«Вы не поднимались наверх?» — вполголоса произнес Коул.
«Нет».
«Вы утверждаете, что находились в состоянии паники, почти шока. Возможно, вы тогда не сознавали, что делали?»
Карен нахмурилась: «Я выбежала наружу».
«Вы уверены, что сначала не поднялись по лестнице, — вообще не заходили наверх, прежде чем покинули здание?»
«Зачем мне было туда лезть?»
Дверь за ее спиной открылась. Карен повернулась, сержант перевел взгляд на вошедшего Монтойю.
«Простите, что отрываю вас, сэр».
Тот кивнул. «Что там?»
«Они закончили работать с доктором и медсестрой. Просили сказать, что вам стоит еще раз взглянуть на тех, кого нашли наверху, пока все трупы не упаковали».
Глава 6
В комнате для допросов свет слепил глаза. Карен отчетливо видела крошечные капельки пота на седеющих висках сержанта. Могла сосчитать каждую морщинку на хмуром лице лейтенанта Баррингера, — он появился позже.
Странно. По идее, именно подозреваемый должен изнемогать под градом безжалостных вопросов, но она была совершенно спокойна. А вот те, кто ее допрашивал, заметно нервничали.
Учитывая обстоятельства, ничего удивительного тут нет. Грисвольд мертв. Дежурная сестра задушена прямо за своим столиком, еще два трупа нашли на втором этаже. Она узнала, кто они — санитар по имени Томас и престарелая пациентка. Первого убили каким-то холодным оружием, вторая, скорее всего, умерла от инфаркта, но это было, конечно, предварительное заключение. Точно они знали только одно — погибли трое работников лечебницы и одна больная, итого четыре трупа.
В других палатах наверху по всем признакам тоже совсем недавно содержались люди, значит, в больнице на излечении находилось еще пятеро. Все они бесследно исчезли.
Они исчезли, а истории болезни, карточки, документы, с помощью которых полиция могла установить их личность, сгорели в камине в кабинете Грисвольда.
Пять пациентов психиатрической лечебницы пропали, словно их и не было. Улетучились. Известно имя только одного — Брюс. Есть все основания подозревать, что кто-то из них устроил кровавую бойню. Либо в этом виновны несколько человек.
Но кто они?
И куда могли направиться?
Неудивительно, что лейтенант Баррингер так недовольно нахмурился, когда в ответ на его вопрос Карен отрицательно мотнула головой.
«Мне очень жаль. Я не знаю, кто они. Ни разу ни одного из них не видела. Я ведь уже говорила, что не навещала Брюса».
«Почему?»
«Доктор Грисвольд считал, что так лучше. Муж был в таком состоянии, казалось, он совсем сошел с катушек…»
«Сошел с катушек?»
Баррингер поймал ее на слове, но с этим уже ничего не поделаешь. Все равно объяснений не избежать, а если промолчит она, им расскажет Рита.
«Ну конечно. Вот почему он нуждался в помощи врачей, он страдал от нервного расстройства. С тех пор, как вернулся из Вьетнама…»
«Наркотики употреблял? Ширялся?»
«Нет. Никогда».
«Уверены?»
«Да, конечно. Я ведь его жена — если бы что-то такое происходило, я бы знала».
«Тогда почему он сошел с катушек? В чем это выразилось?»
«Ну, просто нервный срыв…»
«Бросьте, миссис Раймонд. Людей не держат полгода в психбольнице без какого-нибудь диагноза. Доктор Грисвольд наверняка вам кое-что объяснил насчет его состояния. Симптомы расстройства? Что он сделал такого, из-за чего вы решили поместить его в…»
«Я его никуда не помещала! Брюс сам так решил!»
Пронзительный вскрик эхом разнесся по полупустой комнате. Карен поняла, что у нее вот-вот начнется истерика. Если она хочет помочь Брюсу, надо держать себя в руках.
Заставив себя успокоиться, она молча наблюдала за лейтенантом. Баррингер опустился на стул напротив нее. Он обменялся быстрым взглядом с Коулом, потом снова повернулся к Карен.
«Извините, миссис Раймонд. Я знаю, каково вам сейчас…»
«Неужели?»
«Конечно. Вы испытали шок, страшно измотаны, вам очень не нравятся все эти бесконечные вопросы.» Он тихонько вздохнул. «Говоря по правде, нам тоже. Но никуда не денешься, надо найти на них ответы. Пока что вы единственная, кто может нам помочь».
«Я сказала правду».
«Я вам верю».
«Тогда что еще вам от меня надо?»
«Другую правду. Ту, которой вы с нами пока не хотите поделиться».
«Я сказала все, что знаю».
Баррингер снова взглянул на Коула. Тот промолчал. Ему и не нужно ничего говорить, да и лейтенанту тоже. Они просто будут сидеть здесь и терпеливо дожидаться, пока она не сломается, не выдаст им все, что надо. Рано или поздно, они ее доконают, а потом доберутся до Брюса и окончательно доконают его.
Да, так и случится, если только она не…
«Постойте-ка!» — Карен порывисто вздохнула.
Полицейские разом подняли головы.
«Я только что вспомнила…»
Теперь Коул красноречиво посмотрел на лейтенанта, словно говорил ему: «Видишь, я же говорил, она сейчас расколется!» Но Баррингер в совершенстве владел искусством старой игры. Он и бровью не повел. Потом упер тяжелый взгляд в Карен.
«Да?»
«Каждую неделю я звонила в лечебницу, узнавала, как себя чувствует Брюс. Обычно со мной беседовал Грисвольд, но иногда доктора не было, и тогда подходила сестра. Та, которая дежурила днем. Если вы с ней поговорите, она наверняка скажет, как зовут остальных пациентов».
Баррингер наклонился к ней. «Ее имя?»
«Дороти. Дороти Андерсон».
Сержант торопливо записывал.
«Где живет, не знаете?»
«Точно сказать не могу», — Карен помолчала, пытаясь вспомнить. — «Кажется, однажды она вскользь заметила, что переехала пару месяцев назад. Да, верно, — переехала в дом на Шерман Оукс».
Глава 7
Генерал Уильям Шерман ни разу не посетил место, которое нарекли в его честь. Таковы исторические факты. Он предпочел поход на Джорджию.
Дороти Андерсон от всей души завидовала герою Гражданской войны.
Судя по тому, что она когда-то прочитала в школьном учебнике, этот марш нельзя назвать воскресным пикником, да и жара, наверное, там стояла жуткая. Но вряд ли она сравнится с адской духотой, которая царит здесь, в маленькой квартирке на первом этаже. Да и грохот взрывов наверняка не испугал бы Дороти. После той какофонии, которую приходится терпеть каждые выходные, когда к соседкам-стюардессам прибывает набранная в близлежащем заведении «Холостяцкие радости» на бульваре Магнолии веселая армия добровольцев, снаряды и бомбы покажутся пустяками.
Кстати, на том бульваре не растет ни одной магнолии. А где дубы, которые обещает название ее улицы, «Оукс»?
Она поселилась здесь по одной-единственной причине — удобно добираться до работы. Через два квартала начинается шоссе, на дорогу уходит полчаса, даже меньше. Так что уже в шесть-тридцать она может наслаждаться свободой и домашним уютом.
Только за полторы сотни в месяц сейчас особо уютно не обстроишься. Взять хотя бы сегодняшний вечер. На стене сипит, надрывается из последних сил кондиционер, но здесь жарко, как в духовке, если, конечно, вы можете себе представить духовку, обставленную как дешевая меблированная квартира.
Что касается свободы… В чем ее смысл? Да в том, что она, Дороти Андерсон, имеет полное право ходить в универсам, потом тащить свои приобретения домой, выкладывать из пакетов, ставить на древнюю плиту и наконец, садиться за обеденный стол, на котором красуются изделия быстрого приготовления «из натуральных продуктов», уже с обещанной «аппетитной румяной корочкой», то есть, доведенные до съедобного состояния с помощью горелки — великого достижения современной науки, научившейся использовать свойства обычного природного газа. Примерно такие выражения употребляют в рекламе. Интересно, кто-нибудь видел хоть раз ненатуральные продукты, приготовленные на необычном газе?
Она поскорее отогнала дурацкую мысль. Если будет продолжать в том же духе, рискует сама стать такой же сдвинутой, как те бедные полоумные из психушки.
