Ситуацию в экономике обострили продовольственный кризис и кризис торговли с зарубежными странами. Стратегия индустриализации подразумевала увеличение импорта оборудования. Но в годы мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. цены на сельскохозяйственную продукцию на мировом рынке падали быстрее, чем цены на промышленные изделия, поэтому, хотя экспорт зерна в 1930—1931 гг. вырос, он не мог покрыть стоимость импорта. За 1931 г . внешняя задолженность почти удвоилась. Внешний долг почти полностью составляли краткосрочные кредиты, к тому же 1931 г . был годом международного кредитного кризиса, по этому возобновить или расширить кредиты за границей было крайне трудно. В конце 1931 г . советское правительство приняло решение: начиная с 1932 г . резко сократить импор, что затрудняло выполнение программы капиталовложений. Импорт был уменьшен даже для таких первоочередных строек, как Челябинский тракторный завод.
В 1931 г . усиливается опасность войны на Дальнем Востоке. В марте советской разведкой была перехвачена телеграмма японского военного атташе в Москве, в которой тот рекомендовал своему правительству начать войну против Советского Союза. В сентябре 1931 г . Япония ввела войска в Маньчжурию и поддержала бывших царских офицеров, пытавшихся провозгласить в Сибири «независимое» буферное государство. В этих условиях советское правительство принимает меры по наращиванию военного производства, что также усилило напряженность в народном хозяйстве.
Стремительный рост бюджетного дефицита, падение темпов промышленного роста, длительные задержки в выплате заработной платы, жесточайший кризис в сельском хозяйстве в конечном итоге привели к отрезвлению высшего партийно-хозяйственного руководства. В последние десять дней июля 1932 г . начались существенные перемены в экономической политике.
Сталин и Орджоникидзе в это время находились в отпуске, а партийными и экономическими делами в Москве руководили Л.М. Каганович и В.В. Куйбышев (хотя Сталин поддерживал постоянные тесные контакты с ними). 23 июля Политбюро образовало под председательством Куйбышева комиссию для рассмотрения вопроса о снижении себестоимости строительства. Заручившись согласием Сталина, Куйбышев на заседании комиссии 26 июля выдвинул проект постановления о сокращении финансирования капитального строительства в III квартале 1932 г . на 700 млн. руб. Сокращение касалось всех отраслей, но более всего — тяжелой промышленности (на 405 млн. руб.) и Наркомата земледелия (на 150 млн.). Члены комиссии, представлявшие ведомства, пытались сопротивляться. Однако Куйбышев был непреклонен. В записке, посланной в Политбюро, он доложил о недовольстве ведомств, но потребовал утвердить постановление о сокращении капиталовложений в намеченном объеме. 1 августа Политбюро приняло соответствующее решение, 3 августа оно было оформлено как постановление СНК. Это было весьма существенное сокращение — на 10% уменьшалось все инвестирование капитального строительства на III квартал и более чем на 13% вложения по НКТП. Сокращения инвестиций продолжались и позже.
Итак, во второй половине 1932 г . под воздействием экономического кризиса произошли значительные перемены в планировании. Преодоление «узких мест» за счет наращивания капиталовложений сменилось политикой сокращения производственных планов. Госплан стал стремиться к составлению планов, сочетавших высокие темпы экономического роста с необходимым балансом ресурсов. Одновременно восстанавливалась традиционная роль Наркомфина в сбалансировании бюджета и стабилизации денежного обращения. Госплан, который с 1927 г . поддерживал политику дестабилизации финансов, теперь сотрудничал с Наркомфином в попытках поддержать устойчивость бюджета. Наркомтяжпром и другие производственные наркоматы, пытаясь получить дополнительные финансовые и иные ресурсы, одновременно урезали производственные планы. Политбюро и Совнарком при поддержке Госплана и Наркомфина пытались уменьшить выделяемые наркоматам ресурсы, одновременно требуя более высоких темпов прироста производства. План 1933 г . и наметки второй пятилетки были результатом своеобразного компромисса между всеми этими инстанциями, идеологически оформленного в известном сталинском лозунге о движении от «пафоса строительства» к «пафосу освоения».
С начала 1933 г . до середины 1935 г . текущее и долгосрочное планирование осуществлялось на более реалистических основаниях. В 1933 г . благодаря введению всеобщего финансового контроля, включающего жесткий контроль за заработной платой, был стабилизирован рубль. В результате хозрасчет стал одним из главных факторов государственного сектора экономики. В 1934—1936 гг. новые заводы и шахты, построенные в 1929—1933 гг., быстро наращивали производство. В 1935—1936 гг. спрос и предложение на розничном рынке были в наиболее сбалансированном за все предшествующие десять лет состоянии. В 1935 г . впервые за многие годы промышленное производство росло более быстрыми темпами, чем было запланировано, — по фактическим данным на 22,3% по сравнению с 16% по плану.
Этот успех вновь породил у советского политического руководства излишний оптимизм. В июле 1935 г . на заседании ЦК ВКП(б) Сталин поддержал предложение представителей ведомств об увеличении инвестиций в 1936 г . до 22 млрд. руб. (Госплан предлагал программу капиталовложений в размере вначале 17,7 млрд. руб., затем 19 млрд. руб.) В конце 1935 г . под влиянием стахановского движения был поставлен вопрос о новом увеличении контрольных цифр на 1936 г . На заседаниях 4 и 9 декабря Политбюро рассмотрело и одобрило директивы плана на 1936 г . Они предусматривали прирост промышленной продукции на 23% и завышенные задания по капиталовложениям — 31,6 млрд. руб. (в сравнении с 28,3 млрд. руб., предлагавшихся Госпланом). В дальнейшем контрольные цифры на 1936 г . еще несколько раз увеличивались. К октябрю 1936 г . планы капитальных работ были доведены до 36,1 млрд. руб., что превышало фактически выполненный в 1935 г . объем работ на 50%, а цифры, предложенные Госпланом в июле 1935 г ., — на 83%. На практике эти высокие планы инвестиции не были обеспечены. Реальные капиталовложения в 1936 г . в текущих ценах насчитывали только 31,8 млрд. руб.
Плановый утопизм породил обычные в таком случае противоречия и проблемы: рост незавершенного производства, падение качества, диспропорции между различными отраслями, дестабилизацию бюджета и др. Все это заставило в очередной раз предпринять отступление, одним из инициаторов которого при формировании плана на 1937 г . вновь выступил Госплан. В июле 1936 г . его сотрудники подготовили проект директив к составлению народнохозяйственного плана на 1937 г . и направили их в ЦК и СНК на имя Сталина и Молотова. Прирост продукции тяжелой промышленности предлагалось сократить до 20,1% по сравнению с 34,4% в 1936 г .; капиталовложения уменьшить до 28,6 млрд руб. по сравнению с 35,5 млрд. в 1936 г . 19 июля 1936 г . Совнарком и ЦК ВКП(б) фактически приняли директивы плана на 1937 г ., предложенные Госпланом.
Однако возвращение к плановой умеренности сопровождалось политикой массовых репрессий, принявшей особенно широкие масштабы после февральско-мартовского пленума
1937 г . Репрессии затронули прежде всего кадры промышленных и транспортных наркоматов, дезорганизовав их работу — с 1937 г . началось падение темпов прироста производства. Во второй пятилетке, по официальным данным, среднегодовой темп прироста промышленной продукции составил 17%, в 1938—1940 гг. — 13% (по плану — 14%). В 1939—1941 гг. вновь усилилась инфляция, причиной которой было перевооружение армии. Ежегодный прирост продукции всей промышленности за три года третьей пятилетки составлял 13%, а оборонной — 39%.
Конкретный анализ разработки и осуществления политики индустриализации в 30-е гг. позволил современным исследователям сделать важный вывод о механизме принятия экономических решений в этот период. Вопреки традиционному мнению советской историографии и западных исследователей тоталитарной школы о том, что единственным субъектом принятия решений были высшие партийные инстанции (советские историки рассматривали данное обстоятельство со знаком плюс, «тоталитаристы» же — со знаком минус), реальная картина представляется более сложной. Конечно, высшей инстанцией, в конечном счете определявшей принципы экономической политики, было Политбюро, которое, в свою очередь, руководствовалось мнением Сталина. Однако это не раз доказанное положение лишь отчасти характеризует механизм принятия экономических решений.
