Муха прожужжала слишком близко над её ухом. Она поймала насекомое на лету и раздавила, даже не взглянув. Это только первая жертва, которую она раздавит сегодня.

Наступило время полуденного кофе.

Селина схватила молочницу и сделала последние, но самые важные приготовления.

С подносом в руках она постучалась к Максу. Чип был поглощён разговором с отцом: очевидно, взорванного универмага было достаточно, чтобы привлечь их внимание.

— Доброе утро, Макс, — сказала она боссу. — Болтаете о магазине? Вы сумеете покрыть расходы?

— Уж лучше бы покрыть, чёрт бы меня побрал! — вскипел Шрек-старший. — Кстати, я хочу, чтобы ты позвонила в «Страхование Готема» и сказала им…

— Я что, должна раздвоиться? — на этот раз негодовала Селина. — Вообще, я не прочь взять отгул, — добавила она небрежно. — Вы возражаете? Макс, вы самый лучший босс на свете!

Макс кивнул. После её загадочного появления, он позволял ей заниматься почти всем, что угодно. Поразительно, что появление с того света может сделать для карьеры.

Макс тихонько потягивал кофе. Вот, наконец, тот момент, которого она ждала.

Чуть не подавившись, Макс выплюнул на стол живого таракана. А потом добрых полминуты кашлял и отплёвывался.

Чип отвернулся к окну, а таракан медленно пополз восвояси, оставляя на деловых бумагах Шрека кофейный след.

— О, проклятые истребляющие механизмы, — посетовала Селина. — А агент клялся, что машинка в полном порядке.

Она повернулась и вышла из офиса вон, прислушиваясь к тому, как Макс продолжал фыркать и плеваться — сладкая музыка для её чувствительных ушей. Что ж, день начался вполне удачно. Но всё ещё впереди.

Его звёздный час пробил. После вчерашней ночи стыда и преступлений разве мог Пингвин, то есть Освальд Кобблепот, поступить иначе как не объявить о выставлении своей кандидатуры на пост мэра? Они сняли жалюзи, выставляя напоказ штаб-квартиру его избирательной компании. Они пригласили прессу, ТВ и радио; даже отпечатали пару новых плакатов: «Освальд — означает порядок» висел на стене справа, а «Кобблепот вычистит город» — слева.

Пингвин стоял, окружённый корреспондентами и сотней своих сторонников. Что другое могло стать апогеем, как не его речь?

— Может, я и спас младенца мэра, но я отказываюсь спасать самого мэра, — говорил Пингвин, размахивая зонтиком, — который стоит в стороне, беспомощный, как ребёнок, в то время как Готем охвачен опустошительной болезнью, превратившей его орлов-бойскаутов в сумасшедших клоунов, а счастливых домохозяек — в женщин-кошек!

Пингвин и сам смутно понимал, о чём именно говорит, но был полностью уверен, что это звучало хорошо.

Его обожатели устроили овацию. А на заднем плане репортёры звонили в редакцию, пытаясь докричаться сквозь гомон на площади: «Освальд Коббепот — загадочный человекозверь, украшение Готема выставил сегодня свою кандидатуру на пост…»

Ах, ни одна мелодия не была для него так гармонична! Что может быть прекраснее?

Хорошенькая почитательница с фигурой Венеры стояла прямо перед ним.

— Мистер Кобблепот, — пропела она, с обожанием глядя на него сверху вниз, — вы — идеал хладнокровия, о котором только может мечтать молодая девушка.

Да, думал Пингвин, уединиться с ней в его комнате было бы ещё приятнее.

— А вы — самая горячая молодая девушка, о которой только может мечтать идеал, — произнёс он вслух. Он наклонился и продолжил, понизив голос: — О, да на твоей блузке кнопочки!

Оттягивать кнопочки на дерзкой молодой груди — тоже станет его личной обязанностью. Он сгорал от нетерпения увидеть свою почитательницу целиком, не говоря о дерзкой молодой груди, и как можно скорее.

Но вокруг по-прежнему было полно прессы: политик вынужден быть осторожным в такое трудное время. Наверное, лучше подняться к себе и остыть.

— Я действительно могу занять место мэра, — пробурчал Пингвин себе под нос, а это сулит не только власть, но и возможность приблизиться к людям. Трогать людей. — Он вспомнил о своей обожательнице. — Ощупывать людей.

Он взобрался наверх и очутился в штабе № 2. Шарманщик осматривал конструкцию нового вооружения, специально подготовленного для очередного «выступления». Здесь тоже всё выглядело в полном порядке.

Тощий клоун приблизился к Пингвину.

— Эй, Пингвин, — начал он, — там… а…

Пингвин топнул ногой.

— Моё имя не Пингвин, — рявкнул он, — а Освальд Кобблепот! — Особенно, если это имя привлекает хорошеньких девочек. — Он чувствовал, как внутри у него всё поёт. А почему бы и нет? — Я наберу не мало попок за время избирательной компании…

— Освальд, — вмешалась Леди с ножами, — здесь кто-то хочет тебя видеть. — Она указала в сторону кровати Пингвина в дальнем конце этажа. Там, свернувшись на матрасе, с хорошеньким маленьким котёнком на коленях, сидела женщина его мечты — Кэтвумэн.

Пингвин закусил мундштук. Спокойнее, приказал он своему сердцу, не говоря уже о других, частях тела. Он докажет этой красавице, что пушные и пернатые вполне способны общаться и спариваться.

Канарейка в клетке рядом с ложем Пингвина тревожно кричала, отнюдь не радуясь новым посетителям. Но что смыслят канарейки в женщинах? Возможно, Кэтвумэн и опасна, но это тот тип опасности, который всегда привлекал Пингвина.

Он шагнул к ней, чтобы поздороваться.

— А, вот та киска, которую я искал.

Кэтвумэн села, потирая плечи руками.

— Прохладно здесь…

Наверно, она говорила о кондиционерах на противоположной стороне его спальных апартаментов, поддерживающих температуру Арктического Мира. Каждый человек окружает себя комфортом и воспоминаниями детства. Но нет такой причины, по которой бедная женщина должна страдать из-за привычек Пингвина. Во всяком случае до тех пор, пока одежда ещё на них.

— Я согрею тебя! — в сердечном порыве отважился Пингвин.

— Остынь, Освальд, — предостерегла Кэтвумэн.

Он остановился. Уж больно не нравился ему вид её коготков.

— Нам нужно поговорить, — продолжала тем временем женщина. — Знаешь, в нас есть нечто общее.

— Звучит знакомо, — согласился Пингвин. Ему нравилось иметь много общего с такой кошкой. — Аппетит к разрушениям? — предположил он, натягивая пиджак от костюма. — Презрение к королевам моды? Подожди, только не подсказывай… Гениальность обнажённого секса?

— Бэтмэн, — просто ответила Кэтвумэн. — Ветка терновника под нашими одеждами, муха в бутылке с бальзамом.

— Бальзам? — Пингвин хитро посмотрел на неё. Звучит неплохо. — С запахом или без?

Кэтвумэн вздохнула и поднялась.

— Я вернусь позже.

Пингвин мягко толкнул её обратно на кровать. Возможно, он наступал слишком быстро. Быть может, им действительно необходимо поговорить минуту-другую, прежде чем откинуть все условности и предать себя переполнявшей их плотской страсти.

— Вы, случайно, не законный избиратель? — вежливо спросил он. — Знаете ли, я баллотируюсь в мэры.

Однако она не выглядела удивлённой.

— Сегодня меня раздражает только одно — проклятая летучая мышь.

— О, опять он! — Пингвин облегчённо вздохнул. — Перестань. Он уже отошёл в историю… — Он поднял зонтик и указал на светокопию на стене. — Посмотри сама.

Кэтвумэн подошла к детальным диаграммам Бэтмобиля. Максу стоило немалых денег, чтобы добыть их у конструктора автомобилей, или у недовольного помощника того конструктора. Пингвин предоставил бизнесмену заниматься делами подобного рода.

Откровенно говоря, у них была каждая деталь Бэтмобиля, аккуратно вычерченная на плёнке. И не только те части, что могли видеть рядовые горожане, но даже все гайки и болты, соединявшие эту дьявольскую машину в единое целое.

Пингвин закудахтал при мысли о своём плане.

— Мы собираемся при случае разобрать его щегольский Бэт-мобильчик, — начал объяснять он в упоении, — а затем заново собрать, но как водородную бомбу на колёсах. — Он раскрыл зонт, подражая звуку приглушённого взрыва, подразумевая конец Бэтмэна. — Вчерашний непобедимый завтра превратится в дым.