Литмир - Электронная Библиотека

— Почему тебе нравится делать мне больно, тем более в такое время?

— Мама, в какое такое время? Ты же не говоришь мне, что случилось. Мне вовсе не нравится делать тебе больно. Приезжай, и мы вонзим клыки друг в друга.

Я швырнул трубку и завопил во всю мощь легких:

— Развод!

Ожидая мать, я смотрел, как мои дочери собирают ракушки на берегу. Две девочки с каштановыми волосами, а посередине — блондинка. Им было десять, девять и семь лет соответственно. Рост и красота дочерей неизменно удивляли меня; глядя на их ладные загорелые фигурки, я ощущал некоторую собственную ущербность. Ветер трепал им волосы; их смуглые ручонки, словно по команде, поднимались, отводя пряди от глаз. Их смех сливался с шумом прибоя. Наблюдая за ними, я невольно верил в рождение богинь. Дженнифер подняла большую раковину и позвала сестер. Я встал и направился к настилу. Там же остановился сосед, собираясь поболтать с девочками.

— Мистер Брайтон, вы уверены, что эти красавицы не курили на пляже травку? — крикнул я ему.

Дочери вскинули головы, помахали на прощание ошеломленному мистеру Брайтону и через дюны и островки травы понеслись к дому. Раковины они положили на столик, у моего бокала с коктейлем.

— Па, ты всегда ставишь нас в неловкое положение перед другими, — заявила Дженнифер, старшая из троих.

— Папа, а мы нашли малюську, — пропищала младшая, Чендлер. — Она живая.

— Он живой, — поправил я, переворачивая раковину. — Будет чем поужинать сегодня.

— Здорово, пап, — обрадовалась Люси. — Отличная еда. Мясо моллюска.

— Нет, — возразила Чендлер. — Я отнесу его на берег и брошу в воду. Только представьте, как он перепугался, когда услышал, что его собираются съесть.

— Не смеши, — сказала Дженнифер. — Моллюски не понимают по-английски.

— Ты уверена, Дженнифер? — насмешливо спросила Люси. — Ты не можешь знать всего. Ты же не повелительница мира.

— Люси права, — поддержал я среднюю дочь. — Ты действительно не повелительница мира.

— Лучше бы у меня было два брата, — буркнула Дженнифер.

— Лучше бы у нас был старший брат, — с очаровательным негодованием блондинки заметила Люси.

— Па, ты хочешь съесть эту старую уродину? — осведомилась Дженнифер.

— Чендлер сойдет с ума, — заявила младшая, говоря о себе в третьем лице.

— Нет, девочки, — заключил я. — Отнесу раковину назад. Не могу слышать, когда Чендлер называет меня убийцей. А сейчас — все к папе на колени.

Все трое без особого энтузиазма забрались своими очаровательными, крепкими попами ко мне на колени. Каждую я поцеловал в шею и затылок.

— Последний год вы восседаете у меня на коленях, девочки. Все тяжелеете.

— Тяжелеем? Я уж точно не тяжелею, — ехидно усмехнулась Дженнифер. — Вот так-то, па.

— Зови меня папой.

— Только малышня зовет своих отцов папами.

— Тогда и я не буду звать тебя папой, — подала голос Чендлер.

— Мне нравится, когда меня называют папочкой — тогда я чувствую, что меня обожают. Девочки, хочу задать вам вопрос. Отвечать нужно с убийственной честностью. Не бойтесь задеть папины чувства, слушайте свое сердце.

Дженнифер подняла брови.

— Па, ты опять затеял свою игру?

— Кто самый великий из людей, которых вы встречали?

— Мама, — выпалила Люси и ухмыльнулась.

— Почти правильно, — согласился я. — А теперь еще раз. Подумайте о самом замечательном и удивительном человеке, которого вы знаете. Ответ должен буквально срываться с ваших губ.

— Ты! — выкрикнула Чендлер.

— Ах, мой ангел. Белоснежно чистый и такой смышленый ангел. Чего ты хочешь, Чендлер? Денег? Драгоценностей? Мехов? Акций и ценных бумаг? Проси чего угодно, дорогая, твой любящий папочка исполнит любое желание.

— Не убивай моллюска.

— Убить моллюска? Как можно! Лучше пошлю его в колледж, а потом пристрою в какой-нибудь бизнес.

— Па, мы уже достаточно взрослые, нечего играть с нами в разную ерунду, — упрекнула меня Дженнифер. — Нам неудобно перед своими друзьями.

— Это перед кем же?

— Перед Джонни.

— Перед этим малолетним прыщавым кретином, который вечно ходит с отвисшей челюстью и чавкает жвачкой?

— Он мой приятель, — гордо заявила Дженнифер.

— Дженнифер, он же подлиза, — хмыкнула Люси.

— Он гораздо лучше недомерка, которого нашла себе ты, — огрызнулась Дженнифер.

— Девочки, я ведь предупреждал вас насчет мальчишек. Они все противные. У них одни гадости на уме. Маленькие подлецы, от которых только пакостей и жди. То на кусты помочатся, то нос свой куда-нибудь сунут.

— Ты тоже когда-то был мальчишкой, — заметила Люси.

— Ха! Можешь представить нашего отца мальчишкой? — развеселилась Дженнифер. — Вот потеха.

— Я был совсем другим. Я был принцем, похожим на луч лунного света. Однако я не намерен вмешиваться в твою личную жизнь, Дженнифер. Ты же знаешь, я не из тех скучных папаш, которые вечно недовольны избранниками своих дочерей. Повторяю: я не намерен вмешиваться. Это твой выбор и твоя жизнь. И вообще, девочки, как только закончите медицинский колледж, можете выходить замуж за кого хотите.

— Я не собираюсь учиться в медицинском колледже, — сказала Люси. — Достаточно мамы, которой приходится разглядывать чужие задницы. Буду поэтессой, как Саванна.

— Что ж, тогда выходи замуж, когда издашь первую книгу. Не возражаю. Я же не самодур.

— Выйду замуж, когда захочу, — возразила Люси. — Зачем мне твое разрешение? Тогда я уже буду взрослой женщиной.

— Вот это сила духа. — Я захлопал в ладоши. — Правильно, Люси. Нечего принимать всерьез родительские речи. Это самое главное правило в жизни. Крепко его заучите и следуйте ему.

— Ты только так говоришь, папа. — Чендлер уперлась головой в мой подбородок. — То есть па, — быстро добавила она.

— И все-таки запомните мои слова, — продолжал я. — Родители существуют на земле с единственной целью — портить жизнь собственным детям. Таков один из важнейших божьих законов. Слушайте внимательно. Ваша задача — убедить нас с мамой, что вы думаете и поступаете так, как мы вам велим. Но на самом деле все иначе: у вас свои мысли и свои тайные дела. Просто мы с мамой вас достаем.

— А как вы нас достаете? — удивилась Дженнифер.

— Нам стыдно перед друзьями за отца, — подсказала Люси.

— Речь не об этом, — пояснил я. — Но знаю точно, мы с мамой каждый день понемногу достаем вас, хотя не отдаем себе в этом отчета. Мы бы не мучили вас, потому что крепко любим. Но мы родители, и наша обязанность — портить вам жизнь. Понятно?

— Нет, — хором откликнулись дочери.

— Прекрасно. — Я глотнул из бокала. — От вас и не требуется понимания. Мы — ваши враги, и вам суждено вести против нас партизанскую войну, по-испански «герилью» — красиво звучит.

— Мы не гориллы, — сухо произнесла Люси. — Мы девочки.

Из дома вышла Салли. На ней было летнее платье без рукавов, белое, с легким серым оттенком, и такого же цвета сандалии. Я залюбовался ее длинными загорелыми ногами.

— Никак я помешала чтению полного курса лекций доктора Спока? — спросила Салли, улыбнувшись девочкам.

— Па назвал нас гориллами, — пожаловалась Чендлер, перебираясь с моих коленей на материнские.

— Я немного привела дом в порядок, — сообщила Салли, закуривая сигарету.

— Мама, если ты не бросишь курить, то умрешь от рака легких, — обрадовала мать Дженнифер. — Ты захлебнешься своей же кровью. Нам рассказывали об этом на уроке.

— Не пущу тебя больше в школу, — пообещала Салли, выпуская дым.

— Что тебя потянуло прибраться? — поинтересовался я.

— Я же вижу лицо твоей мамочки, когда она к нам приезжает. Не дай бог застанет развал на кухне — еще потащит девочек на прививки от тифа.

— Просто ей завидно, что ты врач, а ее успехи закончились в третьем классе школы, где она победила в состязании по орфографии [9].

— Том, ты слишком жесток к матери, — упрекнула меня Салли, наматывая на палец пряди волос Чендлер. — Она пытается вновь стать хорошей матерью и делает это, как умеет.

вернуться

9

Поскольку в английском языке написание и произношение зачастую очень сильно разнятся, это породило особый вид школьных состязаний. Обычно соревнуются две команды, участники которых называют по буквам трудные слова.

4
{"b":"155531","o":1}