Но родить обратно не получится и Китяж, стараясь отогнать мысли о бойне на ЛАЭС, вспомнил возню с памперсами, подмывание обкаканных попок, бессонные пляски с Данилкой и спокойные тихие ночи с Илюшкой. Как не крути — сплошные плюсы и радости. И хрен с тем, что машина встала, что лишили любимого хобби, и он едет домой в метро в предпиковые часы. Его семья — вот главное его сокровище, которое он будет охранять до последнего вздоха его прокуренных лёгких. А теперь семья увеличится на 50 %. Значит надо придумывать что-то более интересное, нежели «Китяж — СИБ». Хотя конторка кормит его настолько сытно, что в Австралии есть домик с бассейном и счет. Но чем больше имеешь, тем больше хочется…

Сколько не едешь, а выходить придется и Эдита Пьеха объявила:

— «Владимирская», следующая станция «Пушкинская», переход на станцию «Звенигородская», к поездам пятой линии… Осторожно, двери закрываются.

На «Пушкинской» наряд всегда стоял сверху. Посмотрим, как Витёк справился с поставленной задачей. Не плохой он парень… Так, сейчас 15.50 — Китяж прикидывал шансы добраться до дома хотя бы к пяти вечера. Подойдя к эскалатору, он увидел такую же рамку металлодетектора, как и на «Лесной» и такого же щуплого полицейского. Однако рамка стояла только у эскалатора на спуск и полицейский не заметил большого дядьки с большой коробкой под мышкой, но были ещё и видеокамеры…

Китяж поехал наверх, на свежий воздух. Метро оставило в нем гнетущее впечатление. Ему хотелось тёплого августовского солнца.

При сходе с эскалатора он увидел наряд там, где и ожидал. Пройдя через сводчатый вестибюль, он по любому упирался в пять здоровенных туш в пятнистой ОПОНовской форме. ОПОНовцы его заметили сразу, и как только Тяжин поравнялся с ними, Вытянулись «смирррно», а капитан, в лихо заломанном берете, четко приложил «под козырек».

«Ай да Витя, ай да сукин сын…» — процитировал про себя Китяж Пушкина, выходя со станции «Пушкинская»

Длинное, зеленое, зайцами набитое. Что это такое? Правильно! Э-лек-трич-ка! Взяв билет до Павловска, Китяж вышел на платформы отправления пригородных поездов и закурил. «Надо сигарет купить, хоть пару пачек, а то все курево в Хомяке осталось», — прикинул он и пошёл к табачному автомату, который стоял за углом, у памятника первому российскому паровозу. Вставив пластиковую карту в щель автомата, Китяж подождал 15 секунд. Наконец автомат ожил, и приятным женским голосом поприветствовал Китяжа:

— Добрый вечер, Кирилл Александрович. Если вы хотите приобрести сигареты, нажмите на сенсорном экране цифру 1, если вы…

— Дожили, Автомат обращается по имени, отчеству, — удивился Кирилл, хотя удивляться было нечему, вся информация считывалась с карты.

Китяж не стал дослушивать автомат и нажал единицу.

— Выберите марку сигарет, — предложил автомат.

Китяж нажал «Camel blue».

— Выберите количество пачек от одного до десяти.

Кирилл выбрал три.

— Подтвердите количество пачек.

— Какая ты нудная, — рявкнул на говорящий автомат Китяж, — Подтверждаю.

— Введите ПИН-код.

Китяж набрал четыре цифры и нажал ввод.

— Спасибо, Кирилл Александрович, за то, что воспользовались нашими услугами, не забудьте взять вашу карту и чек. Претензии без чека не принимаются, — в нижнем отсеке автомата что-то зажужжало, в лоток вывалились три пачки ЖЕЛТОГО Кемела, и автомат потух.

— Эй! Жестянка говорящая, ты чего мне дала??!!?? — возмутился Китяж, увидев крепкие сигареты, — да что ж сегодня за день такой!

Для приличия повозмущавшись у табачного аппарата, Китяж пошёл глянуть расписание, как вдруг голос диктора прервал его путь к табло.

— Уважаемые пассажиры, до отправления скоростного пригородного электропоезда до станции Оредеж остается две минуты. Электропоезд имеет остановки на станциях: Купчино, Пушкин, Павловск, Вырица. Счастливого пути.

Китяж жил в Павловске всю свою сознательную жизнь. Его привезла туда мать ещё грудничком, в феврале 1978 года. Ему было тогда 4 месяца. Отец служил в Спецназе ВМФ, обеспечивая безопасность Севастопольской гавани, и периодически уходил на боевую службу в Средиземное море. Посему, за 35 лет жизни он перезнакомился почти со всем городком. «Я не хочу от сюда уезжать,» — говорил друзьям Китяж, — «Я здесь всех знаю. Ментов, бандитов, воров и наркотов. У меня сыновья растут, и если кто-нибудь из них куда-нибудь влезет — я сразу буду знать. Подконтрольная мне территория.»

Судя по словам диктора на вокзале, Китяж доберется до Павловска около половины пятого. Женечка обещала приехать к семи. За два с половиной часа нужно было сварганить праздничный ужин. Китяж достал телефон и начал искать номер ресторана «Подворье». Да, да! Именно того «Подворья», в котором любит отмечать свой день рождения второй президент и бессменный премьер России. С хозяином ресторана, Сергеем Эдуардовичем Грицаем, Китяж познакомился 10 лет назад. Когда готовился к свадьбе. Именно повара «Подворья» удивляли гостей торжества праздничными фазанами, запеченными донскими осетрами и огромным, двенадцатикилограммовым свадебным тортом. Свадьба проходила в колонном зале Павловского дворца, и гости были в восторге от ужина. А вот от тамады все были не в восторге. За что тот и был бит в Павловском парк. Какая свадьба без драки.

— Сергей Эдуардович, приветствую, Тяжин говорит… Сергей Эдуардович, надо праздничный ужин… Неее, старшему сегодня 10 лет… Двое взрослых и двое, — Китяж снова вспомнил что скоро детей будет четверо, — и двое детей…Торт?… Конечно, Сергей Эдуардович… С цифрой «10»… К 18.00… Ну… Да всё как обычно… Колы 2 литра, бутылочку Асти Мартини и «Белый мускат красного камня» Массандра. А по еде предпочтения моего семейства вы знаете… Окей! Спасибо, Сергей Эдуардович. Обнимаю, конец связи.

Китяж положил в карман телефон и зашел в вагон скоростной электрички. В это же время с другой стороны в вагон зашла коробейница, которая продавала всякие совершенно не нужные вещи.

— Предлагаю вашему вниманию платочки носовые — десять рублей. Линзы Фринелли — пятьдесят рублей. Точилки для ножей — пятьдесят рублей. Резиночки для волос — десять рублей. Мочалки банные — тридцать рублей. Заколки для волос — десять рублей.

Коробейница тараторила как сорока, заученный текст.

— Фонарики настенные на батарейках, диодные, три режима освещения — сто тридцать рублей. Фонарики карманные, диодные, подзаряжаются рукой — сто рублей. Пожалуйста, кто что желает: линзы, платочки, фонарики, заколки, точилки, мочалки.

— Будьте любезны, — Китяж поднял руку, привлекая внимание торговки, — Дайте посмотреть фонарик карманный.

Тетка ловко вытащила и огромной сумки китайский диодный фонарик с маленькой динамо-машиной внутри:- Пожалуйста, сто рублей.

Китяж нажал на привод фонарика, и он довольно-таки неплохо засветил.

— Пожалуйста, — Китяж протянул торговке сторублевку и положил фонарик в пакет, в котором уже лежал «белая клюква».

Сев на самое первое кресло, и прислонив коробку с подарком к окну, Китяж подумал, засыпая: «…и на кой мне этот фонарик?», — и отключился на двадцать пять минут. Его биологические часы работали не хуже крутых, подарочных. Он, как Штирлиц, спал ровно столько, сколько сам себе говорил. Сказано двадцать пять, значит двадцать пять.

— Детское село, город Пушкин. Следующая остановка — Павловск.

Китяж открыл глаза, как и предполагал, в Пушкине. Здесь жил ещё один его старинный приятель — Ваня Встягин. Десять дней назад они гудели на Ванькином тридцатилетии в Пушкинском кабаке с непонятным названием «D amp;D». Именно Ваня отвел 2 года назад Данилку на бокс, когда Китяж лежал в больнице, после бойни на ЛАЭС. И Тяжин был ему обязан.

— Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Павловск.

Бесшумно закрылись двери электрички и также бесшумно электричка начала набирать скорость. До Павловска было 2 минуты и Китяж решил перекурить в тамбуре. Голубого Кемела оставалось ещё штук восемь. «До вечера хватит, а там посмотрим», — подумал Китяж, прикурив сигарету. Курил он давно и ни при каких обстоятельствах не отказывал себе в этой слабости. Даже когда он вышел из комы, в госпитале им. Бурденко, после того, как его снайперская разведгруппа была уничтожена под Шали, первым его желанием было покурить. После этого ранения, кстати, его списали в запас.