1930 г . цех закончил успешно: производительность труда возросла примерно на 27%, себестоимость продукции снизилась на 36%. Повысилась заработная плата. Коренным образом изменилась обстановка. Почти все рабочие трудились ударно, все учились: кто в техникуме, кто в вечерней школе. В течение 1930 г . 22 рабочих были приняты в партию и 12 — в комсомол. Цех стал одним из лучших на заводе. В марте 1931 г . А.П. Салов был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В целом, как считает Куромия, сталинскому руководству при осуществлении курса на индустриализацию удалось заручиться поддержкой широких слоев рабочих, партии, комсомола. Не последнюю роль сыграла в этом ликвидация безработицы, нараставшей на протяжении всех 20-х гг. Из-за аграрного перенаселения (к началу первой пятилетки — 8— 9 млн. человек) деревня «выталкивала» в город все больше рабочих рук: в 1922 г . было официально зарегистрировано 160 тыс. безработных, в 1929 г .: на 1 апреля— 1741 тыс., на 1 октября — 1242 тыс. Накануне первой пятилетки безработные составили 12% от числа занятых в народном хозяйстве рабочих и служащих. И вот в 1930 г . на 1 апреля впервые зафиксировано снижение числа безработных — 1081 тыс., на 1 октября — всего 240 тыс. безработных. В 1931 г . безработица в СССР была полностью ликвидирована. Миллионы новобранцев индустрии получили ощутимый выигрыш от индустриального скачка.

Как же дальше развивалось рабочее движение? В 1930 г . разразился острый экономический кризис. В этих условиях концепция «классовой войны» неизбежно привела большевиков к тому, что экономические проблемы были отнесены к «вредительству» классовых врагов. К развернувшимся кампаниям против «буржуазных» специалистов, на которых возлагалась ответственность за экономический кризис (массовые аресты, процесс «Промпартии»), широко привлекались рабочие, в которых постоянно поддерживались настроения ненависти к «вредителям». Чистки, выдвиженчество, направление рабочих в деревню губительно влияли на состояние предприятий, но сталинское руководство сознательно платило эту цену, так как в том типе экономики, который оно стремилось создать в 1930 г . («безденежной экономики»), массовая кампания виделась как противовес стимулам капиталистической, рыночной экономики. Кроме того, социальная политика партии подразумевала «орабочивание» государственных, партийных, профсоюзных аппаратов.

« Перемирие ». В 1931 г . начинается новый этап, связанный с движением за восстановление порядка, некоторым ослаблением наступательного курса «классовой войны». 23 июня 1931 г . Сталин выступил на совещании хозяйственников с большой речью, в которой были сформулированы «новые задачи хозяйственного строительства»: «организованно набирать рабочую силу в порядке договоров с колхозами, механизировать труд»; «ликвидировать текучесть рабочей силы, уничтожить уравниловку, правильно организовать зарплату, улучшить бытовые условия рабочих»; «ликвидировать обезличку, улучшить организацию труда, правильно расставить силы на предприятии»; «добиться того, чтобы у рабочего класса СССР была своя собственная производственно-техническая интеллигенция»; «изменить отношение к инженерно-техническим силам старой школы, проявлять к ним побольше внимания и заботы, смелее привлекать их к работе»; «внедрить и укрепить хозрасчет, поднять внутрипромышленные накопления».

В 1931—1934 гг. «новый курс» выразился: в усилении контроля за финансами, введении хозрасчета в промышленном управлении; в реабилитации «буржуазных» специалистов и создании «рабоче-крестьянской технической интеллигенции»; в прекращении массовых выдвижений и мобилизаций рабочих; в ликвидации «уравниловки» (роспуск ряда бригад и артелей, усиление различий в оплате в пользу квалифицированных рабочих). Сталинское руководство, очевидно, пришло к выводу, что «политика и идеология классовой войны, которая продвинула вперед курс на быструю индустриализацию, достигла своих непосредственных целей», и вновь, как обычно «сверху», было предпринято некоторое отступление от политики «классовой войны».

Вскоре после совещания хозяйственников 10 июля 1931 г . было принято секретное постановление ЦК ВКП(б) «О работе технического персонала на предприятиях и об улучшении его материального положения». Постановление предусматривало не только пересмотр дел многих из осужденных специалистов, но и расширение прав ИТР — назначение на руководящие должности, ранее недоступные им по политическим причинам, отмену дискриминационных ограничений в доступе к материальным благам — в пользовании санаториями и домами отдыха, пособиями в случае болезни, получении жилплощади. Наиболее важными были пункты о запрещении органам прокуратуры, уголовного розыска и милиции вмешиваться в производственную жизнь предприятий, ликвидации на фабриках и заводах представительств ОГПУ и недопустимости ограничения оперативных распоряжений руководителей-хозяйственников партийными организациями. В последующие месяцы эти решения были подкреплены энергичными действиями руководства партии в поддержку хозяйственников и утверждения «единоначалия на производстве». Было также проведено некоторое перераспределение прав между наркоматами и предприятиями в пользу последних. Благодаря этим мерам позиции хозяйственной номенклатуры в короткие сроки существенно укрепились.

В результате многие руководители предприятий стали вести себя достаточно независимо, не опасаясь вступать в серьезные конфликты с карательными органами. Так, в ноябре 1933 г . Прокуратура СССР во исполнение специального постановления ЦК ВКП(б) и Совета Труда и Обороны СССР поручила транспортному прокурору южных железных дорог произвести следствие по делу о простоях и повреждении подвижного состава на заводах им. Рыкова и Ворошилова. Проверка подтвердила наличие огромных простоев транспорта и варварского обращения с транспортными средствами (выгрузку, например, для ускорения осуществляли через специально пробитые в полах вагонов дыры). Однако следствие столкнулось с большими проблемами из-за активного противодействия директоров обоих заводов. Как сообщал 26 ноября 1933 г . председателю ЦКК Я.Э. Рудзутаку прокурор СССР И.А. Акулов, «директора этих заводов тт. Пучков и Прапор не только не содействовали прокуратуре в выявлении фактов преступного отношения к транспорту и виновных лиц, но оказывали прокуратуре прямое противодействие... Тов. Прапор запрещал транспортному цеху завода давать прокуратуре необходимые для следствия сведения, не допускал на территорию завода судебных экспертов, противодействовал милиции при выполнении ею поручения прокуратуры о приводе заместителя начальника транспортного цеха..., уклоняющегося от явки на допрос по вызову следователя.

Тов. Пучков дал распоряжение не допускать на территорию завода работников прокуратуры, также запретил давать сведения прокуратуре о простое и повреждении вагонов, распорядился заместителю директора по коммерческой части.., начальнику службы тяги... и другим лицам, вызванным на допрос, не являться к следователю... Мало того, т. Пучков угрожал пом. прокурору южных ж[елезных] д[орог]... приказом дать распоряжение охране завода стрелять по милиции, если таковая явится на завод по поручению прокуратуры». Акулов просил Рудзутака привлечь директоров к партийной ответственности и одновременно пожаловался наркому тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе. Тот же, по существу, взял своих подчиненных под защиту.

В этой истории, по справедливому заключению воссоздавшего ее отечественного исследователя О.В. Хлевнюка, «как обычно и бывает в конфликтных ситуациях, проявились многие трудноразличимые, так сказать, неформальные реальности времени. Прежде всего, обращает на себя внимание крайне независимая позиция директоров заводов, с легкостью конфликтующих с прокуратурой и грозящих милиции собственной вооруженной охраной. Местные прокуроры практически бессильны и единственно, что могут предпринять, — пожаловаться в Москву. Но директорам не указ и сам прокурор Союза. Он лишь просит вмешаться в дело ЦКК—РКИ и жалуется Орджоникидзе. Орджоникидзе, несмотря на положительный по форме ответ, фактически вновь берет своих подчиненных под защиту. Он не только не обещает как-либо наказать виновных, но предъявляет Акулову контрпретензии, обвиняя в произволе прокуроров».