В этот момент раздался шум. Из комнаты донесся голос тети Марвины:

— Да это же Флаффи, киска моя, что с тобой?

Мэгги стукнула себя в отчаянии кулаком по лбу.

— Я должна была оставить дверь спальни закрытой. А Горацио на улице?

— Нет, он под обеденным столом.

Они кинулись назад в комнату.

Горацио и Флаффи, не обращая внимания на присутствующих, буквально катались клубком. Наконец обезумевшая кошка вырвалась из лап Горацио и вспрыгнула прямо на спину Гарри Мэллону, а затем на стол, опрокинув при этом свечи на скатерть. Скатерть мгновенно вспыхнула. Хэнк едва успел схватить ее и кинуться вон из комнаты, оставляя за собой след из сожженной пищи и разбитой посуды. Все последовали за Хэнком и окружили костер, пылавший на заднем крыльце. Никто не мог оторвать взгляда от пламени, никто не произнес ни звука. Горели домашнее печенье, морковь, картошка, и последняя по списку, но не по значению, — говядина превращалась в пепел.

Так закончился первый семейный прием Хэнка и Мэгги Мэллонов. У Мэгги при виде костра возникло желание запеть скаутские песни или устроить хоровод. Она оглядела собравшихся: лица у всех были серьезные. Только Хэнк улыбался. Они посмотрели друг другу в глаза, и Мэгги почувствовала, что сердце ее забилось быстрее. Она не припоминала мужчину, смотревшего на нее такими глазами. И хотя он улыбался, взгляд его был жадным. Это был момент идеального взаимопонимания, встречи разума и эмоций, искреннее признание в возникшей между ними любви.

Жаркое скоро догорело, куски мяса превратились в тлеющие головешки.

— Кто-нибудь останется на десерт? — спросила Мэгги.

— Я лучше воздержусь, — сказала Линда Сью, — я уже должна собираться домой.

Холли, на цыпочках обойдя пюре, лежавшее на крыльце, тоже выразила желание поехать домой.

Гарри Мэллон сочувственно похлопал сына по плечу. Жест, как на поминках. Главное так и не было сказано. Хэнк не упомянул о заеме.

Хелен обняла Мэгги.

— Не надо волноваться, мы с Гарри сейчас уезжаем, но, по-моему, все не так уж плохо.

Хэнк всегда был человеком без предрассудков.

— Может, оно и к лучшему.

На кухне Мэгги встретила Элси.

— У вас тут пахнет горелым, — она втянула носом воздух.

— Да, Флаффи перевернула на скатерть подсвечник, и получился небольшой костер.

Элси через открытую дверь посмотрела на остатки обеда, тлеющие на лужайке перед задним крыльцом.

— Ничего, главное — не сгорел дом, — подытожила служанка.

Через полчаса порядок был полностью восстановлен и Мэгги Хэнк, Элси, Мейбл и тетя Марвина, сидя за кухонным столом, поглощали яблочный торт и ванильное мороженое.

— Я помню свой первый большой прием после замужества, — сказала Мейбл Тун, — это было в канун Рождества — обед на четырнадцать персон.

— Да, я вижу его, как будто это было вчера, — сказала Марвина. — Я надела зеленое бархатное платье с горным хрусталем на лифе. И все шло отлично, лишь тетя Софи слегка перебрала и ткнулась носом в ананасовое пирожное.

— Да, Софи подпортила дело, — подтвердила Марвина. — Мы не собирались надоедать тебе, мы просто решили заехать и посмотреть, как у тебя дела, ты так неожиданно уехала, что мы беспокоились о тебе.

— Мама, мне уже двадцать семь лет.

— Уезжая, ты вообще ничего не говорила о том, что едешь к мужчине, а теперь сразу замужество. Дорогая, скажи мне честно, ты…

— Нет, мам, я не беременна, — она почувствовала, что у нее вновь задергался глаз.

Мейбл подозрительно покосилась на Хэнка.

— Он увез тебя либо насильно, либо обманом. Он похож на хитреца.

— Нет, мам, этот человек просто предоставил мне возможность писать книгу.

Мейбл была в шоке.

— Ты что, вышла замуж, чтобы писать книгу?

— Нет, мам, — она не хотела, чтобы мать беспокоилась о ней, но не хотела выглядеть и полной идиоткой, — вышла потому… что я этого хотела.

Хэнк подвинулся к Мэгги и обнял за плечи.

— Любовь с первого взгляда, мы поняли это, едва увидели друг друга. — Он громко поцеловал Мэгги в макушку. — Любимая, скажи маме, как сильно ты любишь меня.

— Я его очень люблю.

Однако Мейбл не выглядела убежденной.

— Не знаю, — с сомнением произнесла она.

Хэнк слегка ослабил объятия, его подбородок покоился в копне Мэггиных каштановых кудрей, голос стал серьезнее:

— Я знаю, вам это трудно понять, миссис Тун, но нам нечего скрывать от вас, и я бы хотел, чтобы вы и тетя Марвина остались здесь на несколько дней и сами смогли во всем разобраться. Я люблю вашу дочь и намерен заботиться о ней наилучшим образом.

— Полагаю, что матери этого вполне достаточно, — сказала Мейбл, — на большее ей все равно не приходится рассчитывать. Мы не будем вам мешать, ведь я знаю, — тут она улыбнулась, — что такое медовый месяц. Это — ваши дела, а мы с Марвиной поедем домой. К тому же ты, кажется, уже договорилась сделать перманент, правда, Марвина?

Хэнк выразил свою признательность. Мэгги почувствовала, что вновь тает в его объятиях. Она ничего не могла с собой поделать. И хотя он, несомненно, притворщик, но в нем был шарм, она просто не в силах противостоять его обаянию. Хэнк не только согревал ей кровь, но и душу. Это было прекрасно и одновременно грустно. Ее бесило, когда он лгал о своей любви к ней. Хэнк Мэллон — первостатейный плут.

— Ну что ж, желаем счастья, — сказали Мейбл и тетя Марвина на прощание молодоженам, садясь в машину.

— Очаровательные люди, — сказал Хэнк Мэгги, когда они остались стоять на крыльце, проводив гостей.

«Это великодушно с его стороны, — подумала она, — он мог бы сказать, что они были довольно надоедливы».

— Ты, наверное, считаешь меня плохой дочерью?

Он засмеялся.

— Нет. Я думаю, что ты хочешь стать взрослой, а твоя мать все еще считает тебя ребенком.

Она задумчиво посмотрела вдаль, потом спросила:

— Думаешь, отец даст тебе заем?

— Посмотрим. Выглядел он не слишком счастливым, когда уходил.

Он дернул ее за каштановую кудряшку.

— А ты не будешь считать себя беременной?

— Нет, не буду.

— Посмотрим.

Утро Мэгги обычно начиналось со звуков множества проносящихся мимо автомобилей, лязга мусорных баков, кашля старого мистера Кучарского, шаркающей походкой направляющегося в ванную. Все это она ненавидела, и совершенно неожиданно, именно здесь, она поняла, что этих звуков ей не хватает. Она нехотя встала, натянула поношенную футболку и серый свитер и спустилась на кухню, откуда раздавался запах свежесваренного кофе.

Хэнк уже сидел за столом. Посмотрев на нее, он понял, что его худшие опасения оправдались. Даже заспанная, со спутанными волосами, она была чертовски привлекательна. Мэгги собиралась что-то сказать, но удовольствие от первого глотка кофе стерло все мысли. Она просто вздохнула и довольно улыбнулась.

Элси достала из духовки темно-коричневые домашние булочки и стала выкладывать их в корзинку.

— Конечно, я не собираюсь печь их каждый день, но сегодня — исключение, — проговорила Элси.

— Как раз сегодня так хочется домашних булочек! — воскликнула Мэгги. — Они так вкусно пахнут!

— Да, они удались на славу, — сказала Элси. — Каша в буфете, сок в холодильнике. Распоряжайся тут сама. Как хозяйка. — И она кинула булочку в миску Горацио.

— У тебя доброе сердце, — заметил Хэнк.

— Да, лучше мне его не приваживать, а то забудет сторожить дом.

Огромный мужчина, похожий на медведя, зашел в дом с заднего крыльца и сразу направился на кухню.

— Привет! Прохожу мимо, чувствую запах булочек, дай, думаю, зайду. Я ведь страшно люблю булочки, не так ли, приятель? — И он протянул руку Хэнку. Хэнк представил его:

— Это Бабба — мой лучший друг.

Мэгги машинально поправила свитер.

— Извините, я не ждала гостей.

— Не смущайтесь, я не гость. А вы, я полагаю, Мэгги?

— Да.

— Итак, объясни, как ты решился жениться? Когда ты исчез из города, никто ничего подобного и представить не мог. Не пойму, она что, залетела? — спросил он, перегибаясь к Хэнку через стол.