— Все, братцы. Дальше вы одни. Бегом! — Крикнул Тяжин и Новиков, — Данила, держи тетю Таню за руку и не забудь подать мне знак!!! — но Даня уже не слышал его. Он только обернулся и помахав отцу рукой растворился в темноте.

— Ш-ш. Все, Китяж, — раздался в наушниках слабый голос Темы. Сигнал еле проходил, — Вали от туда, они сейчас очухаются…

Пуля вспорола Китяжу левое плечо, когда он отошел от моста метров на семьдесят, вниз по реке. Он только и успел выглянуть из-за корня какого-то дерева, как, сразу же плюхнулся в воду, от удара. Не выныривая, он вернулся к корню и аккуратно высунул голову из воды. И снова выстрел. В корне осталась внушительная дырка, а Тяжин понял: «Тепловизоры». Моментально сообразив, что надо делать, тут же нырнул и с силой, оттолкнулся ногами от корневой системы. До лежащего на боку, по середине русла УАЗика, было около десяти метров. Расстояние пустяковое и Кирилл, без труда его преодолел, вынырнув уже под прикрытием двигателя. Но не успел он вдохнуть, как раздались сразу два выстрела. Первый, явно предназначался ему, но пуля, хоть и была бронебойной, и просадила картер машины, застряла, где-то, в головке блока.

Второй выстрел, почти перекрыл первый. И раздался он со стороны «дачи». Никотин полностью оправдывал свой позывной и держал слово.

— Здесь Китяж. Архангел ответь, — но в наушниках была тишина. Даже шума эфира не было. Рация изрядно хлебнула водицы и сдохла окончательно. Китяж понял, что рассчитывать на подмогу, смысла нет, хотя и надеялся, что Никотин и дальше будет его прикрывать.

— …вон там, — раздался крик с завала, — За УАЗиком! Вали его гада! — а потом, раздался хлопок и Китяж, поняв силу и смысл данного звука прыгнул от машины, что было сил. А через секунду, его догнала ударная волна от разорвавшейся реактивной гранаты. Догнала, подняла в воздух и протащила метров пять, набивая спину меткой шрапнелью. Приземлился Тяжин уже на суше. На крышу какой-то машины. Единственное, на что у него хватило сил, это оттолкнуться рукой от крыши и скатиться с нее, тем самым спрятавшись от охотившихся на него снайперов и гранатометчиков, которые сидели на завале.

Но сидевшие на завале не хотели отпускать Китяжа просто так. Как только он исчез за искореженным кузовом, по машине ударили сразу два крупнокалиберных пулемета и за пятнадцать секунд превратили ее в решето. Прервал стрельбу выстрел с башни. Никотин снял одного из пулеметчиков. И снова, хлопок гранатомета. Тяжина ударило о дверь другой груды металлолома и шмякнуло о землю. Сознание на покинуло Кирилла, вместе с мыслью, промелькнувшей в его голове: «Не может везти постоянно»

Очнулся он от легкого укола в шею. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Архангела на фоне серого неба.

— Тихо, тихо, дружище. Эко тебя переколбасило, — Архангел взял его за ворот и потащил.

— Время… — еле слышно сказал Китяж.

— Шесть — пятьдесят. Ты потерпи, Кирюха. — Архангел тянул его между машинами, — Извини, но на плечи я тебя взять не могу. Суки, все простреливают. Терпи брат…

— Ракеты не было?

— Нет, Кириюха, — похоже, что Артем тянул его уже, достаточно долго, — но будет. Обязательно будет. Ты главное потерпи, дружище. Не умирай.

Кирилл прикрыл глаза, но не полностью. Он ждал красной ракеты, со стороны Покровки.

И дождался.

— Кирюха. Ракета, — Архангел приподнял Китяжа, чтобы тот увидел сам, и тот разглядел маленький красный огонек, зависший среди серых облаков на крохотном парашюте, — они дошли. ТЫ понял? Дошли. Ай молодцы, дошли они!!! — радостно повторял Архангел, — и мы дойдем, Китяж. Дойдем, дружище.

Но Тяжин уже не слышал его. Он почувствовал, как сильные, теплые руки подхватили его и понесли куда-то вверх. И стало ему невероятно легко и свободно. Боль больше не сковывала движения. Боли просто не было.

А Тема продолжал тащить его, в сторону дачи приговаривая:

— Тут не далеко осталось… Метров двести… Потерпи, дружище… Если ты помрешь, то кто тогда меня от сюда вытащит…

А над Питером, гроза, вовсю била в там-там грома и чертила молниями новую картину мира…

Весна 2000 г.

ГВКГ им. Н.Н. Бурденко

г. Москва

Как бесконечно долго, и какой мастер ремонтировал этот кабель, ОН не понимал. Зато ОН понял другое — звук, все таки дали. Далекий. Глухой. Но это не радовало ТОГО, кто его услышал. Потому что, у НЕГО создавалось впечатление, что кто-то крутит в его голове ручку настройки частоты, как на старом радиоприемнике.

— Шшшшш…бы мы не делали…шшшшш…Он теперь овощ… шшшшш…панация чере…шшшшш…делать… шшшш… Скопи…

— Работ…шшшш…Я запла…шшшш… надо…шшшшш…Все необходимое вам привезут…

Второй голос был до боли знаком. Но, кто это был? Вспомнить ОН не мог. Да что там голос. ОН себя вспомнить не мог. Похоже, связь с внешним миром только тестировалась, потому что отключилась, так же неожиданно как и включилась…

— За два месяца, динамика впечатляет.

ОН уже четко слышал голоса. ОН узнавал голос доктора и медицинских сестер. А ещё, ОН ждал, когда с ним заговорят два родных голоса. Услышать один из них, было большой редкостью. Это был отец. Приходя, он всегда здоровался: «Как тут наш малыш? Привет сынок.»

Второй голос был любимым. Это была мама. И она постоянно называла ЕГО по имени, но ОН ни как не мог его запомнить. И мама была рядом с НИМ, постоянно. Похоже, что она жила в одном помещении с ним.

— Какие перспективы, доктор? — голос отца, всегда задавал только конкретные вопросы и требовал только факты и цифры.

— Перспективы не плохие. Но у него задета правая лобная доля. По большому счету, после такой мясорубки, в которой он побывал, такое ранение — пустяк. И честно вам скажу, я бы не стал делать ему трепанацию. Лобная доля…

— А за что она отвечает?

— В принципе, если вы не верите в экстрасенсов, «контактёров», связи с инопланетными цивилизациями и духами умерших, то вам не о чем волноваться, — доктор, явно хихикнул

— А причем здесь вся эта ересь? — не понял отец.

— Просто некоторые, с позволения сказать, «ученые», утверждают, что именно эта часть головного мозга, отвечает за данные «способности». Но мы то, с вами, взрослые и образованные люди.

— Ладно, оставим эзотерику и прочую «хиромантию» писателям-фантастам, — отца больше не интересовал этот бред, — Скажите профессор, каковы шансы, что он станет нормальным, полноценным человеком?

— Этого я вам сказать не могу, — «эскулап» на мгновение замолчал, — Но, динамика впечатляет, я думаю, через месяц, мы смо…шшшшш

Дальше напрягать слух ОН не мог. Устал. И заснул.

— Пип-пип-пип-пип-пип, — какой-то аппарат, навязчиво пищал под ухом уже две недели и уже, порядком, надоел. В голове у НЕГО потихоньку начинали крутиться мысли. Одни пролетали, не задерживаясь. Другие сидели плотно и пожирали тех, которые не успели выскочить. Они росли и крепли и, вскоре, их осталось всего две. Две огромные мысли. «Надо вырубить эту пищащую хрень!» и «Как бы покурить». А ещё, иногда, из глубоких и пустынных закоулков сознания, выползала огромная мысль, при виде которой, две другие жались, друг к дружке. Это была огромная и свирепая: «КТО Я ТАКОЙ и ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ».

И эта мысль, наверное с голодухи, ударила его как раз в железяку, которая осталась у него в мозгах. И в мозгах, что-то щёлкнуло.

«Давай! Прямо сейчас! Ну же! Ты слабак?… Но как???… Для начала, глаза открой, дурында!!!»

И опять, в голове раздался щелчок. И после щелчка, ОН понял, что может это сделать.

И сделал

— Пипипип-пип-пип-пипипип-пип-пип, — пищалка явно сменила свой ритм. «Надо ее вырубить», ОН повернул голову. На тумбочке, около койки, стояла белая, жестяная коробка. Из нее, к ЕГО голове, тянулось два десятка проводов, а на лицевой стороне плясал свой, вечно зеленый танец, осциллограф. Ему вторили пяток разноцветных лампочек. «Как на сельской дискотеке», — про себя пошутил ОН, и, протянув руку к прибору, нажал самую большую и, самую красную, кнопку. Светомузыка, тут же погасла и перестала издавать надоедливый звук. Теперь — осмотреться. А чтобы осмотреться, нужно снять маску и «шапочку» с проводами. Мешают они шибко. Снял. Огляделся.