— Ты меня не хочешь? — прошептала Тейви прямо ему в ухо. Ее губы коснулись мочки. Она жарко дышала, чувствуя напряжение Скотта.

— Капризуля, — выдохнул он, и снова его руки заскользили вдоль ее тела. — Тебе хочется насладиться моим страданием.

Он приподнял ее голову и поцеловал в губы быстро и крепко. Тейви почувствовала, что через миг он отшатнется от нее, и, не желая этого, обвила его шею, прижалась к ней губами. Со стоном Скотт раскрыл губы и ответил на ее ласку.

Тейви как бы слилась с ним, чувствуя себя в его руках надежно защищенной. Мышцы у нее налились, словно внутри нее прокатился штормовой вихрь. У нее не раз возникало желание отдаться ему в палатке или в его офисе, но тогда он старался отгородиться от нее. Сейчас же она ощущала напряжение его тела, каждый толчок его сердца.

Неважно, поверит он ей или нет, но сейчас Тейви впервые чувствовала, что готова отдать Скотту всю себя не на раз или два, а на всю жизнь. Только ему она позволит превратить себя в женщину, в противном случае ей суждено остаться девственницей.

Скотт отнес ее на диван и лег рядом. Ее голова запрокинулась, когда он поцеловал ее в шею, туда, где билась тоненькая жилка. Тейви застонала, ее пальцы безотчетно ерошили ему волосы, тело выгнулось, ища еще большей близости.

Прерывисто вздохнув, Скотт перевалился на бок. Повернув ее спиной к себе, он постарался погасить разгорающееся в ней пламя.

— Утром я должен уехать, — сказал он, зарываясь в ее волосы. — Ты до сих пор хочешь заняться любовью? Подумай как следует, Тейви. Долго сдерживаться я не смогу.

Она вся сжалась. Ей хотелось вобрать в себя Скотта, желание не находило выхода, волнами прокатываясь по ее разгоряченному телу и пульсируя там, куда прикасалось мужское естество Скотта. А вот сердце? Сердце замерло. Его удары стали слабее. Черт возьми, он был прав, ей не хотелось иметь его только на одну ночь.

— Не надо, Скотт.

Его руки, сжимавшие ее бедра, ослабли. Скотт решительно поднялся, поцеловал ее в нос, как несмышленыша.

— Проверю квартиру. Если хочешь, чтобы я остался на ночь, принеси мне подушку и одеяло.

Когда Скотт вернулся, Тейви сидела на диване, наклонившись вперед и обхватив колени руками.

— Как ты?

— Все в порядке, — отозвалась она.

— Мой номер телефона тебе известен. — Звони, если что-нибудь потребуется. — Скотт грустно улыбнулся. — До свидания, Принцесса, — сказал он, поворачиваясь к двери. Когда он ее отворил, Тейви показалось, что ночная темень готова поглотить последний ее шанс стать счастливой.

— Не переживай, Скотт, ведь ты не любишь меня. И тебе не следовало увязываться за нами.

Пальцы, сжимавшие дверную ручку, побелели от напряжения. Но Скотт не обернулся.

— Я же предупреждал, Принцесса, — буркнул он, — будет больно, так больно, словно угодил в ад.

Он медленно затворил за собой дверь.

Тейви проснулась с головной болью. Ночь она провела на диване, проплакав не один час. Стараясь отвлечься от болезненной пустоты в сердце, она заставила себя принять душ. В зеркале отразилось измученное лицо с покрасневшими глазами.

Перед ней стояла задача навестить отца и рассказать о Ричарде Тэппе. На листке календаря значилось воскресенье. В этот день в клинике не проводилось никаких операций, и дочь с отцом могли поговорить по душам.

Ей совсем не хотелось заниматься своим туалетом. Конечно, отцу будет неприятно увидеть ее с распухшими от слез глазами. Когда он услышит ее рассказ, он поймет, что причиной ее слез стал Тэпп, будь он неладен. Со вздохом она принялась приводить себя в порядок. Надев темную прямую юбку и шерстяную кофточку, Тейви набрала номер отца.

Сидни расхаживал по кабинету, когда раздался телефонный звонок. Дочь редко беспокоила его в клинике, поэтому он понял — что-то стряслось, и предложил ей немедленно приехать. Взглянув на часы, Тейви сообразила, что скоро наступит время ланча, поэтому предусмотрительно захватила с собой сандвичи.

Дверь ей открыл сам Сидни. Полуобняв дочь за плечи, он внимательно ее оглядел.

— Что произошло? Выглядишь ты отвратительно. Мм… Причина в мужчине?

— В каком-то смысле, папа.

Они уселись в кресла около стола. Сидни с аппетитом ел принесенный сандвич, пока Тейви рассказывала о походе с Ричардом. Стараясь передать весь ужас, который ей пришлось пережить, она решила не утаивать ни малейшей детали.

— Слава Богу, — вздохнул Сидни, когда она закончила, — твой знакомый появился вовремя.

— Да, спасибо Скотту, — согласилась Тейви.

— Разумеется. — Отец выглядел расстроенным. — Это моя вина. Такого я от Ричарда не ожидал. Если б знал, никогда бы не отпустил тебя.

— Предположим. Но я пошла, чтобы доставить тебе удовольствие, — сказала Тейви. — В том, что твои новый коллега оказался насильником, нет твоей вины.

Сидни испуганно заморгал.

— Это слишком сильно сказано, дорогая.

— Мне так не кажется. — Тейви взяла чашку с кофе с отцовского стола. — Если бы не Скотт, случилось бы непоправимое…

— Стоп! — оборвал ее Сидни. — Все это ужасно, дорогая. Но тебе следует знать, что хирург никогда не станет драться, он должен беречь свои руки. А Ричарду на следующей неделе предстоит несколько сложных операций. Он был беззащитен против Скотта.

— Беззащитен? — Тейви заметалась по кабинету. — А обо мне ты подумал? Неужто тебе не ясно, что этот тип хотел силой овладеть мной? Так кто же был беззащитен?

Сидни тоже поднялся и взял дочь за руку.

— Дорогая, спору нет, тебе пришлось нелегко, и я очень благодарен Скотту. Я бы сделал то же самое.

Взглянув на отца и услышав нотки сострадания в его голосе, Тейви содрогнулась. Этот тон она слышала много раз, так отец говорил с безнадежно больными пациентами.

— А если бы тебе пришлось вступиться за меня, ты бы тоже подумал о том, что будет с твоими руками, папа?

— Не время говорить колкости. — Лоб Сидни прорезала глубокая складка.

— И что ты собираешься предпринять? — холодно спросила она. — Сообщишь администрации или сам уволишь Ричарда?

Глаза Сидни расширились от недоумения.

— Сообщить администрации? Октавия, ты не представляешь, какой ущерб нанесет это нашей клинике.

Тейви попыталась отдернуть руку, но Сидни еще крепче сжал ее.

— И ты смиришься с тем, что в клинике практикует насильник, к тому же твой протеже?

— Я не допускаю мысли, что Ричард может быть насильником. Он просто перебрал, и у него на минуту помутился рассудок. — Обняв дочь, Сидни усадил ее в кресло. — Не горячись, — невозмутимо проговорил он, беря ее за запястье. Боже, сколько раз отец пользовался этим приемом, вспомнила Тейви, чтобы успокоить больного. — Конечно, ты напугана, хочешь отомстить. Но, когда успокоишься, поймешь: предавать все это гласности — значит сеять сплетни, весь город будет судачить о нас.

Безвольно откинувшись, на спинку, девушка потеряла способность воспринимать отцовские увещевания, что-то внутри у нее оборвалось.

— Если я тебя правильно поняла, ты хочешь оставить все как есть?

— Разумеется, — подтвердил Сидни. — А за поступок Скотта я ему благодарен.

— Он поступил так, потому что любит меня. — Тейви глубоко вздохнула. — Но не так самозабвенно, как я.

— Прости, но мне странно это слышать.

— Странно слышать, что я его люблю? — удивилась Тейви.

— Не в этом дело, — ответил Сидни. — Я надеялся, что ты выберешь себе человека, который будет соответствовать твоему положению в обществе, твоему образу жизни, с которым у вас будут общие интересы.

— Такого, как Тэпп? Блестящего хирурга и мерзавца?

Сидни поморщился.

— По правде говоря, я считал, что Ричард будет для тебя достойной партией. Но, увы, то, что произошло, несколько меняет дело.

Тейви чуть не подскочила в кресле.

— Вот, значит, что ты имел в виду?

— Я полагал, что Ричард влюблен в тебя и со временем ты тоже смогла бы его полюбить. — Сидни прижал пальцы к вискам. — Ты знаешь, как я относился и отношусь к твоей матери. Но мы не всегда были так близки, как сейчас. Когда я сделал ей предложение, она была в ужасном состоянии, однако отец Найджела уверял меня, что это пройдет и Дорис привяжется ко мне.