— Да. Папа, мне нужен угольный карандаш. — Мия подняла воротник своей куртки.

— Я отвезу тебя в Олбани в субботу, — сказала Фрея, — и там мы все купим.

Миа встала в позу.

— Но мне он нужен сейчас! Я не могу без него начать заниматься этой фигней!

Так, снова начинается! Фрея сразу поняла, что между отцом и дочерью может начаться перепалка. Дэниел был прав. Миа — непредсказуемая и грубая девочка. Но сейчас ей нужен этот угольный карандаш, и он, возможно, не понимал, как это важно для нее.

Фрея встала и обмотала шею розовым шарфом.

— Может быть, мне отвезти Миа в Олбани сегодня днем?

— Классно! — просияла девочка.

— Миа, мы не можем...

— Почему? — Дочь повернулась к отцу. Сейчас она напоминала проснувшийся вулкан. — Ты всегда все портишь. Всегда! — Она широко раскинула руки и отправилась прочь по дороге.

— Миа! — окликнул ее Дэниел.

Фрея закусила губу.

— Извини.

— Это не твоя вина. — Он обернулся к ней. — Это было хорошее предложение, но Миа следует знать, что люди не могут сразу бросить все дела и спешить выполнять ее сиюминутные желания.

Он был прав. Но...

— Чем быстрее Миа начнет заниматься делом, тем меньше времени у нее останется на Стива. — Фрея затеребила конец своего шарфа, почувствовав на себе удивленный взгляд Дэниела.

— Она сказала тебе... о Стиве?..

Фрея кивнула.

— Тебе оказали честь. Феллингэм — маленький городок. Мне говорили об этом парне трое или четверо, включая твою бабушку. И, конечно, я предпочел бы, чтобы Миа увлеклась каким-нибудь делом, а не встречалась с этим парнем.

— А он действительно так опасен?

— Стиву девятнадцать лет, парень не работает, и у него уже были неприятности с полицией. Сама посуди: какое влияние он окажет на пятнадцатилетнюю девочку?

Вопрос был чисто риторическим. Но Фрея ненароком выяснила лишь один секрет, а насчет второго она хранила молчание. Второй секрет был намного более тревожным, чем четырехлетняя разница в возрасте у молодых людей. Знал ли Дэниел о том, что его дочь хочет ребенка?

Сама Фрея сказала Миа об этом, что могла. И самое главное: ребенок - это большая ответственность. Но она не льстила себя надеждой, что Миа изменит свое решение. Девочка так мечтательно говорила о том, какие наряды она купит малышу... Вопрос, на что она будет содержать ребенка, ее совсем не волновал.

— Надо съездить в магазин для художников. Купить ей карандаши, бумагу, краски... — Фрея видела, что Дэниел колеблется. — Скажи Миа, что у меня нет никаких дел сегодня днем.

— Черт! — Он провел рукой по волосам. — Я не люблю, когда...

Фрея дотронулась до его руки.

— А я люблю...

— Похоже, мне только и остается, что благодарить тебя.

— Не стоит.

— Хорошо. Я сообщу дочери о том, что ты ее отвезешь, но при одном условии.

— При каком же?

— Сегодня мы поужинаем вместе.

Этого Фрея не ожидала. С тех пор как Дэниел поцеловал ее в щеку, он будто стал держаться от нее подальше. Был благодарным, но неразговорчивым и больше не приглашал на ланч. Она уже стала думать, что так и должно быть. Он был когда-то здесь счастлив, а она — нет. И он все еще любит свою умершую жену. Не в ее силах бороться с призраком.

Но у нее нет сил и противиться возможности побыть с ним вдвоем. Почему бы и нет? Ведь она скоро уедет.

— Спасибо, с удовольствием.

Фрея остановилась, чтобы снять свои прогулочные ботинки.

— Можете не беспокоиться, — сказала Миа, закидывая свою куртку в шкаф и закрывая дверцу движением бедра. — Отца это не волнует.

Фрея все-таки разулась и аккуратно поставила ботинки возле двери. Последние три часа она старалась не гадать о том, в каком доме живет Дэниел, но то, что она увидела, ее приятно удивило.

Это был одноквартирный дом — один из шести, имевших общую стену с соседними домами. Дома, построенные в позднюю викторианскую эпоху, стояли вдоль дороги на Килбери. Потолки были высокими, холл просторным, интерьер — простым и сдержанным, в мужском стиле.

На стенах висели картины, и подбор их был невероятно эклектичен. Цветные акварели соседствовали с легкими карандашными набросками.

— Отец должен быть на кухне.

Фрея пошла за девочкой, когда услышала возглас:

— Миа?

— Да, это мы. Мы вернулись.

И тогда он вышел в холл, с книгой в руке. Фрея почувствовала, как все внутри нее словно перевернулось. Это была мгновенная инстинктивная реакция. Похоже, она не в силах контролировать себя.

— Привет!

Разве кто-нибудь мог подумать, что джинсы и свободная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами могут выглядеть настолько сексуально? Он был босой. И выглядел очень интимно, по-домашнему.

— Ты купила то, что хотела? — спросил он у дочери.

Миа была одержима искусством. Она мечтала о коробке красок так же, как девушки мечтают о косметическом наборе.

— Фрея сказала, что ты не будешь возражать, если я куплю все двадцать четыре краски, — сказала она, показывая ему коробку.

Поверх головы дочери глаза Дэниела встретились с глазами Фреи. И она увидела: он поблагодарил ее взглядом так же отчетливо, как если бы произнес слово «спасибо» вслух.

— Пойду отнесу их в мастерскую, — сказала Миа, проходя мимо отца.

Фрея отправилась вслед за Дэниелом на кухню. Размышляя о его доме, она совсем забыла о том, что этот дом был также домом Анны. Не она ли выбрала нейтральный цвет для стен? А эти массивные дубовые полы? Может быть, некоторые из картин были написаны ею?

— Не хочешь ли вина?

— Нет, я за рулем. Вот от воды бы не отказалась.

Дэниел положил книгу на большой деревянный стол.

— Может быть, ты оставишь свой автомобиль здесь и заберешь его завтра?

- Я...

— Ведь до дома Маргарет пятнадцать минут пешком, и я провожу тебя вечером.

Как это было заманчиво! В течение дня Фрее почти удалось уверить себя в том, что ее чувства к Дэниелу чисто альтруистические, но его приглашение развеяло все усилия.

Она хотела быть с ним!

— Тебе нравится белое или красное вино?

— Красное.

Дэниел протянул ей бокал и налил себе. Вино было превосходным, с тысячью оттенков аромата, которое могли оценить лишь истинные знатоки. И если бы Фрея не знала о жизни Дэниела в Лондоне, она бы очень удивилась его выбору.

— Замечательное вино!

Он улыбнулся.

— Я рад, что оно тебе нравится. Садись, — сказал он, кивая на высокий стул возле барной стойки.

Сердце ее то замирало, то начинало сильно стучать. Он сделал ее уязвимой. Нервной.

Ее рука крепко обхватила бокал. Может быть, это любовь?

Мэтт говорил ей, что она не знает, что такое любовь, и Фрея уже почти согласилась с ним. Она не занималась любовью. Никогда. У нее срабатывал отключающий механизм, и она отступала назад. Где-то в глубине души она считала, что любовь — это фикция. О любви говорили мужчины, которые хотели заняться с нею сексом, о любви говорили ее родители, когда хотели подчинить ее себе или наказать друг друга.

Двадцать девять лет жизни научили ее тому, что любовь — это ложь, но Дэниел заставил ее засомневаться в этом.

— Ты ведь не вегетарианка? — спросил Дэниел, взявшись за ручку холодильника.

- Нет.

— Хорошо, — сказал он, доставая три филейные котлеты. — Впрочем, сейчас уже немного поздно спрашивать.

Она наслаждалась, находясь рядом с ним. Может быть, это то, что Фрея искала всю жизнь? Не для того ли она продала свой бизнес, чтобы приехать сюда и найти Дэниела?

Он бросил котлеты на раскаленную сковородку.

— Сколько я тебе должен?

— Чек у Миа. Тебе помочь?

— Нет, я справлюсь.

Ей нечего было делать. Она сделала еще глоток вина и стала смотреть, как Дэниел ставит в печь картофель. Что ему еще рассказала Софи? Что Фрея — профессиональная «подруга»? Что ее дорогой автомобиль был подарен ей бывшим бойфрендом?

Все это ложь! Правда состояла в том, что у нее были три очень значимых связи с тремя совершенно разными мужчинами. И все они обманули ее... И машину она купила сама, на свои деньги, но это испортило ее отношения с Мэттом...