— Раз познакомиться с вами, миссис Стоун, — учтиво произнес Маурицио, чуть склонив голову.

— Добрый вечер, синьор Скальди, — в свою очередь поприветствовала его Арабелла.

Да, он изменился. Рука, которой он сжал ее протянутую ладонь, уже не была той любимой грубой ручищей, приводящей ее в трепет. Теперь это была ухоженная рука богатого мужчины. Незнакомца.

Арабелла заставила себя посмотреть ему в глаза… и не увидела там ничего — ни тепла, ни тревоги, ни изумления, ни узнавания. И неожиданно почувствовала смесь облегчения и разочарования. Она пробормотала что-то о приятной встрече и поспешила отойти.

— Ты могла быть бы и поприветливее с ним, — сказал ей Рон. — Мужчины вроде этого Скальди самодостаточны, но порой их может задеть недостаток уделяемого им внимания.

— Вот и займись этим! — отрезала Арабелла.

— Что?

— То, как ты отзываешься о нем, показывает твое глубокое к нему почтение. Хотя все вы, мужчины, из одного теста, — заявила она. — Полны самодовольства и желания показать, как многого вы добились.

Хотя к Рону последнее не имело никакого отношения: он родился богатым. Впрочем, он не собирался ей возражать, и Арабелла обрадовалась, что получила небольшую передышку. Неожиданная встреча потрясла ее, но она уже справилась с собой и теперь наблюдала за Маурицио, разговаривающим с кем-то из гостей.

— Он очень богат, — прошептал Арабелле на ухо Натан Бриджес. — И никогда не поверите: всего добился сам!

— Никто на самом деле не начинает с нуля, — возразил Рон, тоже не спускающий с Маурицио глаз. — Так или иначе, он достал где-нибудь круглую сумму денег для начала. Можно только предполагать, что ему пришлось сделать, чтобы получить ее.

Натан Бриджес взглянул на него с усмешкой.

— Возможно, нам лучше этого не знать. Он может оказаться весьма опасным человеком.

Арабелла ничего не сказала. Она знала, что послужило основой благосостояния Маурицио. Последний раз, когда она видела его, он был беден. Теперь же, судя по всему, стал одним из самых богатых людей в Европе. То есть одним из тех, кого некогда презирал.

Ее мать тогда сказала: «Я купила его. Твой Маурицио потребовал денег и уехал. Он больше не побеспокоит тебя, моя птичка». Но даже после того, как увидела чек, Арабелла иногда говорила себе, что это неправда. Если бы Маурицио вернулся, она поверила бы любому его объяснению. Но он не давал о себе знать, и в конце концов она перестала звать его в темноте. А теперь окончательно уверилась, что мать не обманула ее. Маурицио нуждался в деньгах и продал любовь, чтобы получить их…

Когда всех пригласили к столу, Арабелле пришлось взять себя в руки — она должна была сидеть за ужином рядом с Маурицио. Приманка в западне, усмехнулась молодая женщина. Но какое это имеет значение?

Он поступил весьма корректно, сказав ей несколько ничего не значащих фраз, и обратил внимание на соседку справа, которая таяла под его взглядом.

Арабелла вздохнула с облегчением. Но тут хозяин дома весело произнес:

— Синьор Скальди, если вы задаетесь вопросом, почему мы посадили вас рядом с миссис Стоун, то знайте: она говорит по-итальянски.

— Это очень любезно с вашей стороны, — вежливо ответил Маурицио. — Итак, синьора, — обратился он к Арабелле на тосканском, — мы будем весь вечер притворяться, что не знаем друг друга?

Значит, он тоже сразу узнал ее, но ждал удобного для себя момента, чтобы сообщить ей об этом. Но зачем? Надеялся застать врасплох, чтобы она не смогла справиться с собой?

Все смотрели на них с улыбкой, думая, что Маурицио пошутил.

— Что он сказал вам, дорогая? — спросил Натан Бриджес. — Должно быть, что-то фривольное, раз вы не можете перевести дух. Шепните мне на ушко.

— О нет, — улыбаясь, ответила Арабелла. — Я умею хранить тайны.

Все рассмеялись, словно она сказала что-то остроумное. И тогда, не меняя выражения лица, Арабелла — тоже на тосканском — спросила:

— Ты сказал кому-нибудь, что мы уже встречались?

— Нет. Меня и так все устраивает. А лишение слухи, полагаю, нам обоим не нужны.

Маурицио был прав. Но ей было невыносимо тяжело от того, что он счел ее поведение само собой разумеющимся.

Арабелла молча кивнула.

— Тогда все хорошо. А сейчас наслаждайся ужином. Мы поговорим позже.

Надменность, с которой он в одиночку принял решение, привела Арабеллу в бешенство.

— Нет, мы не поговорим позже, — прошипела она, старательно растягивая губы в светской улыбке. — Я уеду рано.

Маурицио усмехнулся.

— Не уедешь. Давай поспорим?

— Будь ты проклят вместе со своей самоуверенностью! — прошептала она.

— Я? — Он казался удивленным. — Но я действительно не могу уйти, не поговорив с тобой. Прошло столько лет! Думаю, и тебе есть что сказать мне.

— Нет! — раздраженно сказала Арабелла, и это была правда.

Маурицио обвел сидящих за столом нарочито восхищенным взглядом.

— Миссис Стоун не сделала ни единой ошибки. Ее тосканский совершенен.

Все зааплодировали. А Рон и Натан обменялись торжествующими улыбками…

Арабелла смутно помнила оставшуюся часть ужина. Кофе подавали в оранжерее размером с небольшой парк. Двойные стеклянные двери были распахнуты, и некоторые из гостей прогуливались по тропинкам. Экзотические деревья вокруг были украшены цветными фонариками.

— Давай пройдемся и ты покажешь мне все тут, — предложил Маурицио.

Арабелла, желая только одного: поскорее закончить эту встречу, не стала говорить, что она здесь не хозяйка, и повела его по одной из тропинок. Когда они достаточно удалились от остальных гостей, молодая женщина остановился и решительно произнесла:

— Насколько я понимаю, тебя мало интересуют все эти кусты и цветы. Итак, о чем ты собирался со мной говорить?

— Абби, — Маурицио протянул руку, но она отстранилась прежде, чем он успел коснуться ее, — ты думала, что мы когда-либо встретимся снова?

— Нет, — честно сказала она. — Никогда.

— Конечно. Как мы могли снова встретиться в этом мире, если все было против нас?

— Да, все всегда было против нас, — подтвердила Арабелла. — На самом деле у нас не было ни единого шанса.

Маурицио подошел ближе и взглянул на ее лицо, освещенное розовым фонариком, висящим над ними.

— Ты изменилась. — Он вздохнул. — И все-таки ты похожа на себя прежнюю.

— А ты стал совсем другим, — вымолвила она.

Маурицио неловко потер шрам на левой щеке.

— Ты имеешь в виду это?

— Нет, всего тебя.

— Естественно, я стал старше на пятнадцать лет, — усмехнулся он. — Да и ты тоже… хотя женщинам не принято говорить об их возрасте.

— Да. — Арабелла намеренно отвечала односложно. Странно, но теперь в его обществе она чувствовала себя настороженно, чего никогда не случалось прежде.

— Ты сменила фамилию, — заметил Маурицио, — значит, ты замужем. Но мужчину, с которым ты пришла сегодня, зовут не Стоун.

— Да, я была замужем за Джоном Стоуном и развелась. — Кем приходится ей Рон, она не сочла нужным сообщать.

— Как долго длился ваш брак?

— Шесть лет, — ответила Арабелла, начиная раздражаться от того, что их беседа стала напоминать допрос.

— И твоя мать одобрила этот брак?

— Мама умерла к тому времени, когда я вышла замуж. Мы не общались в последние годы ее жизни. Нам нечего было сказать друг другу. Она не могла смотреть мне в глаза. — Арабелла не понимала, зачем говорить ему все это.

— Неудивительно.

Услышав это слово, произнесенное с многозначительным смешком, она не выдержала:

— А ты?.. Впрочем, ты-то наверняка женат!

— Ты так уверена в этом? — спросил Маурицио.

— Конечно. Каждому преуспевающему мужчине нужна жена, чтобы принимать гостей на званых обедах.

— Я не даю званых обедов. Надин имела обыкновение наслаждаться ими, но их было немного. Теперь мы в разводе.

— Потому что она любила званые обеды? — Арабелла попробовала обратить все в шутку.