— Он у тебя вертолётчик? — спросила снизу Халва.

— Нет, но он что-нибудь обязательно придумает. Он у меня конструктор.

— Свалится, не свалится…

— У меня нога затекла, — пожаловался Кабачок.

— Я могу ей чем-нибудь помочь?

— Отвлеки её как-нибудь, — попросил Кабачок.

— Сказка для лошадиной ноги, сползающей по крыше, — объявила Соня.

Жила-была лошадиная нога. Все, кто её видел, восхищались её грацией и красотой. И вот однажды лошадиная нога отправилась поступать в балет. На экзамене ей сказали: «Подпрыгните, сделайте батман и фуэте». Нога подпрыгнула и сделала батман. Но с фуэте ничего не вышло, ноге нечем было оттолкнуться. В жюри закачали головами и посоветовали ноге найти себе пару. Долго лошадиная нога искала себе пару и наконец нашла другую лошадиную ногу. Однако эта нога была капризна и ни за что не соглашалась расстаться с тремя своими соседками. И вот пришли они впятером. Четыре ноги принесли на себе ещё и лошадь (а куда её было девать?). Им сказали: «Подпрыгните, сделайте батман и фуэте». Все пятеро подпрыгнули и сделали батман. В жюри зааплодировали и закричали: «А теперь фуэте». Тут одна нога оттолкнулась второй ногой, вторая — третьей, третья — четвёртой, четвёртая — пятой. А пятая хотела было оттолкнуться какой-нибудь ногой, но все ноги уже были заняты. Попробовала она, да только повалила первую, первая повалила вторую, вторая — третью, третья — четвёртую. И когда они все упали, упала и лошадь, которая на них держалась. Прямо в жюри. В жюри рассердились и прогнали все пять ног. «Это всё из-за тебя», — сказали четыре ноги пятой. С тех пор и появилась поговорка: нужна как лошади пятая нога.

— Эта поговорка как-то по-другому звучит, — возразила снизу Халва.

— Смотри! Вдали показалось облако пыли! — закричала Соня. — Это папина машина! Она обычно так дымит, когда папа волнуется.

Папа привёз всё конструкторское бюро — пять человек.

— Здравствуйте! — сказал Кабачок сверху.

— Здравствуй, здравствуй, — отозвался папа.

— Вы не сердитесь, что мы оторвали вас от работы?

— Знаешь, я даже без тебя скучал, — сказал папа.

— Я тоже, — признался Кабачок. — Особенно в последнее время…

— Думайте! У меня на крыше ребёнок! — сказал папа.

— Может, сначала снимем ребёнка? — предложил кто-то.

— Не теряйте времени! Сначала — лошадь! — ответил папа. И все пять человек ходили вокруг конюшни и думали.

— Привязываем поперёк тела и спускаем! — говорил кто-то.

— «Лошадь в подтяжках» — это войдёт в историю! — обрадовался Руслан.

— Его никакие верёвки не выдержат, — уныло отвечал папа.

— Либо мы его будем спускать сверху. Либо ловить снизу…

— Лучше бы и то и другое, — попросил Кабачок.

— Я придумала, папа! — закричала с крыши Соня. — Нужно продолжить крышу до земли, и тогда Кабачок сможет съехать как с горки.

— Что ни говори, у меня гениальный ребёнок! — воскликнул папа. — Немного непредсказуемый, иногда упрямый, но гениальный!

Чтобы соорудить горку, потребовался ещё час: откуда-то притащили брёвна, доски, всё закрепили и сверху покрыли железом. Но самое сложное было спустить с горки Кабачка, он ни в какую не соглашался оторвать от крыши ни одну из своих четырёх ног. Наконец, всё конструкторское бюро стало толкать Кабачка сзади. Медленно набирая скорость, лошадь поехала вниз.

— Уф! Наконец-то! — воскликнул Кабачок, достигнув конца горки. Он рухнул на бок и стал дрыгать онемевшими ногами.

Вслед за Кабачком съехало всё конструкторское бюро, затем — Соня, и напоследок — Поперечный и Полосатый.

— Земля! — крикнул Полосатый.

— Здравствуйте, земляне! — завопил Поперечный.

И все бросились обниматься.

— Не свалился! — сказал Руслан, когда его тоже кто-то обнял.

— Соня, ты поедешь с нами? — спросил папа.

— Я ещё не покаталась, — отозвалась Соня.

— Только недолго, — сказал папа, и всё конструкторское бюро стало загружаться в машину.

— Большое спасибо за помощь, товарищи! — сказала на прощание Халва.

— Пожалуйста, если что — обращайтесь! — отозвались из машины конструкторы.

— Ты как? — спросила Соня. Кабачок благодарно кивнул. — Обещай мне, что ты больше ни когда-ни когда не полезешь на крышу!

— Обещаю! — торжественно ответил Кабачок. Потом помолчал и спросил: — Послушай, ты не будешь смеяться?

— Нет, а что?

— Мне кажется, у меня всё-таки есть крылья. Может, они ещё маленькие, и потому я не мог взлететь, но они есть!

— Нет, Кабачок. Этого не может быть!

— Но почему же, когда я сегодня катался по земле, то у меня были какие-то странные ощущения в спине. Как будто там что-то мешало.

— Может, потому что ты катался в седле? — тихо спросила Соня.

Баллада про летающую лошадь, написанная Ривьерой

— Иди сюда скорей! Тут кино снимают! — крикнула Соня Кабачку.

— Подумаешь, кино! — отозвался Кабачок, ускорив шаг. Перед конюшней собралась огромная толпа. Соня с Кабачком с трудом протиснулись вперёд, чтобы хоть что-то слышать.

— …и тут они все поскачут… — говорил главный конюх.

— Нет! Вы не поняли! Мне не нужен табун! — отвечал ему человек в панамке.

— У нас ещё есть каскадёры, — продолжал конюх.

— Нет! Никаких каскадёров!

— Господин режиссёр, они могут абсолютно всё!

— Нет, каскадёры не нужны! — настаивал режиссёр.

— Так что же вам нужно?! — обиделся конюх.

— Мне нужна одна-единственная лошадь. Поймите: мы снимаем религиозный фильм. Мы хотим снять сцену Рождества.

— Это не про лошадей, — ещё больше обиделся конюх.

— Вы правы, это про Иисуса Христа. Вы помните, как было дело? Волхвы ещё в пути. А животные уже поняли, что родившийся младенец — необыкновенный. И они первые приходят поклониться ему…

— Элементарно: кладёшь вниз морковку — и они кланяются! — вновь оживился конюх. — Как мы будем их выпускать на поклон, по одному или всех сразу?

— Вы опять не поняли! Мне нужна только одна лошадь.

— Они все умеют кланяться!

— Не сомневаюсь! Но мы снимаем, как вы правильно заметили, не про лошадей. Мне нужна одна-единственная лошадь.

— Так бы и сказали! — и конюх на мгновение задумался. — Посмотрите Халву. Она снималась в сцене Бородинской битвы.

Халва вышла вперёд, свысока посмотрела на режиссёра и хихикнула.

— Нет! Эта лошадь просто огромна. Рядом с ней актриса покажется лилипуткой. Кроме того, у лошади должно быть торжественное выражение морды. Вся сцена говорит о том, что происходит чудо…

— Где я вам возьму торжественное выражение морды? — опять обиделся конюх.

— Мне нужна маленькая умная лошадь с выразительной мордой.

Кабачок не мог больше ждать и вышел вперёд.

— Да, вот приблизительно такого размера… Это ваша лошадь? Можно я её возьму?

— Ради бога! Только это — Кабачок!

— И что?

— Вы говорили, нужна торжественная лошадь.

— Эта вполне подходит.

— Наконец-то сообразил, кого нужно снимать! — с облегчением вздохнула кошка Машка. — А то Халва, Бородинская битва… Эй! Господин режиссёр! Я только хотела спросить: в какой момент в кадре появляются котята?

Но режиссёр либо не услышал, либо вовсе не понимал животных— такое тоже случается. И вместо ответа он затараторил: