Шейла Уэбб посмотрела на стоявшие на столе часы с некоторым удивлением. Они показывали чуть больше десяти минут пятого. Взгляд ее обратился к каминной доске. Часы на ней показывали то же самое время. Тут над головой ее раздался шум, и Шейла вздрогнула, ибо из резных деревянных часов на стене через свою маленькую дверцу выскочила кукушка и вполне четким и определенным образом провозгласила: ку-ку, ку-ку, ку-ку! Резкая нотка в тишине казалась едва ли не угрожающей.

Наконец кукушка исчезла за хлопнувшей дверцей.

Чуть усмехнувшись, Шейла Уэбб направилась в обход края дивана. И, вздрогнув всем телом, замерла на месте. На полу лежал труп. Незрячие глаза мужчины были полуприкрыты. Спереди на темно-сером костюме осталось влажное пятно. Шейла почти автоматическим движением нагнулась, прикоснулась к щеке – холодная – к руке – то же самое – к влажному пятну – и резко отдернула руку, с ужасом посмотрев на нее.

В этот самый момент простучала калитка, и девушка механическим движением посмотрела в окно. По ведущей к дому дорожке торопилась женская фигура. Шейла машинально глотнула – в глотке ее пересохло. Она замерла, буквально прилипнув к месту, неспособная сдвинуться, крикнуть… просто глядя перед собой.

Дверь открылась, и в ней появилась высокая немолодая женщина с полной покупок сумкой в руках. Волнистые седые волосы ее были зачесаны со лба назад, широко поставленные глаза сияли голубизной.

Взгляд их, не замечая, прошелся по Шейле, которая издала слабый звук, то есть нечленораздельно булькнула. Взгляд голубых глаз обратился к ней, и женщина резким тоном спросила:

– Здесь кто-то есть?

– Я… это…

Девушка умолкла, поскольку женщина быстрым шагом направилась к ней и дивану. И тут она закричала:

– Стойте… стойте… вы наступите на это… на него… И он мертв…

Если выражаться, как принято в полиции, в 2 часа 59 минут пополудни девятого сентября я шел вдоль Уилбрэм-кресент в западном направлении. Это было мое первое знакомство с Уилбрэм-кресент, и, по правде сказать, сей «полумесяц» озадачил меня.

Я следовал предчувствию с настойчивостью, день ото дня приближающейся к упрямству, поскольку предчувствие с каждым новым днем обещало все меньше. Таков уж я.

Я искал дом номер 61 и, как вы думаете, мог я найти его? Нет, не мог. Пройдя от 1-го до 35-го дома, я обнаружил, что Уилбрэм-кресент на последнем номере и заканчивается. Далее путь мой преградила улица с не допускающим возражений названием Олбени-роуд. Я повернул назад. На северной стороне улицы домов не было, там высилась сплошная стена, ограждавшая современные многоквартирные дома, вход на участок явно располагался на следующей улице. Сторона эта ничем не могла помочь мне.

Я смотрел на номера, мимо которых приходилось проходить. 24, 23, 22, 21… Дайана-лодж (надо думать, номер 20, на столбе калитки которого умывалась ярко-рыжая кошка), 19…

Тут дверь номера 19 отворилась, и из нее на дорожку, словно бомба, вылетела девица. Сходство с бомбой усугублялось воющим воплем, сопровождавшим ее движение. Пронзительный и громкий визг, похоже, был лишен человеческой интонации. Вылетев из калитки, она ударилась в меня с силой, едва не бросившей нас обоих на тротуар. Девушка не просто столкнулась со мной: она буквально вцепилась в меня – словно в лихорадочном припадке.

– Осторожнее, – проговорил я, восстанавливая равновесие, и чуточку тряхнул ее. – Смотреть надо, ну же…

Девица распрямилась. Она еще не выпустила меня из своей хватки, но визжать перестала. И вместо этого принялась рыдать – глубоко и со вкусом.

Не могу сказать, чтобы я отреагировал на ситуацию с каким-то блеском. Я спросил ее просто, не случилось ли с нею что-нибудь. Осознав, что подобная формулировка является недостаточной, я исправился:

– В чем дело?

Девушка глубоко вздохнула.

– Вон там! – Она указала в ту сторону, откуда явилась.

– Да?

– Там человек на полу… мертвый… Она намеревалась наступить на него.

– Кто это она? И почему?

– Мне кажется, потому, что она слепа. И на груди его кровь. – Посмотрев вниз, она разжала один из стиснутых кулаков. – И на мне. Кровь теперь и на мне.

– Действительно, – согласился я, посмотрев на свой собственный рукав. – Теперь и на мне тоже. – Констатировав факт, я вздохнул и попытался оценить ситуацию: – Лучше проведите меня внутрь и покажите мне все.

Однако она затряслась всем телом.

– Я не могу – не могу этого сделать… я не способна еще раз войти туда.

– Возможно, вы правы…

Я огляделся. Рядом не было никакой поверхности, на которую можно было удобным образом опустить находящуюся в полуобморочном состоянии девушку. Поэтому пришлось аккуратно усадить ее на тротуар – спиной к железной ограде.

– Оставайтесь здесь до моего возвращения, – предложил я. – Долго там я не задержусь. Все будет в порядке. Склонитесь вперед и опустите голову между коленей, если вам вдруг станет дурно.

– Я… мне кажется, что со мной уже все в порядке.

В голосе ее угадывалось некоторое сомнение, однако я не хотел продолжать переговоры. Самым дружеским образом похлопав ее по плечу, чтобы ободрить, я торопливыми шагами направился по садовой дорожке. Войдя в дверь и оказавшись в прихожей, я чуть помедлил, заглянул в левую дверь, открывавшуюся в безлюдную столовую, прошел через прихожую и оказался в расположенной напротив гостиной.

Я сразу увидел сидящую в кресле пожилую седовласую женщину. Как только я вошел, она резким движением повернула голову ко мне и спросила:

– Кто это?

Я немедленно понял, что женщина эта слепа. Взгляд ее обращенных ко мне глаз упирался в точку, расположенную за моим левым ухом.

Поэтому я сразу перешел к делу:

– На улице со мной столкнулась девушка, выбежавшая из вашего дома… она сказала, что видела здесь мертвого человека.

Уже произнося эти слова, я ощущал их абсурдность. Немыслимо было, чтобы в этой уютной комнате оказался мертвец – рядом с этой спокойной женщиной, сложа руки сидевшей в кресле.

Однако она ответила без промедления:

– Посмотрите за диваном.

Я обогнул софу. И сразу заметил все это: распростертые руки… остекленевшие глаза… пятно запекшейся крови…

– Как это произошло? – коротко спросил я.

– Не знаю.

– Но… конечно. Кто он?

– Не имею представления.

– Надо вызвать полицию. – Я огляделся. – А где телефон?

– У меня нет телефона.

Я пристально посмотрел на нее.

– Но вы здесь живете? Это ваш дом?

– Да.

– Вы можете рассказать мне, что произошло?

– Конечно. Я вернулась из магазина… – Я заметил продуктовую сумку на кресле возле двери. – Вошла внутрь и сразу поняла, что в комнате кто-то находится. Мы, слепые, это чувствуем. Я спросила, кто здесь. Ответа не последовало… я слышала только звук быстрого дыхания. Я пошла на звук – и тогда особа, находившаяся здесь, крикнула, что на полу мертвец и что я вот-вот на него наступлю. После чего она с криком выбежала из комнаты.

Я кивнул. Истории совпадали.

– И что вы сделали?

– Я осторожно пошла вперед, пока моя нога не наткнулась на препятствие.

– Что было потом?

– Я нагнулась и прикоснулась к чему-то, оказавшемуся мужской рукой. Она была холодной – пульса не было… Я распрямилась, перешла сюда и села ждать. Кто-то должен был прийти. Эта молодая женщина – не знаю, кто она – должна была поднять тревогу. Я решила, что лучше не выходить из дома.

Спокойствие этой женщины произвело на меня глубокое впечатление. Она не закричала, не бежала в припадке паники из дома – просто села и стала спокойно ждать. Вполне разумный поступок, однако требовавший изрядного самообладания.

Тут женщина спросила:

– Простите, а с кем я имею дело?

– Меня зовут Колин Лэмб. Случайный прохожий.

– Где сейчас эта молодая женщина?