В конце концов он согласился с ее доводами, при этом так печально улыбнувшись, что Тейви показалось — он сейчас заплачет.

— Ладно, — отрезал он. — Речь не идет о том, дышать или не дышать. Ты можешь спокойно обойтись без альпинизма.

— А ты? — Тейви приставила палец к его груди.

— Нет! — Скотт отстранил ее руку и пошел прочь.

Сейчас Тейви прощалась не только с этим удивительным краем, она покидала дорогого человека, свою любовь. Сердце заходилось от тоски, хотя этот, ни на кого не похожий человек относился к ней как к рядовому клиенту.

Затылка Тейви коснулась чья-то рука, но даже не оборачиваясь, она поняла, что это не Скотт.

— Малышка, — тихо сказал Андре, — советую открыться ему.

— Его это не волнует, Андре.

— Странный вы, американцы, народ, — недовольно пробормотал он. — Подобный поход состоится только на следующее лето. До зимних походов у нас будет перерыв. Дома, в Спрингстине, мы будем очень недолго, но ты сможешь видеться со Скоттом хоть каждый день.

— Сколько длится ваш зимний поход?

— Всего несколько дней. Обычно он включает одно восхождение: подниматься в горы зимой могут только опытные скалолазы.

Тейви вздохнула.

— Скотт говорил, что это самое замечательное время. Зима там так красива.

— Это точно, малышка. Но и опасностей намного больше. Очень сомневаюсь, что Скотт захочет взять тебя, даже если ты и попросишь.

— Нет, Андре, я больше вообще не пойду с ним в поход. Очень не хочется… разочаровывать его.

— Разочаровывать? Только потому, что тебе не нравится альпинизм? Но ты же любишь его. Разве не так?

Подступившие слезы сдавили ей горло. Она через силу кивнула.

— Ну и скажи ему об этом. — Андре выглядел расстроенным. — Знаешь, малышка, я разлюбил горы. Не хочу, чтобы мои близкие страдали из-за них.

Тейви следила, как Скотт переходил от одного участника похода к другому, прощаясь и желая каждому вернуться на следующий год. Росса он пригласил в феврале подняться с ним на Гранитный пик. Наконец он подошел к Тейви. Она стояла в стороне от группы, надеясь попрощаться с ним с глазу на глаз.

Скотт взял ее за руку.

— Прощай, Принцесса, — сказал он. — Ты показала себя молодчиной. Теперь никто не имеет права называть тебя капризулей.

— Спасибо, Скотт, — с придыханием произнесла она. — Не хочешь ли сказать, что надеешься увидеть меня в будущем году.

Скотт покачал головой.

— Не могу предложить этого. Обычные прогулочки ничего не дают. — Темно-синие глаза Скотта встретились с ее глазами. В них сквозила грусть, даже тоска.

— Скотт, я… — Слова застревали у нее в горле. Нет, она не сможет признаться ему, особенно после того, что он сейчас сказал. — Мне бы хотелось повидать тебя в Биллингсе. В привычной обстановке.

— Вот как? — Он отнял руку, протянутую для прощания. — Ты считаешь, что именно в городе привычная обстановка? — Он кивнул в сторону гор. — Вот моя настоящая жизнь, Принцесса. У нас разные взгляды.

— Ты не прав, — возразила она. — Нам нужно воспользоваться шансом. Я хочу повидать тебя снова.

За их спинами остановился фургон. Из него выскочили юноша и девушка. Девушка с длинной черной косой, подкрашенными губками, в узких джинсах бросилась к Скотту.

— Тиффани, привет, — помахал девушке Скотт.

— О, Скотт, здравствуй, — пропищала Тиффани, хватая ладонь Скотта обеими руками. — Я весь год мечтала о походе. — Она розовым язычком облизала накрашенные губы. — Я соскучилась по тебе. А ты?

— Ты не по мне скучала, Тифф, — сказал он, аккуратно освобождая руку. — Ты соскучилась по природе, дикой, настоящей. Для городских жителей это целебный глоток воздуха.

— О, ты совершенно прав, — вздохнула девушка. — Жизнь в Лас-Вегасе ужасна. Я с трудом ее выношу. Везде неоновый свет и ненатуральная пышность.

Тейви не смогла сдержать улыбки. По виду девушки было очевидно, что она предпочитает. Но улыбка быстро сошла с лица Тейви. Она подумала о человеке, который действительно влюблен в первозданную природу.

Взглянув на горную гряду, Тейви вдруг почувствовала, что без всего этого ей теперь будет трудно жить. Если она больше не увидит Скотта, не скажет ему о своей любви, душа ее умрет.

— Скотт, — начала она, — я в самом деле хочу…

— А, Боб, Мэри! — воскликнул он, приветствуя родителей Тиффани. Он бросил короткий взгляд на Тейви. — Прости, мне нужно заняться разгрузкой фургона. А вам следует поспешить, Фред должен успеть на вечерний самолет.

Тейви жутко захотелось взять Скотта за руку, как это сделала Тиффани, и увести его в укромное место. Но стоило ей только подумать об этом, как противная девчонка уже ухватила его за локоть.

— О, Скотт, я помогу тебе. — Она восторженно посмотрела на него, кокетливо прикрывая веки. — Ты же знаешь, какая я сильная.

Отец похлопал дочку по плечу.

— Она весь год готовилась к этому походу, Скотт.

— Молодец, Тифф, — сказал инструктор уважительно. — Поможешь мне с этими ящиками.

В груди Тейви что-то сжалось, когда она увидела, как они направились к фургону. Скотт вел себя с девушкой точно так же, как с ней: никаких нежностей, а просто снисходительно вежливо, как и подобает инструктору.

Подхватив свои вещи, Тейви направилась к фургону, остановившись на минуту, чтобы попрощаться с Андре.

— Ничего не получается, Андре, — сказала она, сдерживая слезы.

— Если ты его любишь, малышка, борись, — ободрил ее француз. — Но тебе придется принять его стиль жизни. Он его не изменит.

Он подхватил ее рюкзак и забросил в фургон.

— Элинор пыталась сломать его, но ее настойчивость только ожесточила Скотта. Если и ты намерена действовать в том же духе, тебе придется просто выкинуть его из твоей прелестной головки. — Он протянул ей руку. — Но я надеюсь, что такого не произойдет.

Когда фургон тронулся, Тейви прилипла к заднему стеклу.

Тиффани опять держала Скотта за руку и смотрела ему в глаза, а он поправлял лямки на ее рюкзаке. Тейви захотелось остановить фургон и отшлепать девчонку так, чтобы она запомнила это на всю жизнь. Но вместо этого застыла на сиденье, продолжая следить за человеком, который покорил ее сердце, которому она была готова отдать все, что имела. Незабываемое время, проведенное с ним в горах, оставалось позади. Она возвращалась в цивилизованный мир. Возвращалась одинокой, с опустошенной душой.

Глядя на листок настольного календаря, Октавия постаралась вспомнить, сколько дней прошло со времени ее приезда. Ничего не получилось. Перед глазами, словно издеваясь над ней, маячило одно число — 14 октября.

Скотт находился в городе уже больше двух недель, самых длинных в жизни Тейви. Он даже не позвонил ей, вероятно, вообще не собирался этого делать. Она несколько раз набирала его номер, но, испугавшись, что он может отказаться от встречи, сославшись на занятость, вешала трубку.

Тысячу раз вспоминала она совет Андре: если любишь, борись. Если? Тейви теперь со всей определенностью знала, что это так. Она была убеждена, что и Скотт думает о ней.

Но почему он продолжал хранить верность женщине, которая так и не стала частью его жизни? Тейви мучительно размышляла, как найти путь к его сердцу.

Неделю назад она закончила работу, заказанную отцом фирме, с которой Тейви сотрудничала. Ей пришлось досконально изучить все, что касалось сердечной деятельности пациентов и методики их лечения. На основе историй болезни ей нужно было сделать рисунки, демонстрирующие все стадии операций на сердце и сосудах.

Работа была сложная и требовала усидчивости. Тейви была заинтересована в ней, так как отцу предстояло заплатить за все это очень приличные деньги, большая часть которых предназначалась ей, что не могло не быть выгодно для семейного бюджета.

Ее шеф высоко оценил ее рисунки и попросил в дальнейшем выполнять подобные заказы. Теперь же она занималась совсем другим делом, которое не обещало ей никакого дохода, вообще никому не предназначалось. Это были наброски, отражающие ее впечатления от похода в горы.