— Бабба — его лучший друг, просто не верится, что Хэнк еще не рассказал тебе о нем.

В это время снаружи раздался визг тормозов и лай Горацио.

— Думаю, теперь мой черед открывать дверь, — проговорил Хэнк, направляясь в прихожую. Через несколько минут он вернулся в комнату, ведя перед собой двух женщин средних лет.

Мэгги едва не упала со стула — это были мама и тетя Марвина!

— Мама! Тетя Марвина! — она мигом очутилась в их объятиях.

— Мы были тут неподалеку и решили повидать тебя.

«Ничего себе неподалеку, — подумала Мэгги, — шесть часов езды. Впрочем, не все так плохо».

— Мама, тетя Марвина, мне хотелось бы представить вам моего мужа — Хэнка Мэллона, а также его родителей — Хелен и Гарри, а это — Линда Сью и Холли. Мы как раз объясняли всем, как мы познакомились с Хэнком, когда он прошлым летом был на семинаре в Ратджерсе.

— Думаю, для вас это тоже неожиданно, — сказала Холли, вонзая вилку в мясо.

Мама и тетя переглянулись.

— Мы только хотели сказать об этом. Не было даже времени на настоящую свадьбу в Польском зале. — И она погрозила дочери пальцем, но ворчание ее было явно притворным.

Хэнк тем временем поставил еще два прибора и принес из кухни еще два стула.

Начала, как всегда, мать.

— Да, Мэгги всегда была трудным ребенком, с детства с характером.

— Она всегда была себе на уме, — в унисон с ней подхватила тетя Марвина.

— Не хотела есть фасоль.

— Делала только то, что сама считала нужным.

Хэнк с любопытством наблюдал за смущением Мэгги. Ему хотелось узнать о ней побольше. Хотя обстановка была не самой подходящей, он все-таки спросил:

— Мэгги говорила, что в детстве была трудным ребенком.

— В детстве она была грозой Риверсайда, все мальчишки влюблялись в ее каштановые локоны и ходили за ней табунами. Но она не хотела иметь с ними ничего общего, — рассказывала Мейбл, — и если они не понимали слова «нет», то она могла добавить и кулаком.

— Мы думали, что она вообще не выйдет замуж, — сказала тетя Марвина.

— А помнишь, в девять лет она написала то ужасное слово на парадной двери Кэмпбеллской школы?

— То ужасное слово было вызовом, — сказала Мэгги, — потом я вернулась и сама стерла его.

— По-моему, слово так и не было стерто, администрации пришлось покрасить дверь, а мы вынуждены были заплатить за покраску.

«Да, Мэгги действительно непредсказуема», — подумал Хэнк. Он живо представил ее соседской девчонкой-сорванцом, она и сейчас, пожалуй, не слишком изменилась.

— И что же еще вытворяла Мэгги? — спросил Хэнк.

Мэгги сердито посмотрела на мать и на Хэнка.

— Я не думаю, что это будет интересно.

— Только не мне, — сказала Линда Сью.

— Я бы тоже не отказалась узнать больше, — поддержала ее Холли Браун.

— Очень вкусное мясо, — сказала Мейбл, — да и пюре без комков. Оказывается, чтобы научиться готовить, тебе надо было выйти замуж.

— Все это приготовила не я, а наша домохозяйка Элси.

— У вас есть прислуга? — удивилась Мейбл. — Но тогда объясни мне, чем ты здесь занимаешься целыми днями?

— Я пишу книгу о тете Китти.

— Зачем тебе это нужно? — спросила Мейбл. — Зачем тебе писать книгу, полную секса, ведь тетя Китти была… Ты знаешь, кем она была. И как я после этого покажусь в своем клубе на бинго?

Линда Сью от удивления подняла брови.

— Ты пишешь грязную книгу?

— Моя тетя была бандершей, — любезно ответила Мэгги Холли и Линде Сью, — я пишу книгу, основанную на ее дневнике.

— Что ж, здорово! Теперь Скоджен достоин быть нанесенным на карту, — с энтузиазмом произнесла Линда Сью.

Лицо Гарри Мэллона покраснело, а костяшки пальцев, сжимавшие вилку, побелели.

— Только через мой труп, — проговорил он.

Хелен похлопала мужа по руке.

— Не забывай, у тебя давление, тебе вредно волноваться.

Сама она, кажется, совершенно не волновалась, для нее самое страшное — детство и юность Хэнка — уже позади. Остаток ее дней обещал быть просто беззаботной прогулкой. Мэгги словно прочитала эти мысли у нее на лице. Хэнк заметил, как они обменялись взглядами, и усмехнулся:

— Я был не так уж плох.

— Милый, ты был «Наказанием Скоджена», — сказала Линда Сью.

«Наказание Скоджена», — сердце Мэгги отбивало мелкую чечетку, — похоже, что это так и есть. С кем я живу? — спросила она себя, и сама же ответила: — С самым сексуальным мужчиной!» Она вспомнила их сегодняшний поцелуй в прихожей и заверила себя, что это больше не повторится. Он был, очевидно, из тех мужчин, что коллекционирует женщин, как монеты или марки. Выгляни она в окно, перед ней, возможно, предстали бы еще сотни его женщин, подобно тем двум, сидящим за столом. Впрочем, воспоминание о том поцелуе было ей отнюдь не неприятно. Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, и покосилась на Хэнка. Он внимательно наблюдал за ней и заметил, как она невольно покраснела. «Наказание Скоджена» умел понять состояние женщины, поэтому он и был «Наказанием Скоджена». Мэгги взяла себя в руки и, бросив на Хэнка многозначительно-предупреждающий взгляд, сказала:

— Теперь все это в прошлом, и я не допущу, чтобы подобное повторилось, не так ли, Хэнк?

— Точно так, теперь я под домашним арестом, — сказал Хэнк.

Невольная улыбка заиграла на губах Мэгги. Целых полгода он будет ее арестантом, и ей надо будет следить за исполнением приговора, что не так уж просто, учитывая его опыт в любовных делах. Ей придется сдерживать натиск мужчины не только искушенного, но и способного удовлетворить любой ее каприз. Правда, в Риверсайде ни один мужчина не мог похвастаться, что покорил ее, хотя желающих было хоть отбавляй.

Хелен Мэллон повернулась к ее матери и сказала:

— Звучит так, словно их брак заключен на небесах.

— Словно они удостоились друг друга, — добавила, не без ехидства, Линда Сью.

Последнее замечание прозвучало не слишком лестно, по крайней мере, по мнению Мэгги.

— Господи, ты сейчас — вылитый дедушка Тун, — сказала ей Мейбл. — У него точно так же блестели глаза, когда он гневался на какого-нибудь простака, который пытался задеть его.

— Да, — подхватила тетя Марвина, — он умел разрисовать обидчику физиономию, у него, надо признаться, был немного вспыльчивый характер.

Линда Сью широко раскрыла глаза.

— Черт возьми, надеюсь, ты не так вспыльчива, как твой дедушка? — Хэнк положил руку на плечо Мэгги.

— Не волнуйся, мы с Мэгги решили, что теперь, когда она замужняя женщина, она оставит все свои шуточки, правда, Мэгги? Ты у нас классная задира.

— Да? — изумилась Холли.

— Она — Королева задир штата Нью-Джерси.

Мэгги вскочила.

— Хэнк Мэллон, можно тебя на минуточку?

— Смотрите, у нее снова этот дикий взгляд. Держу пари, она собирается ударить его, — сказала Линда Сью.

— Задира? Задира?! — закричала Мэгги, едва они вышли из комнаты. Она схватила его за крахмальную сорочку. — Твои родители подумают, что я какая-нибудь хулиганка.

— Успокойся, я заставлю своих родителей поверить, что смогу помочь тебе исправиться, — увещевал ее Хэнк. — Да к тому же, кто всерьез посчитал тебя задирой?

— Пожалуй, ты прав, тут я погорячилась, — признала Мэгги.

Он обнял и слегка помассировал ей плечи.

— Ты слишком напряжена, нужно уметь расслабляться.

— Наверное, обед не так уж плох, а то я разнервничалась, глядя, как твой отец сжимает вилку.

— Точно, он всегда так делает, когда ест, — сказал Хэнк.

— Да, о сегодняшнем обеде можно сказать только хорошее: никто не напился до потери памяти, даже никого не замутило. Никто не потребовал расторгнуть брак. Моя мама рассказала не все случаи из моего детства, не показала и фотографий, где я с тарелкой фасоли на голове.

— Что случилось с твоей бровью?

— Ничего, это просто маленький нервный тик, — и она прижала руку к глазу. — Ну, вот, теперь твои родители будут знать, что у меня тик. Как ты думаешь, это не повредит делу?