— Надейся Раф, надейся, — Бузони хлопнул Китяжа по плечу и направил его в сторону двери, — Ещё не раз увидишься. Пойдем, Кирюха быстрее.

— Подожди, — Кир остановился у двери и развернувшись протянул Рафаилу руку, — Спасибо Вам, Уважаемый Рафаил. Без Вас, мне пришлось бы туго. А доктора я поберегу. Обещаю вам.

Рафаил взялся двумя руками за протянутую ладонь и, накрыв это рукопожатие двумя своими крыльями, ответил:

— Хвала Всевышнему, что вы пришли к нам, о Светлейший Паладин! Теперь в Ирие и Эдеме не будет беспокойства. И Шайтан падет туда, куда заслуживает. Вы наш спаситель.

— Ну, все. Поболтаете ещё не раз, братья! — разнял их Бузони, — Время поджимает. Цигель, цигель! Ай-лю-лю! Попрыгали, Китяж, — и, открыв дверь, он вышел во двор Ирия. За ним вышел и Китяж.

Они оказались на широкой улице, которая, похоже тянулась вдоль всего периметра Ирия, в форме кольца. Бузони тут же повернул налево и махнул Китяжу рукой. Кирилл пошел за ним. У Ириия была абсолютно не такая архитектура, как у самого Эдема. Кирилл разглядывал огромное количество башенок украшавших внутренний замок Паладина. Тот, который ему предстояло занять. Он был справа. А слева, как теперь выяснилось, шли сектора Архангелов. Шесть секторов.

Никаких ответвлений в виде переулков не было. Они шли, как по огромному широкому коридору. И если в секторах кипела жизнь и, то тут, то там, в левой стене открывались двери и оттуда выходили или заходили их обитатели, то правая стена была безжизненной и пустой. На не многочисленных дверях висели замки, а окна были давно не мыты и покрыты толстым слоем пыли. «Как-то, не очень красиво. Надо бы почистить и отмыть», — но стоило только Китяжу об этом подумать, как Замок Паладина преобразился. С него моментально исчезла пыль, а от запустения не осталось и следа. «Порядок», — улыбнулся Тяжин и обратился к Серёге:

— Слушай, Серый, а чего это Раф так передо мной расшаркивался и прогибался. Он, все таки, архангел, а я простой смертный. И то, не пойми какой. Толи помер, толи нет…

Бузони с ухмылкой покачал головой:

— Ну ты, скажешь тоже… Простой… Очень не простой. И потом, ты же — Последний Паладин! Глава ТСГ — Тайной Стражи Господней. Ты же — второй, после НЕГО!

— Ой Серёга, — Тяжин тоже качнул головой, только с сожалением, — Боюсь я вас разочаровать. Но кажется мне, что Я — не тот, за кого вы меня принимаете. Как у Гоголя, помнишь? «К нам едет ревизор!». Как бы я таким ревизором не оказался.

— Не окажешься. Если ОН так сказал, то так оно и есть. Просто верь в это, — логика Серёги выбивала Китяжа из колеи. По этому, он не стал продолжать эту тему, а перешел к вопросам более насущным, — А ты то, как сам на службу к Михаилу попал? Ты же тоже душегуб порядочный, Серёга?

— Сашка меня отмолил. Как скит поставил на «Белом». А потом, между перерывами в занятиях с тобой, он за меня постоянно Его просил. Ну, плюс его заслуги там, — он показал куда-то вниз, — на земле. Без него на ЛАЭС ты бы не справился…

— Что есть, то есть… — Китяжу вспомнился Сашка — Аббат. Ведь он действительно постоянно поминал Серёгу, — Как он там? Ты же, сто пудов, за ним наблюдаешь?

— Ничего, — с улыбкой подмигнул ему Бузони, — Партизанит с папашкой твоим. Жгут ворога и покоя ему не дают. У них там команда, тоже, ничего себе, подобрана. Хотя, я так подозреваю, что он и вдвоем могут половину эстонской дивизии вырезать.

— Ну, — с иронией ответил на услышанное Китяж, — Я даже не сомневаюсь, кто эту команду подбирал, — и оба в голос расхохотались.

За этими разговорами они прошли «желтый» и «голубой» сектор и подошли к тяжелой, фиолетовой двери, из за которой доносились звуки песенки старины Боба Марли, «I Shot The Sheriff». Бузони уже хотел открыть дверь как она распахнулась сама и из нее, сквозь клуби дыма, вывалился здоровенный негр, с огромными, бело-фиолетовыми крыльями… Причем он не просто вывалился, а сделал по двум маленьким ступеням кувырок и плюхнулся на зад прямо под ноги двум друзьям. Плюхнувшись, он поднял голову и захлопав огромными голубыми глазами, сказал тихо, тихо:

— Ну, где вас носит. У меня блага почти не осталось, — когда он говорил, из его пухлых губ вылетали клубы дыма, по запаху которого Китяж понял, что без Канабиса тут не обошлось. Да и видон у Архангела Варахиила, был, как у заправского ямайского РАСТА. На голове огромная, как одуванчик, копна волос, которая торчала из под немыслемых размеров вязанной беретки, раскрашенной в три цвета: Красный, Желтый и Зеленый. На ногах огромные, на три размера больше чем надо, джинсы и кеды, на босу ногу, — Палимся, братья, палимся… Заходите по быстрому, а то все благо улетучится.

С этими словами он встал и, отряхнувшись, затолкал друзей в свою коморку, полную конопляного кумара…

От конопляного дурмана, который стоял в приемной Варика, Китяж поплыл, практически моментально. Однако он поплыл ровно на столько, чтобы расслабиться и получить удовольствие. Голова соображала не плохо. Просто мысли бежали в ней, как-то медленно и неспешно, как будто он плывет на плоту, по тихой реке жизни…

— Йоу, чувааак, — нараспев, чуть хрипло признес «солнечный» Варик и протянул Китяжу черную ладонь, — Я — Варахиил. И мне, мать его приятно, что ко мне забрели такие высокие гости, как ты и Серджио. И я с удовольствием, забью вам по парочке штакетин, самого лучшего блага. Какое вы хотите, братья? — он обвел свою комнату руками и крыльями, — У меня есть все, что надо. Вот Афганская кучка, а вот колумбийская, а это, — он показал на самую маленькую, лежавшую на столе, в уголке комнаты, кучку, — Моя любимая. Ямайская. Вот только с бумагою беда. Поставки как обычно задерживают, а с этой осадой, теперь вообще не знаю, как быть. Во что заворачивать…

— Слушай, брат Варахиил, — Тяжина веселил и туман, который стоял в приемной, и то, кто этот туман сотворил, — А у тебя нет какой-нибудь коробочки? Небольшой, картонной… Ну, чтобы в ладонь помещалась.

— Для тебя, брат, все, что угодно, — прокашлялся архангел, — и называй меня просто — Варик, — он начал шариться в одном из ящиков стола, — гдето здесь… Не то, — из ящика полетела старая виниловая пластинка, — Не тооо…, — детская игрушка проследовала за пластинкой, — и не это…, — красивые, тоненькие стринги повисли на люстре, — ВО!!! — Варик, наконец, вылез из ящика. В руке у него была старая, затертая пачка из под «Беломорканала», — Вот это, я тебе скажу, была настоящая вещь! Мне ее из преисподней, контрабандой притащили. Не помню правда кто… Но штука, для моих нужд, очень удобная была, — он протянул Китяжу пустую пачку, — А тебе зачем, брат? Извини, но я с собой не отсыпаю…

— Ох, Варик, Варик, — перебил его Бузони, — Взял, и сдал меня с потрохами. Эту коробку я тебе и приволок.

— Слушай, Серджио! Притащи мне ещё, — жалобно застонал Варик, — ты же меня знаешь. Я в долгу не останусь. А то ведь мне без этого… Ну как?…

— Беломора? — подсказал Китяж.

— Во, во! Без него самого, — указал Варик на пустую пачку, — В общем, тяжко мне без него.

— На, — пока Варик рассказывал, как именно тяжело без «Беломора», Кирилл закрыл свои глаза, а когда открыл, в руке лежала уже новенькая, полная пачка, — Только не говори ни кому, что я тебе ее дал.

— А кто ты, брат??? — чернокожий архангел потянулся было за пачкой, но одернул от нее руку, как от раскаленной.

— Извини, Варик, — хохотнул Бузони, — я тебе не представил своего друга. Это Кирилл Тяжин, — Варик облегченно выдохнул порцию дыма и снова протянул руку, — А по совместительству, ещё и Последний Паладин.

Услышав это, Варахиил изменился в лице и схватив двумя руками ладонь Кирилла упал перед ним на одно колено прислонив свой лоб к тыльной стороне его ладони:

— Не погуби, Светлейший и прости, — он принялся целовать ладонь Китяжа и прикладывать ее к своему лбу.

— Да ладно, тебе, брат, — Китяж выдернул руку и взяв раста-архангела за плечи поднял с колен, — ты что это, совсем как маленький.