронут. Вид у них и впрямь свирепый, а на самом деле эти миляги и мухи не обидят.

Дорога резко свернула в сторону, деревья расступились. И взгляду отрылась обширная лужайка, в центре которой высился дом с пристройками: казалось, что он стоит тут от сотворения мира. Лисса обратила внимание на высокие крыши, кирпичную кладку стен мягких, пастельных тонов. Решетчатые окна поблескивали в солнечных лучах. Дикий виргинский виноград затянул стены живым ковром из алых листьев. Печные трубы разной конфигурации и высоты возносились к самому небу над остроконечной черепичной крышей. Дом грез, затерянный среди деревьев.

— Добро пожаловать в Холлоу-хаус, Долинную обитель, — объявил Мэтью, и в его голосе отчетливо прозвучала гордость. — Этому дому несколько сотен лет: сперва тут была ферма, потом загородный помещичий особняк. К нему постепенно пристраивали все новые помещения. Отец объединил их воедино, и получился огромный дом. Внутри ничего не стоит заблудиться. Там полным-полно случайных лестниц и комнат, которые дому словно бы и не принадлежат.

— Очень красиво, — восхитилась Лисса, упиваясь благородной, сдержанной красотой сооружения. В глубине души она обожала старинные постройки. — Не удивляюсь, что ты терпеть не можешь Лондона.

— Теперь, когда там есть ты, я так и быть примирюсь с его существованием.

В голосе Мэтью Лисса услышала собственническую нотку и собралась уже было одернуть своего спутника, но момент был упущен. Юноша открыл для нее дверцу машины, помогая выбраться наружу. Юбка, естественно, снова поползла вверх, открывая взгляду длинные ноги намного выше колен. Повинуясь внезапному побуждению, молодая женщина оглядела окна. Странное чувство, будто за нею наблюдают, не оставляло Лиссу. Впрочем, она никого не заметила.

— Пойдем в дом. — Мэтью взял невесту под руку. — А позднее я покажу тебе наши угодья. Чего тут только нет! И сад, и теннисный корт, а в прошлом году отец соорудил бассейн с подогревом. Вересковая пустошь тянется до самого моря. Ну, то есть до Ла-Манша.

— Что-то здесь холодновато для купания.

— Я же сказал: вода подогревается, притом помещение закрытое, прежде использовалось под конюшни. Ты не замерзнешь, если рискнешь искупаться. — Юноша отворил тяжелую дубовую дверь.

Залитый светом холл был некогда частью помещичьего дома. Витраж во всю стену воспроизводил традиционный викторианский сюжет: рыцарь в доспехах спасал полуодетую деву от свирепого огнедышащего дракона. Цветное стекло искрилось всеми цветами радуги и отбрасывало причудливые тени на мозаичный пол. Повсюду стояли огромные букеты живых цветов. Надо думать, позаботилась тетя Сара.

Мэтью ввел невесту в гостиную, что располагалась слева от главного входа. Дубовые балки поддерживали низкий потолок, в углублении стены красовался сложенный из камня камин, в котором жарко пылал огонь. Тут и там стояли мягкие диваны — Лисса насчитала их шесть. Книги и журналы загромождали столы и полки. Комнату заливал мягкий свет повсюду зажженных ламп. Уютная семейная гостиная, где можно расслабиться, почитать на досуге… Когда это у нее в последний раз находилось время открыть книгу? Лисса понемногу успокаивалась, напряжение постепенно покидало ее.

— Пойду отыщу тетю Сару и скажу ей, что мы приехали. Располагайся как дома. Чай или кофе?

— Кофе, пожалуйста, — улыбнулась Лисса, подавляя зевок.

Чего ей стоило вырваться на свободу нынче утором: накануне пришлось работать допоздна. Она с ног сбилась в поисках самого обычного загородного дома для очередного сериала. Именно такие задания отнимали больше всего времени и сил. Люди прижимисты, боятся, что их обманут, и неприкосновенность жилищ блюдут свято — Господи, кого интересует их личная жизнь! — попробуй-ка уговори их. В итоге пришлось отправиться к местному агенту по продаже недвижимости и спросить, нельзя ли арендовать на время пустующий дом. Чаще всего этот способ себя оправдывал. Какая семья захочет, чтобы на ее законную территорию вторглись орды киношников!

Лисса опустилась на длинный, обтянутый мебельным ситцем диван и недолго думая сбросила туфли. Жар от камина навевал приятную дремоту, молодая женщина полуприкрыла глаза и внутренне расслабилась — причин для беспокойства не было. Приятельница присмотрит за Бетани. Мэгги — друг что надо. Они познакомились, когда Лиссе понадобилось помещение для съемок балетных сцен. Мэгги охотно предоставила ей на пару дней свой танцзал: «Куда выгодней, чем работать, — заметила она со смехом, пряча чек. — А для Бетани я могу предложить особую скидку…»

Лисса услышала, как открылась дверь, и, подумав, что это Мэтью наконец-то принес долгожданный кофе, сонно проговорила:

— Поставь где-нибудь.

— Куда именно? — приглушенно осведомился голос.

— Куда угодно, лишь бы я могла дотянуться, — отозвалась Лисса. — Так устала, что и не встать.

И тут молодая женщина ощутила чужое присутствие, затем осознала, что вошедший встал перед камином, загородив от нее огонь. Лисса разлепила ресницы: высокий мужчина, заложив руки за спину, бесцеремонно разглядывал ее.

— Что еще прикажете, мэм? — холодно осведомился он.

Лисса проворно села, расправив юбку. Глаза незнакомца, глубоко посаженные, серые, как гранит, живые и умные, были устремлены на нее с выражением явного неодобрения. Под его испытующим взглядом у молодой женщины перехватило дыхание, словно незваный гость мысленно сдирал с нее не одежду слой за слоем, а обнажал душу, и то, что там обнаруживал, Лиссе чести не делало. Она ничтожество, досадное недоразумение, не более, откровенно говорил его взгляд.

Она же воспринимала его по-другому: непоколебимый, уверенный в себе супермен, способный совладать с любой ситуацией, требующий беспрекословного повиновения. Такие отдают приказания, а не выслушивают их. Именно это властное, всеподчиняющее присутствие и ощутила Лисса, прежде чем заметила, что и собою мужчина недурен.

Молодая женщина отвернулась, чтобы не видеть широких плеч, длинных ног, твердо стоящих на ковре. Сердце ее бешено забилось. Незнакомец не сводил с Лиссы невозмутимо оценивающего взгляда, словно рассматривал мошку под микроскопом. Почему Мэтью не предупредил ее? Откуда ей знать, что в Холлоу-хаус будут и другие гости?

— Это не приказ, — уточнила Лисса вызывающе, стараясь взять себя в руки. — Всего лишь бездумное замечание, произнесенное в полусне, если угодно. У меня вчера выдался тяжелый день на работе, теперь глаза слипаются.

— Многие работают не покладая рук. И не считают нужным кричать об этом на всех перекрестках. Вы не единственная, кто вкалывает по восемнадцать часов в день. — Комната словно бы уменьшилась в размерах, атмосфера накалялась.

— Я вовсе не имела в виду…

— Значит, мне послышалось, что вы упомянули про тяжелый день.

Голос незнакомца был подобен хрусту гравия; этот человек перемалывал слова и снова изрыгал их, точно камнедробилка. Гласные не отличались мягкими, выразительными модуляциями, как у профессиональных актеров, речь огрублял акцент, который Лиссе никак не удавалось распознать. Этот голос трепал ее, словно шторм, играл на нервах, вселял чувство тревоги.

— Вижу, вы устроились как дома, — отметил мужчина; от смущения Лисса поджала пальцы. — Вы всегда забираетесь на чужие диваны с ногами?

— Раз уж вы на меня уставились во все глаза, так могли бы заметить, что туфли я сняла, — огрызнулась молодая женщина. — Вы подкрались ко мне и застали меня врасплох. Вас не учили, что, входя в комнату, следует постучаться или хотя бы кашлянуть?

— Постучаться? — Темные брови поползли вверх. — Ах, вот что мне, оказывается, следовало сделать!

Теперь Лиссе казалось, что незнакомец откровенно насмехается над ней, но она слишком устала для словесных поединков. Она резко поднялась, одернув короткую юбку, упорно не желавшую вытягиваться еще хоть на дюйм, и сунула ноги в туфли. Лисса ощущала себя в ловушке; присутствие этого человека стесняло, подавляло ее, рождало желание спастись бегством.