Босс так и не вспомнил, чтобы он приглашал к себе этих людей. Впрочем, они не огорчились. Они провели в кабинете несколько минут. После их ухода сидящий за столом человек какое-то время крутил в руках новую игрушку – толстую дорогую ручку с блестящим, как зеркало, колпачком. Потом положил её на стол перед собой, чтобы время от времени касаться взглядом – она ему очень понравилась. Вот только откуда она у него взялась, он вряд ли сумел бы сказать.

Они снова встречались под эстакадой – распутывать загадки в живом общении было гораздо удобнее, чем через переписку по Интернету. Прошли по кругу – Нечто – Калиостро – Березовский, вернулись к началу. Ответ не давался. Что-то никак не желало сходиться, а они не могли определить что. Помолчали, глядя на лёд канала. Оба чувствовали, что решение находится совсем рядом, может быть, в паре шагов.

– Я пока думаю обо всём, – заговорила Матрёна. – О кольцах. Никак не могу понять. Вроде всё очевидно, а самое главное и непонятно, как же это всё так? Ещё бы вспомнить, что про них Брюс сказал. Сейчас попробую. Крутится где-то рядом… Пробую вытащить. Есть! – Она даже хлопнула в ладоши. – «С появлением кольца тебя Силы стали рассматривать как игрока в войне, как её участника», то есть кольцо – это метка, знак, в нём заключается некая информация. Он сказал, что «это подарок судьбы». Как всё сумбурно! Ты понимаешь, о чём я?

А ведь они почти до этого уже додумались сами… Не совсем так, не точно, но очень близко к тому.

– Так кольцо задолго до войны появилось! И как подарок судьбы? – не поверил Чёрный.

– Как я понимаю, подарок судьбы – это то, что оно от Нечто. А война… Если это всё же ты его сделал во времени. Всё дело во времени. – Матрёна смотрела куда-то вверх, но вдруг с озабоченным видом развернулась к Чёрному. – Слушай, только что голос был. Причём с какой-то заботой, сочувствием и сожалением.

– Так. – Он подобрался.

– «Детка, дела плохи. Если так дальше и пойдёт, то мы с тебя качать ничего не сможем. Придётся своей энергией тебя чуть подкачать, но неизвестно, какая на это будет реакция. Так что давай, ищи способы». Ну вот. – Матрёна сокрушённо потупилась. – У кого-то экономический, а у кого-то энергетический кризис. А у меня сегодня голова так закружилась, как будто бутылку водки выпила. Хм, меня даже растрогало, с какой теплотой это было сказано. Интересно, почему они не могут подсказать эти способы? Они-то уж наверняка их знают.

– Давай про кольцо подумаем, может, так что-то решим? – вернулся к теме Антон.

– Давай. Ещё было знаешь что им сказано? Что-то вроде того, что только одно из колец лично для тебя, остальные для… а вот дальше, хоть убей, не помню. Перевариваешь?

– Так это я понял давно. Это ещё Седой говорил.

– А Брюс сказал, для кого они, но я не помню. – Она вздохнула.

– Как думаешь, почему это сейчас всё открывается?

– Может, потому, что это поможет нам как-то разобраться с тем, кто есть Нечто?

– Слушай, а как тебе удаётся такие подробности вспоминать?

– Я вспоминаю досконально всю обстановку, тебя, его, а потом прямо всплывают либо его слова, либо вот этот клубок информации. – Матрёна подняла ладонь так, как будто на ней действительно лежал клубок. – Как знание, которое уже есть.

– До Глаза Дракона у меня никаких сильных артефактов не было, чтобы я мог заподозрить его в таком могуществе. – Мысли Антона неизбежно возвращались к кольцу.

– А ты его просто так решил сделать, чтобы было?

– Да.

– Вот и сделал… – заключила Матрёна. – Так о его могуществе тебе все говорили. Да, что-то как-то странно, что-то во времени запутано.

– В каком именно? – тут же переспросил Антон.

– Вообще. Непонятно кто, непонятно когда сделал это кольцо.

– Почему непонятно? Летом.

– Ну да, и из нейзильбера, – хмыкнула девушка.

– Неважно из чего. Важно когда, – отмахнулся Антон.

– Вот-вот. Точно. А нам реально это понять без посторонней помощи?

– Думаю, что да.

– Тогда давай думать. – Она вновь стала серьёзной.

– Смотри! В тот же год, в ноябре появилась тетрадь. А в следующем, в августе, он. Кольцо появляется за год до его появления. Либо он припечатал меня этим кольцом, либо отметил для будущего.

– Я думаю, второй вариант вероятней.

– А возможно, он вообще общался параллельно во времени. Но это уже совсем фантастика.

– Я думаю, что это отметка для будущего. – Матрёна говорила очень уверенно.

– То есть, по-твоему, он заранее пометку сделал?

– Да, чтобы в будущем с тобой встретиться… Надо попробовать узнать, было ли у Брюса что-нибудь похожее? – вдруг подхватилась она. – Может, тоже перстень или ещё что-то?

– Да, может быть. Поищем. Я поищу. Слушай… – Антону пришла в голову мысль. – А давай сходим в «Жирафик».

– Мне как-то сейчас не до тренировок, – возразила Матрёна.

– Просто отдохнём. Согреемся наконец в тёплой массажной ванне.

– Ладно, пошли.

Отдохнувшие и умиротворённые после процедуры Антон и Матрёна завалились в комнату отдыха и закрыли дверь. Здесь был приятный полумрак, вдоль стен тянулись плети лиан, тут и там стояли кадки с какими-то тропическими растениями, а прямо перед ними в огромном, во всю стену, аквариуме среди расходящихся в толще воды лучей подсветки плавали туда-сюда разноцветные рыбы.

– Интересно, как он меня заметил? – Чёрный даже не уточнял, кто именно не идёт из его головы.

– Может, потенциал увидел в тебе? – Конечно, Матрёша его поняла.

– Может, оттого, что я тогда остро Средневековьем болел? Даже по городу ходил в чёрном плаще. Картина была! – Он расхохотался. – Седой как-то допытывался у Миши: почему вдруг плащ, после того как они с Кавказа приехали?

– Ну, тогда этим многие болели, я думаю.

– Ну, не настолько, – не согласился Антон.

– Да, вспомнила вдруг – хороший у меня статус в «Одноклассниках». – Мысли Матрёны уже убежали от Средневековья. – «Не стоит искать истину. Она отдастся единицам…»

– Давно стоит?

– С мая. А ещё я тут свои фотки просматривала. – Матрёна разом опечалилась и притихла. – Смотрю и понимаю, насколько я тогда живая была. Энергии хоть отбавляй было.

– Что, прощаешься со старой жизнью? – подколол Антон.

– Наверное, да. – Матрёна не приняла шутки. – Да я давно с ней простилась. Теперь осознаю потихонечку.

– Что нас ждёт? – негромко то ли спросил, то ли просто произнёс Чёрный. – Что-то невообразимое?

– Первое, что проскочило в голове, – неизвестность. – Матрёша поёжилась.

– Или устроенный быт, – хмыкнул Антон.

– Не веришь – не верь, но сейчас игра стоит свеч. Это было, есть и будет ради него. Когда ждёшь, именно так и бывает. – Матрёна воодушевилась, даже глаза её подозрительно заблестели. – Вот смотрела фотки и, знаешь, прямо чувствовала разницу по всему: по силе, по настроению, по глазам. И чётко разделяется на «до Крыма» и «после обморока» – всё совсем другое.

– Сколько человек в контакте с Нечто? – Антон оторвал её от рефлексии. – Как думаешь?

– Полагать, что ты один, смело, но глупо. Возможно, осознанный – с тобой, а неосознанный – ещё с некоторым количеством народа. – Теперь Матрёна свернулась калачиком в большом мягком кресле, звук её голоса шёл откуда-то из его глубины.

– Я говорю про осознанный, – настаивал Антон.

– Приятно думать, что ты один, – съехидничала Матрёна.

– Мне нужно не для тщеславия, а для осознанности. – Кажется, Чёрный начинал злиться.

– Да я знаю, – быстро согласилась она. – Но здесь даже предполагать трудно.

– Например, «Олигарх», если это знак, то только для нас.

– Это да.

– Или ещё кто по нашей аллейке ходит? – Антону пришла мысль, и он упорно её думал.

– А может, именно там мы это поймём? – предположила Матрёна.

– Ещё – часть разгадки в имени Чёрный, – развивал идею Антон.

– Да. Только до конца мы её не нашли. В фильме ничего с «чёрным» не было?