— О чем ты?

— Если ты действительно хочешь знать, почему я решила похоронить себя на этом несчастном острове, так знай! Меня преследовали! Меня…

Патриция осеклась и, заливаясь слезами, упала на кровать.

— О Боже, Патриция! — Стив нежно взял ее за руку и, прерывисто дыша, произнес: — Почему ты мне об этом ничего не говорила? Расскажи, — мягко попросил он.

Патриция никак не могла успокоиться и все еще всхлипывала. Стив, присев на краешек кровати, гладил Патрицию по голове, а потом лег рядом с ней и притянул к себе.

Всхлипывания прекратились. Патриция начала рассказывать, вновь переживая ужас тех дней и мучившие ее после этого постоянное желание оглянуться посмотреть, кто у нее за спиной, и сильнейшее разочарование, и страх, и еще многое другое.

— Ты обращалась в полицию?

— Да, конечно. Но это напоминало борьбу с тенью. Я никогда не встречала этого человека. Полиция не знала, с какого конца браться за это дело. Он имел привычку присылать мне цветы, а также звонил из телефона-автомата и рассказывал, как он наблюдает за мной и что я делала. Но всегда он говорил о таких обычных вещах, которые могли видеть многие люди. Он никогда мне не угрожал. Все, чего он хотел, это разговаривать со мной, слышать мой голос, но… — Патриция вздрогнула и плотнее прижалась к Стиву.

— Продолжай!

— Итак, я сменила квартиру и, соответственно, номер телефона, устроилась на другую работу. Через месяц он позвонил снова. — Она вздохнула. — Это совпало по времени с публикацией твоего объявления: оно оказалось как нельзя кстати. Вот почему… я так стремилась получить это место — подальше и потише.

— А твои родители? Неужели они не могли тебе помочь?

— Впервые за многие годы мои родители стали близки друг другу. Отец серьезно заболел, мать ухаживала за ним. Можно сказать, что в них проснулись былые чувства. Никогда не видела их такими счастливыми. Мать и отец решили купить яхту и путешествовать по свету. Думаю, им действительно было хорошо, поэтому мне не хотелось нарушать их идиллию и побуждать вернуться домой из-за того, с чем, как мне казалось, я могу справиться сама.

— А как они отнеслись к твоему роману?

— Конечно, это их не радовало, но мне удалось их убедить, что со мной все в порядке и я даже рада, что эта история закончилась.

— Я должен был догадаться! — воскликнул Стив. — Я должен был понять! Я видел, как хотелось тебе получить эту работу. Я подозревал, что ты бежишь от людей, но не мог даже вообразить, что ты бежишь от преследования маньяка. Почему ты ничего мне не рассказала, Патриция?

— Когда? Во время первого разговора с тобой? Какого работодателя интересуют проблемы человека, которого он нанимает на работу? — Патриция снова тихонько всхлипнула. — Тебе и так многое во мне не понравилось.

— Ну хорошо, а потом? — Стив взял ее за руку.

— Я не знаю. — Патриция глубоко вздохнула. — Я просто не хотела об этом вспоминать, потому что почувствовала себя здесь очень спокойно.

— Конечно, ты права! Здесь ты в безопасности. Но если бы у тебя был защитник, то ты была бы еще в большей безопасности. Вот что я предлагаю, Патриция…

— Что ты предлагаешь?

— Пожениться, завести шестерых детей и провести остаток жизни, не круша все вокруг себя, а следуя несомненному влечению, которое мы испытываем друг к другу.

— Звучит превосходно! Именно такого решения и следовало ожидать от тебя. — Патриция подняла голову и изумленно смотрела на Стива, затем изумление уступило место лукавой улыбке. — Я понимаю, ты шутишь.

— Наоборот, я абсолютно серьезен.

— Стив!

— Я все обдумал, Патриция. — Он сжал ее руку. — Тебе ведь нравится жить здесь, правда?

— Мне… А как ты догадался? — спросила Патриция озадаченно.

— Временами меня охватывает чувство единения с тобой — я ощущаю нас как одно целое. Поэтому я знаю, что ты чувствуешь, когда наблюдаешь за птицами или, например, понимаю, что, любуясь садом, ты хочешь сделать там что-нибудь своими руками. Я разделяю твою потребность, — послышался шумный вздох, — искупаться обнаженной, чтобы ощутить единение с природой.

— Да, но… — Патриция потерлась щекой о его плечо и перевела дыхание.

— Ты хочешь напомнить мне о Джоне?

— Если бы Джон был твоим сыном, — Патриция села, освобождаясь из объятий Стива, — и у него не было бы матери, то я бы… — Она внезапно замолчала.

— Тогда все было бы в порядке? — мягко спросил Стив. — Скоро мы будем вынуждены хоть что-то объяснить Джону. — Он притянул Патрицию к себе и снова заключил ее в свои объятия. — А рассказать ему мы сможем только правду. Но даже, если Петра вернется, скорее всего Джон останется с нами. Кроме того, тот факт, что Джон — не мой сын, нисколько не изменил твоего отношения к мальчику, во-первых, а во-вторых, он все же мне не чужой, я — его родной дядя!

— Бедный Джон! Для него все станет гораздо сложнее, если его мама вернется.

— Джону никогда не было легко, — с грустью сказал Стив, — я даже не знаю, что для него хуже: внезапное появление родной матери в его жизни или ее отсутствие. Но, как бы то ни было, мы всегда будем любить и поддерживать его.

Патриция помолчала несколько минут.

— Так не бывает, Стив. Ты не можешь жениться на мне только из-за того, что меня преследует маньяк!

— Ты считаешь, что причина только в этом? — Стив смотрел на нее в изумлении, к которому примешивалась легкая досада. — Странный у нас получается разговор!

— Совсем недавно ты говорил мне, что не встречал женщины, которая стала бы тебе близка и с которой ты мог бы провести остаток жизни.

— Совсем недавно все в тебе, Патриция, вызывало у меня раздражение, и я ссорился с тобой по любому поводу. Ты отвечала мне тем же. Но мне кажется, что в своем упорстве каждый из нас проглядел самое важное. — Стив нежно провел рукой по лицу Патриции. — Мы полюбили друг друга, не отдавая себе в этом отчета. Понимаешь, о чем я говорю?

Патриция зарделась от смущения, но продолжала смотреть Стиву прямо в глаза.

— Изначально между нами существовала невидимая связь, — произнес он медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, — но мы были слишком упрямы, чтобы признать это. Так часто случается между мужчиной и женщиной, любящими друг друга. Мы, Патриция, связаны с тобой крепкими узами. Нравится тебе это или нет, но так оно и есть.

— Конечно, нравится, — торопливо произнесла Патриция, — но…

— Никаких «но»!

— Стив, тебе не кажется все это просто невозможным?! — собравшись с духом, выпалила Патриция.

Он тепло улыбнулся.

— Поговорим об этом потом.

Стив просунул ладонь под нежный шелк ночной сорочки Патриции и погладил мягкую бархатистую кожу. Патриция затрепетала, но вознамерилась противостоять тому, что должно было произойти, одновременно хорошо понимая, что не сможет устоять перед ласками этого мужчины, который уже снимал с нее ночную сорочку.

Ничто на свете не могло сравниться с тем наслаждением, которое дарил ей Стив Эрбоу! Теперь Патриция знала наверняка, что полюбила этого часто сложного в общении, временами забавного и очаровательного, но всегда восхитительного мужчину! Это была чистая правда! Она полюбила!

Но испытывал ли он те же самые чувства по отношению к ней?

Патриция отдала во власть Стива свое молодое гибкое тело и больше не хотела ни о чем думать. Сняв с нее ночную сорочку, Стив начал ласкать и целовать ее груди, потом перешел к другим частям тела. Патриция и представить не могла, как эротичны могут быть нежные поглаживания, какое наслаждение могут доставить ей. Патриция была на седьмом небе от счастья!

Чтобы дать выход охватившим ее чувствам, Патриция стала гладить Стива по спине и тут же ощутила шершавые ссадины и набухшие рубцы.

— О Боже, — прошептала она, — тебе больно?

— Забудь об этом! — В глазах Стива снова плясали веселые чертики. — Я никогда в жизни не чувствовал себя лучше!

— Не очень похоже на правду.

— Давай поговорим о тебе. Однажды я сказал, что ты хороша. Я был не прав. Ты великолепная! Ты… исключительная!