— Ох, Флори, — прошептала молодая женщина, — что же ты творишь?

Казалось, ей в голову пришла простая и идеальная в своем совершенстве мысль. Нет, она вовсе не хотела лгать! Честно говоря, от той неправды, которую Флоримел выдала родителям, ей уже становилось не по себе. Но ее помыслы были чисты как слеза младенца: она совершенно искренне считала, что так будет лучше для всех. Когда месяц назад она сообщила родителям, живущим в Мельбурне, что выскочила замуж, те, конечно, были шокированы. Но обрадовались гораздо сильнее, чем удивились…

Все просто: сначала брак — потом развод. Ну, и ребенок — как естественное следствие брака. Флоримел не стала пока говорить родителям, что беременна: пусть сначала переварят неожиданное известие о ее замужестве.

Поскольку родители Флоримел не имели привычки навещать дочь в Сиднее, она считала себя в безопасности.

Выключив фонарик, Рэндалл помахал Флоримел, и молодая женщина ощутила боль в груди. Весь ее прекрасно обдуманный план рухнул из-за того, что Джефри тоже приспичило вступить в брак.

Флоримел едва не сошла с ума от беспокойства, когда брат сообщил о предстоящей свадьбе. А потом добавил, что Айрин, его невеста и школьная подруга Флоримел, просит сестру жениха быть ее подружкой на свадьбе. Несколько мгновений Флоримел отчаянно пыталась придумать, как отказать Айрин и избежать появления в Мельбурне. Однако Джефри был, судя по всему, безумно счастлив, и Флоримел поняла, что не может отказать брату. Единственное, что ей надо сделать, — это добыть себе мужа. И быстро!

Ведя машину по ночному городу, она с какой-то необъяснимой горечью думала, что добилась своего. Теперь у нее есть муж, пусть даже она не знает его фамилии. Ох, только бы все обошлось!

— Это ведь тетя Натали, да?

— Нет-нет-нет! — воскликнула Флоримел, запихивая синюю сумку под сиденье. — Это тетя Джейн. У тети Натали сын, Роджер, а ее муж, дядя Джордж, лысеет и потому все время носит бейсбольную кепку. А тетю Натали никто не называет «Натали», ее зовут «Осьминожкой».

— Но почему?

— Папа говорит, ее так прозвали в детстве, потому что она цеплялась за что попало. Но пока это неважно, большая часть родственников появится перед самой свадьбой.

Рэндалл откинулся в кресле. У него было меньше недели, чтобы разобраться во всей своей новой «родне», и он явно не справился. Муж он, конечно, ненастоящий, а вот семья, которую он вскоре увидит, абсолютно реальна.

— Так, давай еще раз, — сказала Флоримел, снова выпрямляясь. — Тетя Джейн замужем за Брайаном. У них ранчо на севере и четверо детей…

— О Боже мой, четверо!

— Да, четверо: Пол, Ричард, Джон и Патрисия. Мама и тетя Джейн очень дружны. Тетя Джейн тоже хотела, чтобы у них в семье был врач. Патрисия была помолвлена с парнем из медицинского колледжа, но перед самой свадьбой сбежала с ковбоем. Помнишь эту историю? Я ее тебе уже рассказывала.

— Д-да, кажется… Ах да, ковбой! — И Рэндалл энергично кивнул. — Его еще звали… звали…

— Питер.

— Точно. Старина Питер, ковбой. Они теперь живут в Яраке, так?

— Верно.

— Отлично, я понял. — И Рэндалл снова кивнул. — Надеюсь, у вас в семье его зовут Питером или хотя бы Питом, а не, скажем, Кроличком или Кенгуренышем?

Флоримел не удержалась и расплылась в улыбке.

— Нет, просто Питом. Но помни: хотя Пит чудесный парень и Патрисия с ним очень счастлива, тетя Джейн… Ну, она немного нервно относится к разговорам на эту тему. Понимаешь, да? — Она сделала паузу. — Рэнди, ау!

Тот подскочил, едва не ударившись головой о багажную полку.

— Что? Что такое?

Он уставился на Флоримел, но, казалось, не слышал ее слов: в луче солнца, светившего в иллюминатор самолета, волосы Флоримел отливали светлым золотом.

Внезапно Рэндаллу представилось, как эти длинные шелковистые пряди касаются его обнаженной груди. Должно быть, они удивительно мягкие на ощупь. А их легкое лимонное благоухание он чувствовал даже на расстоянии…

— Ты в порядке? У тебя был такой вид, будто ты задумался о чем-то важном.

— Прости, — извинился Рэндалл, встряхнув головой, словно отгоняя наваждение.

— Незачем извиняться, я понимаю, что это в высшей степени скучно, — сочувственно произнесла Флоримел. — Я знаю моих родственников всю жизнь, а тебе надо было запомнить их за неделю.

— Нет, нисколько, — отозвался Рэндалл. — Мне кажется, я уже начинаю привыкать. Значит, лучше не говорить с тетей Джейн о ее зяте. А саму тетю Джейн вы зовете Джей, верно?

— Нет-нет. Тетя Джей, полностью Джемайма, — это сестра моего отца, — объяснила Флоримел, устраиваясь поудобнее в кресле и застегивая ремень безопасности. — У тети Джей никогда не было своих детей, только падчерица, Синди, которая осталась с отцом, когда ее мать ушла из семьи. Дядя Джералд умер два года назад, а Синди так и живет с тетей Джей.

— Странно, что она предпочла остаться с мачехой…

Флоримел пожала плечами.

— Полагаю, дело в матери Синди. Как бы то ни было, сама Синди уже не раз выходила замуж, и не за бедных людей, так что теперь большую часть времени проводит, путешествуя по миру.

— В самом деле? Неплохо.

— Да уж, — суховато проронила Флоримел. — Я очень рада этому, поскольку ее не будет на свадьбе.

— А почему, собственно? — поинтересовался Рэндалл.

— У нас с Синди… вышла размолвка, — ответила Флоримел, криво улыбнувшись. — И я не могу сказать, что очень уж люблю кузину.

Рэндалл откинулся в кресле, усваивая полученную информацию. Судя по всему, Флоримел обожала своих родственников. Должно быть, Синди и в самом деле крепко насолила ей…

— Интересно, — сказал он наконец. — Значит, вы с кузиной не перевариваете друг друга.

— Скажем так: мы с ней не ладим. Но это неважно, ведь ее не будет на свадьбе. Однако если бы Синди приехала… Нам обеим было бы неприятно общество друг друга. Она задает вопросы, отпускает комментарии, сует во все свой нос… — Флоримел замолчала и покачала головой. — Я очень рада, что ее нет в Австралии. Мама сказала, что Синди сейчас где-то на Гавайях. Вот тетя Джей — настоящее чудо, честное слово, она тебе понравится.

У Рэндалла сложилось впечатление, что между Флоримел и Синди произошло нечто более серьезное, чем явствовало из слов его спутницы. Но было очевидно, что она не собирается вдаваться в детали, и в конце концов его ли это дело?

— Ты ведь понимаешь, что я не смогу вот так сразу все это запомнить? — спросил Рэндалл, застегивая ремень безопасности.

— Да, понимаю, — откликнулась Флоримел. — Но, тем не менее, не могу не отметить, что ты запомнил довольно много. — Она повернула вентилятор, направив поток воздуха на себя. — Поговори о шахматах с моим отцом, похвали цветы моей матери, и все будет прекрасно.

— Шахматы — это не проблема, — уверил ее Рэндалл. — Я и сам люблю посидеть за доской. Цветы тоже не доставят хлопот. И беседовать с тетей Джей о ковбоях я тоже не стану… — Он склонил голову. — Это не ее прозвали Восьмирожкой?

— Осьминожкой! Так зовут тетю Натали.

— Неважно. — Рэндалл затянул ремень покрепче. — Может, мне лучше хранить молчание?

— Неплохая мысль, — кивнула Флоримел. — Потом, всегда можно поговорить о погоде.

— Погода… — пробурчал Рэндалл, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. — Надо запомнить.

Еле ощутимая вибрация, исходящая от работающих двигателей, действовала успокаивающе даже на нервы Рэндалла. За те семь дней, что прошли с их с Флоримел «помолвки», ему пришлось усвоить огромный объем информации. Конечно же Рэндалл вызубрил придуманную Флоримел историю их брака: где они встретились, как поженились. Но еще он узнал много нового о самой Флоримел. Можно сказать, она перестала быть для него незнакомкой.

И все же встретив Флоримел утром в аэропорту, Рэндалл едва узнал ее. Они впервые виделись не на работе, и оказалось, что настоящая мисс Спенсер весьма мало похожа на доктора Спенсер. Исчезли очки и пучок. Теперь глаза Флоримел казались темнее и глубже, а распущенные золотистые волосы — нежнее и мягче. Доктор Спенсер была хороша собой, но мисс Спенсер оказалась настоящей красавицей, да вдобавок по возрасту тянула максимум на студентку-старшекурсницу.