— Спецовая… ГРУшная… — пояснил Никотин, — Ботинки хитрые. Одёжка — сам видишь. Ножи стреляющие… Много «инженерии» и прочей лабуды. Боеприпаса нормально… И стволы. Стечкины с прикладами и ВАЛы. Всего — четыре комплекта. Такое впечатление, что на войну нас собирает…

Такой поворот событий, Кирилла не обрадовал. Он понимал, что для Терешкова достать любое снаряжение — не проблема. Вот только, просто так, он его не даст. За каждый патрончик спросит. За каждую растяжку. И спросит не мало. По взрослому.

— Именно на войну и собирает, — подумав, кивнул Китяж, — Ладно… раз уж выпросили у него шмот царский, то отработаем. Всё. Ложись, отдыхай. Как проснёшься — проведёшь Дону и Тёме курс Физ. По.

— Всё шуточки шутите, Кирилл Александрович, — усмехнулся Никотин, — На мне анатомию можно изучать…

— Вот только давай без отчества, — перебил его Тяжин, — Либо — Кирилл, либо — Китяж. Я же тебе говорил уже… А на счёт здоровья — не сомневайся. Проснёшься — будешь, как новенький. Моё слово… — Тяжин вдруг осекся. Сейчас он был не в Эдеме.

— Кирилл, — Никотин наклонился к Китяжу, — скажи, а ты тоже «там» был?

— Где «ТАМ»? — Тяжин сделал вид, что не понимает о чём речь.

— Ну… — Андрей старательно подбирал слова, — Ну «ТАМ» — он многозначительно ткнул пальцем вверх, — на небе.

— И там, — Тяжин показал пальцем туда-же, куда и Никотин, — и ТАМ, — ткнул пальцем в землю, — но об этом не рекомендуется говорить в слух.

— Круть крутяжная, — гвардеец сказал это с таким восхищением в глазах, что напомнил ему Данилку, который первый раз взял в руки настоящее оружие, — а как оно там? А черти и правда есть?

— Если я тебе об этом скажу, я должен буду тебя убить, — сурово сказал Тяжин, — А ну, «ОТБОЙ». …Как дети малые, ей богу, — он качнул головой, — Колыбельную им спой, сказку на ночь расскажи… Подгузник поменять не надо???

— А я тебе менял… — обиженно сказал Никотин, — И Тёма тоже менял… И Дон…

— ТАК! — Китяж резко встал с койки и пошёл в «складскую-столовую-спальню», — Я ЭТОГО НЕ СЛЫШАЛ!

Тяжин вышел на воздух и поднялся по бетонному окопчику к Тёме, который мирно курил у пулемёта. Архангел, за это время сильно изменился. В его глазах «плясали чёртики», каких раньше Кирилл не замечал. Раньше он был, как-то отстранён от происходящего, теперь же, он вжился в эту ситуацию и ловил от неё кураж. Ловил он его от всего. И Кирилл думал использовать его настрой с максимальной информативной выгодой.

— Почему курим на посту, боец? — сурово гаркнул Китяж, тихонько подкравшись к Архангелу со спины. Тёма вскочил, как ужаленный. Было видно, что командир застал его врасплох. Моментально выплюнув сигарету в снег, он вытянулся в струнку, но увидев довольную физиономию Тяжина, расслабился.

— Ну и шутки у тебя, Саныч, — качнул он головой и полез за новой сигаретой, но Кирилл с улыбкой отобрал у него пачку.

— Ни каких шуток, дружище, — пояснил он, — Курить на посту — подставлять себя и своих товарищей. Сигарета расслабляет. В темноте, сигарету видно за восемьсот метров. Ты не увидишь снайпера в темноте, а он тебя увидит. И когда ты будешь затягиваться, ЩЁЛК! — он отвесил Тёме неожиданный щелбан, — и дырка между глаз. Понял?

— А откуда здесь снайпера?

— Отставить разговоры, Тёмыч. Совсем тут распустились. На пару деньков оставить нельзя! — он присел на корточки, рядом с пулемётом и, посмотрев на Архангела, спросил, — Ты расскажи ка мне, во что это вы город превратили? Он и раньше — то был не велик, а сейчас вообще, одна пыль осталась.

— Это ещё что, — усмехнулся Тёма и, достав из кармана новую пачку сигарет, снова закурил, — Ты бы видел, что ближе к завалу твориться. От нашего телескопа только песочек меленький сохранился… и от башни тоже. Подвал твой не выдержал. Точнее, выдержал, но местами. А дело было так… — загадочно произнёс Тёма и пересказал Китяжу всё, что случилось за время его, так сказать, отсутствия. И про партикулярную установку, и про вертушку, сбитую Новиковым, и про Погосяна, и про людоедов. И, самое главное, про спецов, которые его очень ищут и даже помогли им. Но не это заинтересовало Кирилла. Интерес у него вызвал Погосян, который, под шумок приторговывал казённым имуществом и даже обещал подогнать БТР, если его и бойцов выведут от сюда без проблем для здоровья. Китяж выслушал его молча, ибо перебивать Тёму не имело смысла. Он был неугомонный, как понос. Выговорившись, он посмотрел на Тяжина так, будто не видел его лет триста, — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, Кирилл.

— Я тоже, — сухо ответил Тяжин, — Так рад, что кипятком писаю, — от услышанного Тёма надулся и Китяж понял что переборщил, — Ну, ладно тебе. Я же — пошутил. Спасибо тебе, Артём. Спас ты меня…

— Спас тебя Дон, — он мотнул головой в сторону Новикова, который кашеварил у самодельной плиты, — А я тебя, всего лишь, вытащил. Я просто уверен в том, что ты, сделал бы то же самое.

— Сделал бы, Тёма, — Кирилл встал, и облокотился на плечо своего боевого товарища, — можешь не сомневаться.

Когда Китяж подошёл к Дону и ударился в расспросы, он не рассказал ему ничего нового. Всё то, что рассказали Тяжину Никотин и Тёма, Новиков повторил почти дословно. Правда он добавил красок в историю с пленением Погосяна и поездкой за бензином, но… Китяж понимал, что красиво не приврать — истории не рассказать.

— Добро, Андрюха, — сказал он, когда Дон закончил, — Давай, заканчивай с хавкой, а то я голодный, как медведь после спячки.

— Пять минут, Кир, — обнадёжил его Андрюха и продолжил помешивать гречку.

Китяж спустился в подземелье и переоделся. Но сначала — ДУШ. После душа всегда выходишь свежим и бодрым. Выйдя из душа, Тяжин голяком прошёл мимо спящего Никотина, прямо на склад. Он решил поберечь подарочный камуфляж и переодеться в спецназовскую «оливу». Единственное, с чем он не хотел расставаться, это ремень и пистолет. Тяжин ещё раз взвесил его на руке и, улыбнувшись, запихнул его точно под пряжку. Ту самую. С надписью «АЦЦКИЙ СОТОНА». Дон зашёл с дымящейся кастрюлей, когда Кирилл полностью оделся и даже примерил СпНовские берцы.

— Ух ты! — Андрюха, не скрывая восхищения, разглядывал рукоять пистолета, которая торчала из под серебряной пряжки, — Откуда стволишко?

— Из Ада, вестимо, — усмехнулся Китяж, — Давай, накрывай. А я пока прогуляюсь.

— Далеко?

— До Багдада и назад.

— В смысле? — не понял Дон.

— Меньше будешь знать — крепче будешь спать. А ты, Андрюха, какого года выпуска?

— Восемьдесят третьего. А что?

— Да так, — пожал плечами Китяж, — Есть у меня одна мыслишка, — и вышел на улицу.

Пройдя мимо молотящего генератора, он подошёл к «Тигру» и уселся на переднее сидение. Надо было прикинуть схему будущего разговора с полковником. Теперь уже было ясно, на сто процентов, что полковник будет просить об услуге. Причём не просто — просить. Он сделает предложение, от которого невозможно отказаться. Как два года назад, когда он объявил Китяжу, что среди заложников на ЛАЭС, его Женя. Что не говори, а полковник Терешков умел найти те места, на которые нужно было нажать, чтобы человек согласился на его условия. А с Китяжем, они вообще были связанны какой-то незримой нитью.

— Ладно, полковник, — сказал Кирилл и взял микрофон радиостанции, — послушаем твоё предложение. ВНИМАНИЕ, Китяж вызывает Тихого… Китяж вызывает Тихого… Приём.

— Ш-ш. Здесь Кора, — моментально ответила рация, — Привет Китяж!

— Привет, Степаныч. Соскучились без меня? Два года всего прошло, а вы опять — тут как тут.

— Ш-ш. А куда мы без тебя?… А ты без нас?…

— ДА я то, без вас протяну, как-нибудь.

— Ш-ш. Не скажи, Китяж. Теперь уже нет. Специальным приказом Министра обороны, ты мобилизован на военную службу, с повышением! Война, всё-таки.

— Ну… кому — война, а вам с полковником — мать родна.

— Ш-ш. Ты, что такой говорливый, майор, — раздался знакомый голос Терешкова, — как самочувствие?