— Мне больше хотелось бы написать еще одну книгу.

— И у тебя есть идея?

Она отрицательно мотнула головой.

— Нет, сейчас я во мраке.

— Мой дядя Висбург, ушедший в отставку в 1901 году, издавал газету графства в течение сорока лет. У нас в подвале до сих пор лежат целые кипы. Они, правда, довольно ветхие, но вполне можно прочесть.

Сердце Мэгги забилось быстрее. Удивительно! В подвале Хэнка хранилась новая книга! Только ради этого стоило выходить за него замуж. А как насчет всех тех скодженских чудаков типа Баббы, Верна, миссис Фарнсворт?

Хэнк поцеловал ее волосы и помог подняться со своих колен.

— Мы скоро должны ехать, если не хотим пропустить Санта Клауса.

Десять минут спустя Мэгги уже сидела в грузовике, глядя на сверкание бриллиантов в зеркало заднего вида. Конечно, ей не следовало делать это. Но потом она решила, что наденет их разок, на танцы, а потом протрет спиртом и положит на место. Все было бы по-другому, выйди она за Хэнка. Впрочем, тогда она не знала о торговой улице в Берлигтоне. Зато теперь знала.

Она смотрела, как последние яблони исчезают из виду, думая, как прекрасны они, покрытые снегом. Хэнк въехал в город. И город показался ей прекрасен в рождественском убранстве. Магазин Ирмы сиял огнями праздничной иллюминации, зеленые огоньки украшали двери банка, мигающие гирлянды висели на кафетерии и салоне красоты. Перед административным зданием высилась елка.

— Едь помедленнее, — попросила Мэгги Хэнка. — Я хочу рассмотреть украшения!

— Я и так еду со скоростью всего 26 миль в час. Еще немного, и мы поедем назад.

Она подумала, что вернется завтра, чтобы рассмотреть елку и, может быть, купить у Ирмы конфету с кленовым сиропом, послать родным в Нью-Джерси.

Зал ассоциации вновь напомнил ей Польский зал: тот же деревянный пол, такое же столпотворение и детей, и взрослых. И, конечно, чувство ожидания Рождества. Хэнк помог ей снять пальто.

— О, посмотри, Верн в смокинге!

— Да, он всегда в смокинге на Рождество, он перешел к нему от дяди Моу, который был официантом в дорогом ресторане Берлингтона.

— А что с дядей?

— Он умер от инфаркта, — пояснил Хэнк.

Верн подмигнул Мэгги, и она помахала ему в ответ.

Подошел Эд Критч. Мэгги подозрительно посмотрела на него:

— Ты не собираешься больше похищать меня?

Эд захихикал.

— Теперь я не сделаю этого. Но было неплохо, согласна? Я чуть не потерял сознание, когда Элси Хокинс наставила на меня свою игрушку. Да, думаю, теперь эта история гуляет по округе наравне с поджогом конюшни Баки Вивера.

Хэнк выглядел явно польщенным, говоря Мэгги:

— До этого я был единственным источником местных сплетен, теперь ты с честью делишь эту участь.

Оркестр грянул «Сюда идет Санта Клаус», и люди взявшись за руки, пошли хороводом вокруг елки. Мэгги тоже встала в круг. Все смотрели на входную дверь, ожидая прихода Санта Клауса. Дверь открылась и появился Санта Клаус. Дети пронзительно закричали от восторга.

— Хо, хо, хо, — сказал Санта Клаус, входя. — Всем хорош был Старый год?

— Всем! — ответили все хором.

Хоровод кружился вокруг елки, а Санта Клаус, обходя детей, вручал им подарки. Он остановился против Мэгги и взял ее за руку.

— Хорош ли был для Мэгги год? — спросил он.

Румянец выступил на ее щеках. Санта Клаус не заговаривал со взрослыми.

Он достал раскраску и леденец на палочке.

— Только лучшим девочкам Скоджена, — подмигнул Санта Клаус Мэгги.

Возглас одобрения пробежал по толпе.

Мир на миг затуманился перед глазами, она даже остановилась. Взглядом нашла в хороводе Хэнка. Они любили ее! Мэгги смотрела на лица в хороводе, даже отец Хэнка улыбался ей через комнату. Мэгги прижала раскраску и леденец к груди и поблагодарила Санта Клауса. Потом, внимательно посмотрев на него, сказала:

— Я узнала тебя, Бабба, ты получишь за это!

Баббу улыбнулся, пожал ей руку. И Мэгги улыбнулась в ответ. Бабба молодец! Нашел выход из положения, и где? В заснеженных полях Вермонта! Слезы навернулись ей на глаза. Она спрятала лицо на груди Хенка и загнусавила ему в галстук.

— Это все потому, что я л-л-люблю раскраски.

Орвелл Миллен, стоявший слева от Мэгги, сказал Хэнку:

— Это потому, что она беременна, обычное дело, раз плачет над раскрасками, детскими нагрудниками и башмаками. Когда моя Элейн была беременна, мы не могли спокойно пройти мимо полок с детским питанием.

Миссис Фарнсворт обняла Мэгги за плечи:

— Тебе нужно сделать завивку, это всегда успокаивает. И потом приходи к нам на посиделки.

— Не знаю… — и Мэгги воспользовалась шелковым носовым платком Хэнка.

— Это не займет много времени. В субботу, ровно через месяц, ты сможешь рассказать нам о дневнике тети Китти. Мы умираем, так хотим прочесть твою книгу, как только она выйдет из печати. Не каждый день встретишь в нашем городе живого автора. Может, мы даже устроим специальную вечеринку в честь выхода книги.

Вечеринку в честь выхода книги? Мэгги едва удержалась от смеха. Да она становится известна! В местном масштабе, но тем не менее. И дамский клуб даже устраивает в честь нее вечеринку. Но у Мэгги была проблема. Проблема с именем. Как она подпишет свою книгу? Ведь все уверены, что она — Мэллон, в то время как на самом деле она — Тун. И Мэгги обратилась к Хэнку:

— Ты должен жениться на мне, если не передумал. Причем, как можно скорее. Как я подпишу свою книгу на вечеринке? Тун? Это вызовет массу вопросов.

— Позволь уточнить, ты хочешь выйти за меня, чтобы поставить автограф на книге?

— Да.

Он не мог устоять от соблазна подразнить ее.

— Выглядит не слишком романтично. Да и обоснованно. Ведь Скоджен не изменился, и ты уверена, что мы сможем жить здесь?

— Да. Это прекрасное место, — ее голос стал тише, — и я люблю тебя.

Он взял ее за руки.

— И я тоже люблю тебя, и буду счастлив жениться на тебе.

И он поцеловал ее прямо здесь, на виду у всего города.

— Приятно видеть, что он занимается этим не только в чужих конюшнях, — сказал Горди Пиккерс. — Впрочем, тогда он, кажется, был моложе.

Баки Вивер, старый Букер и Мирон Стоцнхауз согласились с ним.

А оркестр играл «Рудольф — Красноносый северный олень» в четвертый раз.