Вскрыв ящик, он вытащил оттуда четыре длинные, на сто патронов ленты для пулемёта, две большие, картонные коробки, которые страшно пахли лекарствами и одну очень лёгкую коробку, которая, тоже имела запах аптеки. А также, две кожаные сумочки, с чем-то стальным и звенящим, цинка патронов СП-6 — 9мм., четыре, на половину заполненных, вещмешка, четыре новеньких ВАЛа, с полным боекомплектом, десяток РГД и десяток РГО. А ещё была форма, чистенькая, оливковая и высокие, армейские ботики. Интересные такие, с подошвой, пришитой наоборот. И БЕЛЬЁ!!! Чистейшие тельняшки и белоснежное нижнее бельё, по которому здесь уже все заскучали.

Создалось впечатление, что Терешков готовил МЕГА-СПЕЦОПЕРАЦИЮ. Столько оружия на четверых. Да, можно было даже сказать — на троих. Китяжа можно было не считать. Во всяком случае ещё минимум две недели. И то, при условии, что сегодня он очнётся.

Короче, увидев всё это, Дон взял ровно половину и три коробки, которые имели характерный запах. Доперев всё это до «норы», и порадовавшись за то, что теперь у них есть электричество, он разложил всё по полочкам и, начав потрошить аптечные коробки, позвал Тёму.

— Тёма! Будь другом, сгоняй до ящика полковника и принеси остаток!

— Ты что? Ходил к ящику? — возмущённо крикнул Никотин.

— Да! — ровно ответил Дон, — И, как видишь, до сих пор жив!

— А вдруг…

— Да нет там ничего! — перебил его Новиков, — Видать Китяж ему очень нужен, — он, с удивлением читал название на аптечных коробках, — Тут лекарства такие, которых до войны, днём с огнём не сыскать было! А уж сейчас — и подавно!!! Тёма, японский корень! Ты идешь?

— Иду, иду…Тёма показался в проёме между комнатами и потянулся за вещмешками, но Андрей его остановил.

— Не надо. Там есть куда всё положить.

— Добро! — улыбнулся Тёма, — налегке, как-то веселее, — и исчез в проёме.

— Тёзка! Ты бы подошёл, и рюкзаки разобрал, — позвал он снайпера, — а то я в этом не шарю! Ботинки, похоже, бракованные!

— С чего ты взял, — Никотин уже прихромал в складскую комнату и начал осматривать то, что уже достал Дон — огромное количество лекарств.

— Да там подмётка не правильно пришита, — но Дон сказал это, когда десантник уже схватил один ботинок и внимательно стал его разглядывать.

— Нет, дружище! Это не брак, а скорее, наоборот — высокоточная работа! Ты посмотри. Там где у тебя будет пятка — очень сильное утолщение. А где носок — наоборот. Каблук на носке чисто — номинальный. И ходить удобно, и врага запутаешь! Это дружище — специальные ботинки. Для разведчиков — диверсантов!!! Ну, Терешков! Ну, даёт! — Никотин пребывал в лёгком шоке от увиденной сноряги, — Что же ты ещё нам передал, товарищ полковник, — он полез в вещмешок.

— Во, во, — кивнул Дон, — вот ты пока посмотри, а я Кириллу перевязку сделаю. Вот только, капельницу переставлю. Вот с этой ампулкой, — доктор взял пакет с физраствором и вколол в него лекарство, — А ты, Андрюха — разбирайся. Твоя это вотчина.

— Да, да, — Никотин его не слушал. В его глазах был блеск, как у пятилетнего мальчишки, которого пустили в «Детский мир» и сказали «Бери что хочешь». Первое, за что он ухватился, был НРС — Нож Разведчика Стреляющий. Штука, я вам скажу — великолепная. Стреляет своими лезвиями, которых идёт пять штук в комплекте. Снял стопор, нажал специальную кнопку и лезвие, со свистом влетит в любого, на расстоянии пяти метров. Причём влетит так, что не вытащишь. Ну а если промазал и лезвие воткнулось, скажем в дерево, то не беда. Нажал кнопку и весом собственного тела сжал пружину, которая стоит в ручке. Ножичек щёлкнул, а ты не зевай. Стопор поставь и нож готов. Всё, можно дальше вскрывать консервы и вражеские черепа.

Нож он отложил в сторону и достал АПС. Старинная штука была в эбонитовой кобуре, которую можно было использовать как приклад. А ещё, к нему был огромный, глушитель. Щелевой, проточный — не то, что сейчас делают. Такой глушитель, без дополнительной чистки, выстрелов пятьсот проживёт.

Дальше, из вещмешка Никотин достал четыре обоймы к «Стечкину». А следом за ними, большие, как пятирублёвые монеты, таблетки. Две упаковки по десять штук. Таблетки эти обеззараживающие. Работают типа быстрорастворимого шипучего аспирина. Только одну таблетку надо растворять на два литра воды. И очищает она воду, с любыми загрязнениями. Хоть нефтяное пятно зачерпни — очистит! Правда, хлоркой эта водичка отдавать будет, и осадок бурый на дне появится. Но пить такую воду можно.

Ещё в вещмешке было три пары толстых, шерстяных носков, личная аптечка разведчика, по круче той, что была у Никотина, рыболовные снасти, три комплекта саморазогревающегося пайка и фальшфейер красного огня.

В общем — обычный набор разведчика — диверсанта. Никотин был очень доволен. Радостно выдохнув, он пошёл в «лазарет» и улёгся на свою койку. А Дон, тем временем, уже поменял капельницу и начал медленно разматывать бинты, что-то рассказывая Китяжу:

— … зря я что ли, вернулся? Терпи, Кирюха. Иисус терпел и нам велел, — Новиков очень бережно снимал с него бинты, — И потом, ты мою жену спас, а я с тобой пойду, и тебе помогу твою спасти… У вас детки маленькие вот-вот родятся. А без доктора вы куда? Прааавильно, никуда вы без доктора. А Тема то у нас, какой молодец, А? Свет нам сделал…Да и вообще. Я как чувствовал, что нельзя тебя одного ни на минуту оставлять… Вот оставил и на тебе… НЕ ПОНЯЛ?!?!?! А ЭТО КАК???

Вместо кровоточащих ран, на спине у Тяжина были только розовые рубцы. Вся запекшаяся кровь осталась на бинтах.

— Но этого не может быть!!!! — закричал Новиков, — Это — антинаучно!!!!

— Может, — Никотин улыбнулся и, встав на прострелянные ноги, перекрестился, — Истинно верую, может!!!

Когда Тёма, нагруженный вещами, подходил к «норе», он увидел Никотина, который смотрел в пустоту и курил. По трём окуркам, валяющимся между его ног, он понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось, гвардия? — взволнованно спросил он снайпера, но тот, лишь молча махнул рукой в сторону входа. Архангел в два прыжка оказался у железной двери и скинув с себя баулы пулей влетел в «лазарет». На Никотиновом топчане сидел Дон и тихо, сам себе, что-то доказывал. Причём иногда, он доказывал себе это так яростно, что создавалось впечатление — Новиков сошёл с ума.

— Андрюша, — Тёма легонько потряс Дона за плечо, — Дружище, объясни мне, что произошло, — но Новиков никак не отреагировал. Он продолжал вести беседу с умным человеком. Сам с собой. Тогда Артём решил закрыть этот вопрос радикально. Он просто отвесил Дону такую оплеуху, что тот полетел почти через всю комнату. Зато мозги у него, похоже встали на место. Андрей сел на свой зад, встряхнул головой и уставился на Тёму

— Ты кто? — удивлённо спросил он Тёму.

— Хрен в пальто!!! — рявкнул на него Тёма и Дон, встряхнув головой, узнал своего товарища, — Какого… здесь происходит??? Ты мне объяснишь???

Дон кивнул головой и молча показал на Китяжа. Тяжин так и лежал. На животе. Без Бинтов. С полностью зажившими ранами. Тёма подошёл к топчану и провёл по спине Тяжина рукой. Шрамы, как шрамы.

— Да… дела… — многозначительно пробубнил Тёма и повернулся к Новикову, — Скажи мне, Андрей. Такое бывает???

— Нет, — выдохнул Дон и затряс головой.

— Но ты это видишь, — утвердительно сказал Тёма.

— Да.

— А ты, гвардия, видишь это? — спросил он у Никотина, который появился в проёме между комнатами.

— Конечно…

— Уже хорошо, — кивнул Тёма, — А, с ума, все вместе, мы могли сойти???

— Ну… — неопределённо пожал плечами Новиков, — История медицины знает подобные случаи группового помешательства, но чтобы у всех, одновременно были одинаковые галлюцинации…

— С ума, поодиночке сходят. Это Гриппом все вместе болеют, — процитировал папу дяди Фёдора Никотин.

— Точно дружище, — Тёма щёлкнул пальцами и подытожил, — В таком случае, я предлагаю следующий вариант. Этого не может быть, верно? — Дон и Никотин закивали головой, — Но мы это видим. Все видим! — друзья опять закивали головой, — Значит, мы видим то, чего не может быть! А как называется то, чего не может быть? — он обвёл приятелей взглядом, — ЧУДО! Обыкновенное чудо. Согласны? — Друзья переглянулись и одновременно кивнули головой, — Ну вот и отлично. За сим, предлагаю прервать наш консилиум. И преступить к трапезе, — Тёма хитро посмотрел на Никотина, — Кто у нас там сегодня на хозяйстве?