Пуаро слушал очень внимательно. Я надеялся, что он категорически отклонит закравшееся мне в душу подозрение о преднамеренном выстреле. Пуаро, однако, не успел произнести ни, слова, так как раздался стук в дверь.

Это была сиделка Кравен. Она извинилась, что прервала наш разговор.

— Извините, я подумала, что полковник Латрелл здесь. Дело в том, что старая дама пришла в сознание и очень беспокоится о состоянии мужа. Она хотела бы его видеть. Вы не знаете, где он, капитан Гастингс? Я бы не хотела оставлять свою пациентку.

Я согласился пойти поискать полковника. Пуаро с одобрением кивнул, сиделка Кравен поблагодарила меня.

Я нашел Латрелла в небольшой комнате, которой редко пользовались. Он смотрел в окно и резко повернулся, как только я вошёл. В его глазах был вопрос. Полковник выглядел, как мне показалось, испуганным.

— Ваша жена пришла в сознание и спрашивает вас.

— О! — его щеки порозовели. Только тогда я понял, насколько он был бледен до этого.

— Она.., она.., спрашивает меня, — медленно, запинаясь, произнёс он, как старый, очень старый человек.

Он был так слаб, что еле шёл. Я вынужден был подойти и помочь ему. Когда мы поднимались по лестнице, он тяжело опирался на меня, дышал с трудом. Потрясение, как и предполагал Фрэнклин, было серьёзным.

Мы подошли к комнате больной. Я постучал. Раздался громкий голос сиделки Кравен:

— Входите.

Поддерживая старика, я вместе с ним вошёл в комнату. Перед кроватью была установлена ширма. Мы зашли за неё.

Миссис Латрелл выглядела очень больной — бледная, осунувшаяся, с закрытыми глазами. Она их приоткрыла, как только мы зашли за ширму.

— Джордж… Джордж… — произнесла она едва слышно.

— Дейзи... моя дорогая…

Полковник приблизился к ней, взял её маленькую слабую руку.

— Дейзи… — повторил он снова. — Слава богу, что всё обошлось.

Его затуманенные глаза излучали глубокую любовь и нежность, и мне стало очень стыдно за все наши мерзкие подозрения.

Я тихо выскользнул из комнаты. Да уж, замаскированная случайность! Нельзя было сомневаться в искренности слов Латрелла. Мне стало намного легче.

Идя по коридору, я вздрогнул от звука гонга. Я совершенно забыл о времени. Происшествие выбило всех из колеи. Одна кухарка признавала обычный распорядок и призывала к обеду в положенное время.

Большинство из нас не успели переодеться, а полковник Латрелл даже не появился.

Только миссис Фрэнклин, выглядевшая необыкновенно очаровательной в бледно — розовом вечернем платье, немедленно сошла вниз. Она, казалось, неплохо себя чувствовала и была в хорошем настроении. Фрэнклин же был задумчив и рассеян.

После обеда, к моему неудовольствию, Аллертон и Джудит вместе направились в сад. Какое-то время я сидел и слушал разговор Фрэнклина и Нортона о тропических болезнях. Нортон оказался интересным собеседником, хотя практически ничего не знал о предмете разговора.

Миссис Фрэнклин и Бойд Каррингтон разговаривали в другом конце комнаты. Он показывал ей рисунки росписей по шелку.

Элизабет Коул читала книгу. Похоже, она была полностью поглощена ею. Мне показалось, что она несколько смущена и скована в моем обществе. Это, возможно, естественно после её признания, сделанного днём. Тем не менее, мне хотелось, чтобы она не жалела о том, что всё рассказала мне. Следовало дать ей понять, что я ценю её доверие и никто не узнает о нашем разговоре. Однако я этого не сделал.

Спустя какое-то время я поднялся к Пуаро.

В его комнате я увидел полковника Латрелла. Он сидел близ настольной лампы, и всё говорил и говорил, а Пуаро слушал. Думаю, полковник скорее высказывался для себя, чем для Пуаро.

— Я очень хорошо помню, как встретил её на балу. На ней было что-то белое, кажется, газовое платье. Оно всё струилось. Дейзи просто очаровала меня. «На этой девушке я женюсь», — сказал, я себе. И, ей — богу, я сделал это. Она была необыкновенно милой, весёлой щебетуньей. — Он захихикал.

Я мысленно представил эту сцену. Я увидел Дейзи Латрелл молодой, оживлённой, очаровательной девушкой, со временем превратившуюся в хитрую и жестокую женщину.

Но в этот вечер полковник Латрелл вспоминал о ней как о молодой девушке, о своей первой настоящей любви, о своей Дейзи. И вновь мне стало стыдно за наши подозрения.

Конечно, как только полковник Латрелл отправился к себе, я заговорил с Пуаро обо всём происшедшем. Он слушал очень спокойно. На лице его я не заметил никаких эмоций.

— Итак, Гастингс, вы подумали, что выстрел был сделан намеренно?

— Да. Мне сейчас так стыдно…

Пуаро отмахнулся от моих слов.

— Вы сами додумались до этого, или кто-то навёл вас на эту мысль?

— Нечто подобное высказал Аллертон, — возмущенно произнёс я. — Это, конечно, в его духе.

— Кто-нибудь ещё?

— Бойд Каррингтон.

— А! Бойд Каррингтон.

— В конце концов, он видел свет и знает людей.

— О, конечно, конечно. Правда, он не видел, как всё произошло.

— Он был на прогулке. Небольшой моцион перед обедом.

— Понятно.

— Не думаю, что можно серьёзно думать об этом подозрении, — выдавил я с трудом. — Только…

— Не надо раскаиваться в своих предположениях, Гастингс, — прервал меня. Пуаро. — Неудивительно, что при таких обстоятельствах возникла эта мысль. Это вполне естественно.

Поведение Пуаро было каким-то необычным. Он что-то скрывал. Он смотрел на меня со странным выражением лица.

— Может быть, — медленно произнёс я. — Но сейчас, видя как он предан ей…

— Вот именно, — кивнул Пуаро. — Поймите, именно так и бывает. За ссорами, непониманием, явной враждебностью повседневной жизни скрывается настоящая, искренняя привязанность.

Я согласился с ним. Я вспомнил, каким любящим, нежным взглядом смотрела миссис Латрелл на мужа, склонившегося над её постелью. Никакой злобы, язвительности, нетерпения.

«Семейная жизнь, — размышлял я, отправляясь спать, — полна странностей».

И всё же что-то в поведении Пуаро тревожило меня. Этот странный настороженный взгляд, будто он хотел во мне что-то увидеть, но что именно?

Я вновь подумал об этом, когда уже засыпал.

Если бы миссис Латрелл была убита, этот случай был бы похож на другие, рассматривался бы как случайность. Никто не смог бы точно сказать, был выстрел преднамеренным или нет. Недостаточно улик, чтобы доказать убийство. А это значит — значит… Что это значит?

Это значит — даже если это бессмысленно — что выстрел произвел не полковник Латрелл, а мистер Икс.

Это было, однако, невозможно. Я всё видел сам. Стрелял полковник Латрелл. Второго выстрела не было. Если не… Да, это, конечно, возможно. Да… Допустим, что кто-то ожидал именно этой минуты и в то самое мгновение, когда полковник Латрелл выстрелил в кролика, тот, другой, произвёл выстрел в миссис Латрелл. В таком случае все услышали бы только один выстрел или, через какие-то секунды, его эхо. (И тут я подумал о том, что эхо, похоже, было).

Но это невероятно. Есть, конечно, способ определить из какого оружия произведён выстрел — по пуле, но установить это может только полиция — причём только в тех случаях, когда она занимается расследованием.

Полковник же Латрелл, также как и все остальные, был твёрдо убеждён, что именно он произвёл фатальный выстрел. Этот факт был принят единодушно, поэтому и не поднимался вопрос о необходимости проведения экспертизы. Сомнение заключалось только в одном — был ли выстрел произведён ошибочно или с преступным намерением. На этот вопрос никогда не будет ответа.

В то же время этот случай удивительно совпадал с другими — с делом рабочего Риггса, не знавшего, как произошёл выстрел, но уверенного, что именно он сам произвёл его, с делом Мэгги Литчфилд, которая сошла с ума и сама отдалась в руки полиции за преступление, которого она никогда не совершала.

Да, происшествие с миссис Латрелл было того же типа. И тут я понял поведение Пуаро. Он ждал, когда до меня дойдёт этот факт.