— Я так рада вас видеть, Лисса. Признаться, я уже начинала подумывать, что мы больше никогда не встретимся. У Мэтью в голове все перевернулось вверх дном. Вот глупыш, — возбужденно тараторила тетя Сара, хлопоча на кухне. — У женщин куда больше здравого смысла. Да, я слышала, что вы не были замужем, ну и что с того? Для меня важно, какова вы сейчас, а не то, что случилось много лет назад. А вы просто чудо сотворили, воспитав Бетани в одиночку. Мэтью следовало бы гордиться такой невестой.

— Как замечательно снова оказаться тут, — взволнованно проговорила Лисса, вынимая из буфета чашки и блюдца и не осмеливаясь поддержать разговор на болезненную для нее тему. — Вы наша самая любимая тетя. Вы были так добры к нам. Дни, проведенные здесь, вспоминаются как нескончаемый праздник.

— Да что вы такое говорите, милая! А мешки с песком, а ковры! Тоже мне праздник!

Лисса улыбнулась в ответ. Перед ее мысленным взором вновь предстал вымокший насквозь Джет, наваливающий на тачку неподъемные мешки. Мускулы напряглись, волосы слиплись… По телу Лиссы пробежала дрожь. Как бы ни старалась она выкинуть из головы все, что связывало ее с Холлоу-хаус, в этой кухне Лисса ощущала себя словно дома.

— А как поживает Мэтью? — все-таки не выдержала она.

— Думаю, отлично. Правда, вестей от него почти нет. Он не мастак писать письма. Но я знаю, что он купил себе квартиру в Манхэттене. Ходит на вечеринки, завел себе в Нью-Йорке уйму новых друзей.

— Надеюсь, сердце его не разбито? — робко спросила Лисса.

Тетя Сара замолчала, всесторонне обдумывая вопрос.

— Слегка кровоточит, да и то скорее самолюбие, а не сердце. Нет, Лисса, не думаю, чтобы сердце его разбилось, хотя не сомневаюсь, что он любил вас… на свой лад, — осторожно прибавила добрая женщина. — Год в нью-йоркском обществе, каникулы во Флориде, катание на лыжах в Колорадо — и, сдается мне, наш Мэтью еще благословит свое положение холостяка. Это вас огорчает?

— Нет, не особо… Теперь уже нет. А… как Джет? — услышала Лисса собственный голос. Казалось, Джет здесь, совсем рядом. Вот-вот распахнется дверь, и он войдет, высокий, суровый, с горящим взором. Молодая женщина прикрыла глаза, отчаянно надеясь, что когда откроет их снова, то обнаружит Джета на пороге.

— Он в отъезде. Как всегда, загружен работой. Мотается туда-сюда. Не помню уж, когда я его в последний раз видела. Кажется, он умудряется сделать за день вдвое больше прежнего. Когда же он последний раз ел дома, во вторник или все-таки в среду? Надо было бы сделать пометку на календаре.

— А мамочка собирается снова прыгать с самолета, — сообщила Бетани, возвращаясь на кухню. Котенок обвился вокруг ее шеи словно боа и, ловя коготками темные локоны, ласково покусывал девочку за ухо. — Знаете, у нее это здорово получается.

— Твоя мамочка очень смелая, — отозвалась тетя Сара, разогревая в микроволновке блинчики с фруктовой начинкой. — Только уж слишком отчаянная. Как удачно, что я сегодня затеяла испечь именно эти блинчики. Вот подожди чуточку, и будет тебе еще твой любимый шоколадный торт.

— Мамочка прыгает с парашютом, чтобы собрать для меня деньги, — не унималась Бетани, водружая на стол масло и джем. — Чтобы, если я очень ударюсь, то больше не засыпала. — Девочке наскучило накрывать на стол, и она отправилась в гостиную, укачивая котенка на руках, счастливая от того, что снова оказалась в Холлоу-хаус.

— А Бетани когда-нибудь?..

— Только раз, — торопливо произнесла Лисса. — Стукнулась о парту. Но все быстро прошло. Учителя знают, что делать в таких случаях. Не могу же я всю жизнь кутать Бетани в вату, даже если Джет считает, что именно так и надо поступать.

— Знаете, а ну их, этих Арнольдов, и того и другого! Давайте-ка лучше усядемся поудобнее и вволю посплетничаем. Надеюсь, вы станете время от времени навещать меня. Нельзя же, чтобы киска росла без успокаивающего влияния Бетани. А то она качается на занавесках и дерет кресла.

Лисса слушала тетю Сару вполуха. Теперь, оказавшись в доме Джета, молодая женщина затосковала по дорогому ей человеку с удвоенной силой. Присутствие Арнольда-старшего ощущалось повсюду, кругом лежали его вещи. Лиссе казалось, будто она различает свежий запах его лосьона. А в саду благоухали первоцветы, пряно пахла свежевскопанная земля. Холлоу-хаус возвращался к жизни после зимней спячки. Вот и ей бы также.

— Непременно снова прыгну, — твердо сказала Лисса. — Как только погода наладится. Это мне полезно для поднятия духа. Нужно снова обрести веру в себя.

— Будьте осторожны, дорогая, — предупредила тетя Сара, не до конца уверенная, что имеет право давать советы. Молодежь ведь всегда поступает, как ей вздумается. — Вы нужны Бетани.

— А уж как Бетани мне нужна! У меня никого не осталось в жизни, кроме нее. Я все ради нее сделаю. — Лисса упорно пыталась выбросить Джета из головы. Джет принадлежал не ей. А ей нет места в его жизни. Он идет своим путем, она своим…

Вернувшись в Лондон, Лисса начала готовиться ко второму прыжку. Каждую субботу, пока Бетани занималась танцами, ее мама пропадала на летном поле. Пришлось начинать с азов — слишком многое позабылось за год.

— Надеюсь, на этот раз вы сумеете приземлиться более аккуратно, — ворчал инструктор. — Не промахнитесь мимо посадочной площадки.

Прыжок был назначен на первую субботу марта. Лисса помнила, как боялась в первый раз. Но и сейчас чувствовала себя не лучше. Дрожащими пальцами молодая женщина застегнула молнию на комбинезоне.

— Это ради тебя, Бетани, — шептала она, надевая ранец с парашютом, пристегивая резервный купол, проверяя пряжки и водружая на голову тяжелый шлем.

— Цельтесь прямо на посадочную площадку, — напомнил инструктор, последний раз окидывая придирчивым оком снаряжение спортсменки. — А не на верхушку какой-нибудь елки.

—…Или березы, — подхватил хорошо знакомый Лиссе голос. — Пожарная команда снимает с деревьев только кошек.

Лисса задохнулась. Рядом стоял Джет. В комбинезоне, при шлеме и ранце. На лице написана угрюмая решимость.

— Вы? Ох, нет, неужели вы собираетесь прыгать? — Сколько же месяцев они не виделись! А сердце уже затопляла неодолимая волна радости. Лисса не отрывала глаз от красивого, мужественного лица, упивалась его присутствием. Черты его заострились, гранитно-серые глаза знакомо поблескивали.

— Есть возражения?

— Это слишком опасно.

— Лисса, в ваших устах это звучит особенно убедительно.

— Но вам следовало бы как следует потренироваться, — прошептала она.

— Не волнуйтесь, я прошел необходимую подготовку, все теоретические курсы и учебные приземления. Конечно, мне слегка не по себе… — Джет поглядел себе под ноги на такую родную твердую землю. — Это ведь совсем не то, что чеки подписывать и деньги зарабатывать.

Лисса вздрогнула. Она прекрасно понимала, каково сейчас Джету, невзирая на все его видимое спокойствие. Наверное, мужчинам даже хуже — ведь им не положено выказывать страх. Его суровое лицо, почти скрытое шлемом, оставалось непроницаемым, но, казалось, Джет всерьез озабочен.

— Не делайте этого, пожалуйста, — взмолилась молодая женщина, чувствуя, как от одной его улыбки у нее переворачивается сердце. — Очень многие в последний момент передумывают. В этом нет ничего постыдного, правда-правда! И потом, у вас такой усталый вид. Откажитесь! Мы с вами увидимся после и…

— Я откажусь, если вы последуете моему примеру, — объявил Джет решительно, стискивая ее руку.

— Не могу, — запинаясь, пробормотала Лисса. — Я подведу своих спонсоров. Мой прыжок принесет исследованиям РАСа несколько тысяч фунтов.

— Если вы отступите, я удвою эту сумму.

— Ох, как же вы любите распоряжаться! Командуете мной, швыряете мне деньги в лицо, — вспыхнула молодая женщина. — Ничего я от вас не приму. Прыгну, что бы вы там ни говорили, так и знайте, — упрямо добавила она и зашагала к трапу. Самолет стоял наготове у взлетной полосы. Моторы разогревались, медленно вращались пропеллеры.