Вместе с тем большинство городов как полифункциональные поселения, с экономической структурой, базирующейся на индустриальных отраслях производства, сформировалось, приобрело свой социально-экономический статус городского поселения уже при Советской власти, даже если ранее они и носили название города. Так, к 1989 г . за годы Советской власти было образовано более 1300 городов при общей численности 2190, т.е. почти 2/3 всех городов, и в основе их создания также лежали преимущественно экономические процессы. Остальные, сохранившиеся с дореволюционных времен, радикально изменились по своему месту в обществе, функциям, численности жителей, градообразующим составляющим и другим параметрам. Таким образом, общественная система, сформированная после 1917 г ., являлась той средой, в рамках которой собственно и проходили основные стадии урбанизации страны. Это значит, что общественная система не могла не оказать огромного влияния на все стороны урбанизационного процесса: механизмы градообразования и развития городов, темпы урбанизации, ее социально-экономическое содержание и т.д. Вопрос только в том, насколько существенно было это влияние на градостроительство, на развитие уже существовавших городов, шире — на многосторонний процесс урбанизации, насколько она смогла трансформировать этот универсальный для современной техногенной цивилизации процесс, какова мера специфичности советской урбанизации.
Развитие советской урбанизации оказалось некой результирующей комплекса взаимосвязанных факторов, явлений, процессов. Безусловно, марксистско-ленинская доктрина оказала существенное влияние на урбанизационный процесм в стране, но так же, как общественное развитие в целом не было тождественно ни ее фундаментальным ценностям, ни конкретным «предначертаниям» основоположников и вождей, а являлось ложным продуктом воздействия идеологизированной, но относительно «самостоятельной» политики на сопротивляющийся «социальный материал», так и ход «ее социалистической» урбанизации и ее исторические результаты к моменту крушения системы оказались весьма далеки от теоретических замыслов и предсказаний и немецких теоретиков в XIX в., и их российских восприемников-практиков в веке XX.
В СССР развертывание урбанизации как широкого процесса, определяемого индустриальным развитием, относится к эпохе «социалистического строительства». В период гражданской войны происходила ситуационная дезурбанизация, а в условиях нэпа — преимущественно восстановление городов и городской жизни, в чем-то даже возвращение к дореволюционным механизмам городского развития. Мощный толчок урбанизации, но уже на иной основе был дан во второй половине 1920-х — начале 1930-х гг. «Социалистическая индустриализация» как процесс социально-экономический и урбанизация как комплексный, в частности социально-демографический, процесс оказались неразрывны. Будучи общим явлением для всех социально-экономических систем в XX в., в советской модели социализма урбанизация не только приобретала свое социальное содержание, но и имела особый, государственный движущий механизм. Советская урбанизация оказалась форсированной, и уже поэтому весьма специфичной, однако намного большая специфика (а в чем-то и уникальность) заключена на более глубоком, сущностном уровне, в ее «системных» механизмах.
После Октябрьского переворота и особенно со свертыванием нэпа оказалась отвергнутой естественная социально-экономическая основа этого процесса: развитие рынка, товарно-денежных отношений и т.д. Был прерван по сути лишь начинавший складываться естественно-исторический процесс в сфере социально-территориальной организации общества, хотя и в дореволюционной России он вовсе не был «классическим». Город, как саморегулирующийся, самоорганизующийся, саморазвивающийся организм, как форма естественной концентрации многообразной деятельности, трансформируется в «поселенческое приложение» к форсированной индустриализации. Специфический, во многом «искусственный» характер этой индустриализации, проводившейся «сверху», путем отчуждения государством собственности практически всех социальных категорий и особенно основной массы населения — крестьянства, предельной мобилизации ресурсов, привел и к искусственности и форсированности урбанизационного процесса. Некоторые ученые-урбанисты даже оценивают ее как «псевдоурбанизацию». Вряд ли можно полностью согласиться с такой позицией, но определенные — и весьма существенные — основания для нее действительно есть. Сводятся они к нескольким важным характеристикам советской урбанизации, которая не только отличается от «классической» западной (Западная Европа, США) по многим параметрам, но и привела к утрате советским городом ряда традиционных «городских» черт, которые были присущи дореволюционным российским городам. Причем, разрыв между основными характеристиками дореволюционной и советской урбанизации образовался за несколько «скачков», особенно существенным из которых был на рубеже 20-х—30-х гг.
Важнейшей чертой урбанизации в СССР, как и всей социально-экономической жизни, с тех пор стало то, что она определялась директивно-плановым характером экономики. Причем, ведущей тенденцией стало постепенное распространение планового начала из сферы собственно развития производства, отраслей экономикина все области развития городов, включая социальные, демографические, культурно-бытовые аспекты. Естественно, командно-административная система не могла отменить универсальных законов техногенной цивилизации, которым подчинен урбанизационный процесс. Она лишь предлагала свои формы их реализации, социального воплощения на специфической российской почве. Система не изменила общего направления движения российского общества, включая и урбанизационный процесс. Главное, что она предложила в этой области, — подчинение процесса предельно жесткому государственному регулированию (в определенной идеологической «упаковке»).
Практики «социалистического строительства» вынуждены были, хотя и на свой лад, считаться хотя бы с некоторыми объективными экономическими законами: они не могли «перепрыгнуть» через ограниченность ресурсов и, поставив цель, прагматически подходили к ее достижению. А среди главных условий решения поставленных пятилетними планами задач была дешевизна промышленного и другого хозяйственного строительства, что обеспечивалось и ГУЛАГом, и нищенским уровнем жизни рабочих, и — в ряду других - подходом к градостроению, своеобразной «городской политикой», если можно так говорить о сумме централизованных решений и нормативов, определивших на десятилетия развитие всех советских городов. Минимизация расходов на человека, включая жилищно-бытовые, культурные и иные социальные условия, — так можно было бы определить исходный пункт этого градостроительного подхода.
Тем не менее при всех негативных аспектах советской модели урбанизации, она — в ряду несомненных заслуг системы: именно в ее рамках был осуществлен переход в России от сельского общества к городскому. Естественно, урбанизация не могла не приобрести присущие именно этой специфической системе характеристики. И механизм ее, и процесс, и результат — сложившаяся система расселения и самих городов с основными их общественными параметрами — оказались глубоко «привязанными» к ней.
