— Да ничего! — Андрей прикурил ещё одну, — дунул на шестой передаче к кольцевой. С горем пополам добрался до Мурманки. Там свалка из битых машин, деревьев и прочей хрени. Полями добрался до кольцевой и в сторону вантового. От Мурманки до Вантового пробирался часа два. А потом, задним ходом выбирался. Внутренний Вантовый рухнул. Наружный держится на трех канатах. Опасно, конечно было, но ни чего — проскочил ходом. И ты представляешь, — Андрей толкнул Кирилла в плечо и посмотрел на него диким взглядом, как будто заново проживал этот момент, — Он, гад, начал сыпаться прямо подо мной!!! Благо пот капотом четыреста коней. Как дал на педаль. В общем, на правый берег теперь не проехать. Дальше до Московского тракта без приключений. Да и по московской трассе без приключений. Так, препятствия объехать, ну и прочая шляпа. Мост, через московскую славянку живой. Только говна на нем много. Короче, до Ижоры доехал а там на мосту Четыре «Тигра». И главное, сволочи, даже рукой не помахали. Как дали из четырех стволов, ну я на Пушкин и повернул. Один за мной. Вот сюда и добрались.

— Печальная история, — Китяж тоже прикурил вторую и разлил остатки спирта по кружкам. — А ехал то куда?

— Да тут — рядом. Километров десять. У меня бабуля в Покровке живет.

— О как! — «на ловца и зверь бежит!» подумал Китяж, — Так мы с тобой не только коллеги. но и земляки. У меня там тесть с тёщей. Восьмой дом.

Андрей удивленно посмотрел на Кирилла.

— Ну сайдингом обшитый, как пруд слева проехал, второй дом. — Тяжин вбивал Андрею в голову эту информацию заранее. Чтобы отложилось.

— Да уж, — Новиков был удивлен данной новостью, — действительно, как тесен мир.

— Ладно коллега. По последней и спать. Завтра предстоит тяжелый день, — резюмировал Тяжин, — давай за… За тех, кто уже никогда не сможет с нами выпить…

И каждый подумал о своем. Подумал и выпил.

— Ты, Андрюха, давай… К жене иди. А я здесь покимарю, — Тяжин растянул ОЗК на полу и накрывшись фуфайкой, спросил у выходящего из подсобки Андрея, — Ты стрелять-то умеешь?

— Надо будет, научусь, — ответил изрядно датый Новиков.

— Поздно учиться, дружище, — зевая сказал Китяж, — уметь надо уже завтра.

И вырубился.

29 февраля -1 марта

2000года

20 км. от г. Грозный СКВО.

Вначале был звон. Как будто, на дне самого глубокого в мире колодца ударили в набатный колокол. Затем, звук стал переходить на свист. Причем переход этот был очень быстрым. И глухой, далекий голос. Как из бочки:

— Китяж, соберись! — А потом в самое ухо, — Китяж! Моп твою ять!!!

Затем, господь дал и изображение. С начала туманное, но, довольно быстро, фокус он поймал. Однако изображение начало двоиться.

— Ну, что, Кирюха, очухался? Один — Ноль! — Два Бузони стояли перед ним и, даже, немного нависали. Сам Китяж, сидел на земле, прислонившись к дереву спиной. «Бузони открыл счет, — подумал Кирилл, — что ж. посмотрим, в чью пользу он будет к концу рейда.» В рейдах, с Серёгой, они играли в чрезвычайно увлекательную игру, название которой: «Кто чью задницу больше из задницы вытащит» или «Двойная жопа». По русский это означало — кто кого спасет. И счет уже не в пользу Китяжа.

Два Бузони уже почти слились в одного, как вдруг, время резко замедлило свой ход. Такое с Китяжем бывало и раньше, но очень, очень редко. И когда такое случалось, все чувства, все ощущения, все движения Кирилла, становились острее опасной бритвы. Вот и сейчас, перед ним застыла улыбающаяся физиономия его старинного наблюдателя, который протянул ему руку, чтобы помочь подняться с земли. А за его огромной спецназовской спиной, начал расцветать миллионами огненных оттенков, взрывающийся вертолет.

А время, между тем, практически остановилось и Кирилл увидел, как его старинному приятелю, прямо в его бритый затылок, летит титановая, турбинная лопатка, из двигателя взорвавшегося вертолета. И времени на раздумье у Тяжина больше не оставалось. Очень медленно, разведчик оторвал от земли, налитую свинцом, ногу и подсек под колено своего боевого товарища, и просто хорошего друга, Серёгу Жуковского, и время снова обрело свою прежнюю скорость.

Не поняв, что произошло, Серёга плюхнулся на землю, а в следующий миг, обоих разведчиков накрыла ударная. Встряхнув головой, прапорщик уставился на Китяжа:

— Ты, что, старлей! Совсем оху… — но договорить ему помешало взорвавшееся топливо в насосах вертолета.

Тяжин многозначительно поднял палец вверх и спокойно, без лишнего шума ответил, не на шутку заведённому прапорщику:

— Один-Один.

Бузони встал с земли и отряхиваясь, увидел то, на что пальцем показывал Китяж. Прямо на уровне глаз прапорщика, из дерева торчала острая, титановая лопатка. Мгновенно просчитав альтернативный сценарий развития событий и, представив эту железяку, торчащей из своего затылка Серёга охотно закивал головой:

— Да, Кирюха, согласен, — и снова протянул руку Китяжу, — Все, дружище. Валим отсюда, — Бузони надел на голову гарнитуру рации, — И связь накинь. Канал 32Н.

Спустившись по склону двести метров, Китяж и Бузони встретились с остальными. Аббат бинтовал второго пилота, а капитан прикидывал маршрут по планшетке. В двух километрах от них, шел бой. Штурмовавшие высоту 776 духи, видели как падала их «мясорубка» и сто пудово, кинули на их поиски, минимум пол сотни бойцов. И не нужно было тешить себя иллюзиями, что духи, увидев взрыв, развернутся и пойдут в свои аулы, гонять чаи. Нет. Они придут и посмотрят, чем ещё можно тут поживиться. И в планы разведгруппы капитана Городцова, такая встреча ни как не вписывалась.

«Раз уж все заняты, — решил Тяжин, — пойду — осмотрюсь». Полноту боя за 776-ую закрывали деревья, однако, посмотреть в оптику было на что.

— Работаем, Бузони, — скомандовал Китяж своему наблюдателю.

— Отставить, — Гангрена, сверившись с картой, отдавал новый приказ, — Дистанция, выше предельной. Работать могу только я. С фашистским карамультуком. А начать работать здесь — поставить под угрозу выполнение задачи штаба. Аббат, как Строганов?

— Нормально, капитан. Сломаны два ребра. Тупая травма головы, — Аббат был знаком с азами военно-полевой хирургии, — Две минуты и будет как новенький.

— Добро! — резюмировал Гангрена, — Китяж, Бузони, в охранение. Посмотрите, что — как. Только без шума. Работать по обстоятельствам.

— Есть, — Китяж жестом позвал наблюдателя, — Так. Серёга, работаешь вон от того камушка, — Кирилл показал точку рукой, — плюс — минус двадцать. Сектор 8/12. Я крою 11/3, — Китяж вскинул ВСС, чтобы глянуть на свой сектор, — На восток. От сосны — минус двадцать. Сектор 11/12 перекрываем аккуратно.

— Принял, — сухо ответил Бузони, уже через рацию и скрылся в темноте.

Китяж побежал к своему рубежу. Не дойдя тридцать метров до точки, Кирилл лег на живот и начал осматриваться в прицел. Внизу, у небольшого обрыва, на котором стояла указанная им сосна, движения не было. Пока не было. Дальше ползком. В ухе зашипел голос Серёги:

— Здесь Бузони. Китяж ответь.

— На приеме Китяж, — зажав тангенту на шее, откликнулся Тяжин.

— Я на точке. Как сам?

— У меня — Красота, — перебираясь под торчащие из обрыва корни. В них Кирилл и планировал устроить себе огневую точку, — Птички. Цветочки. Мадам Козявкина в летних турнюрах. Как сам?

— Ш-ш. У меня — веселее, — Бузони говорил тихо, почти шепотом, — Четыре «окурка». Дистанция — триста. Движутся по тропе, в твоем направлении. Прошли десятый сектор. Беру замыкающего на одиннадцать.

— Принял, — ответил напарнику Кирилл и пристроил на корень сосны ВСС, подложив под ствол перчатку, — Работа по точке 11. Работаю головного. Дальше — по обстоятельствам, — и зарывшись, по глубже, в корни, начал выцеливать тропу. В новенький, прекрасно отрегулированный Фашистом «ночник», тропу было видно — как на ладони.

— Ш-ш. Здесь Бузони. Встречай гостей.