– Опять вы меня не слышите, – разозлился Матвей. – Как убийца узнал о моих планах? Он что, ясновидящий?!

– Нет, но он – человек, приближенный к вам настолько, что вы исключаете возможность его причастия ко всему происходящему.

– Кого вы имеете в виду? Кроме меня, Тоськи и Аркашки… Постойте, я же говорил, Аркашка не мог желать мне смерти. Чушь!

– Вы уверены?

– Да, уверен.

– А я – нет. Матвей, мне надо тщательно разобраться с деталями. Не могли бы вы устроить нам с Аркадием встречу, когда он выпишется из больницы?

– Он уже выписался, кажется, позавчера. Встречу я вам устроить могу, только – как я вас представлю?

– Своей давней знакомой, которая по совместительству работает частным детективом и которую вы попросили разобраться в обстоятельствах убийства Антонины.

Мазуров выдержал короткую паузу, посмотрел на Кату и кивнул:

– Договорились. Но учтите, Аркашка не убийца, скоро вы поймете, что ошибались.

Копейкина посчитала нужным промолчать.

Заспанный небритый Аркадий появился на пороге только после того, как Матвей несколько раз саданул кулаком по двери.

– Звонок для кого повесили? – прохрипел Аркадий, проведя ладонью по щеке, покрытой щетиной.

– Мы звонили, ты дрых без задних ног. Проходи, Катарина.

Ступив в прихожую, Ката протянула Аркадию руку:

– Здравствуйте, я Катарина, – сказала она, чувствуя себя не в своей тарелке. Неизвестно почему, но, стоило переступить порог квартиры, как ей вдруг внезапно сделалось не по себе. Жутковато, что ли?! Создавалось впечатление, что Ката попала в помещение, в котором вместо стен были стекла и все прохожие могли наблюдать за ее действиями. Ощущение не из приятных, к тому же здорово напрягал ее и взгляд Аркадия. Он смотрел на нее настороженно, исподлобья, словно ожидая какого-то подвоха с ее стороны.

– Принимай гостей, не тормози. – Матвей по-хозяйски прошествовал в кухню и присвистнул: – Ты вроде с приступом в больницу попал, за фигом столько куришь, обратно вернуться захотел?

На столе стояла пепельница, из которой вываливались окурки. Судя по всему, Аркадий, находясь в состоянии бодрствования, непрестанно курил и тем самым «успокаивал» свою нервную систему. Также на столе выстроились в ряд несколько чашек с остатками кофе. Аркадий явно не утруждал себя мытьем посуды и действовал по принципу – пока есть чистая посуда, мыть грязную совсем не обязательно.

– Ты зачем приехал? – довольно грубо спросил Аркадий, сев на уголок стула и достав из пачки последнюю сигаретку.

– Гостеприимством здесь даже не пахнет, – усмехнулся Матвей. – Чистотой, кстати, тоже. Но мне плевать, я долго засиживаться не стану. Познакомься с Катариной – моя приятельница.

Аркадий вновь смерил Катку недобрым взглядом.

– Она работает частным детективом, и я попросил ее заняться расследованием убийства Тоськи.

Аркадий закашлялся.

– С ума сошел?! – спросил он, бросив сигарету в пепельницу. – Чем тут может помочь детектив?

– Вы меня недооцениваете, – попыталась улыбнуться Катарина.

– Да? А может, это вы себя переоцениваете? Приятельница Матвея! Смешно.

– Эй, полегче! – повысил голос Мазуров.

– Да иди ты! От меня вам чего надо, зачем приехали?

– Поговорить с вами. – Ката подвинула стул ближе к столу и покосилась на Матвея.

– Ладно, мне пора, вы тут разговаривайте, но уже без меня.

– Я не собираюсь иметь дел с детективами, мне и ментов достаточно. Что вы ко мне пристали, сколько можно ходить по кругу, я устал от ваших вопросов!

– Аркадий, я хочу вам помочь…

– Чем? Советом, словами утешения? Вы мне уже не поможете, Тоську не вернуть, а пустой треп только на психику давит.

– Убийца на свободе, и, если его не поймать…

– Черта с два вы его поймаете! Не верю я ни вам, ни ментам. Пять лет тому назад у меня двоюродного брата убили, днем, в центре города, при огромном скоплении народа! И что, думаете, нашли убийцу? Ни хрена! А в прошлом году соседа грохнули – прямо недалеко от дома. Результат тот же, а жену его до сих пор к следователю таскают, она уже на стенку лезть готова.

– Один-два нераскрытых убийства – это далеко не показатель.

– Для вас, может, и не показатель, а для меня – еще какой! И знаете, я бы вообще не стал заниматься поиском убийцы, – выпалил Аркадий. – Зачем? Тоська на кладбище, ее уже не воскресить, даже если этого подонка поймают и расстреляют, Тося не вернется.

– В первую очередь он – убийца, и поймать его необходимо. Подумайте о других людях: впоследствии он может совершить новое убийство, потом – еще и еще…

– Ничего он уже не совершит. – Аркадий открыл пустую пачку, смял ее и уставился на Копейкину. – Сигаретки у вас не будет?

– Не курю. Почему вы это сказали?

– Что именно?

– Что убийца больше ничего не совершит.

Аркадий начал растирать опухшие глаза:

– Я хочу сохранить Тоськино светлое имя.

– При чем здесь ее светлое имя?

– Не надо копаться в этом деле, прошу вас, займитесь чем-нибудь другим! Менты скоро закроют дело за недостаточностью улик, не сомневаюсь. И вы переключайтесь. – Теперь Аркадий смотрел на Кату с мольбой.

– Вы что-то недоговариваете.

– Разве? Хм… да, вы правы, недоговариваю. А почему я недоговариваю, вы спросили? Может, я специально не хочу договаривать, потому что… боюсь!

– Чего?

– Она… Мы любили друг друга. – По щеке Аркадия покатилась слеза. – Никто мне был не нужен, кроме Тоськи! Я хотел быть рядом с ней всегда, и она тоже этого хотела. Иногда мы ссорились, но Тоська быстро отходила, мы мирились и обещали друг другу – больше не скандалить. Я любил смотреть на нее, когда она спит. Родной человек… любимый… Я не смогу отнести диск в милицию. Ради Тоськи я должен его уничтожить. Поймите меня, я должен это сделать. Но у меня не получается! Трус! Слабак! Бесхарактерная скотина! Я хотел его расколошматить, растоптать, но что-то меня удерживает.

Аркадий сжал кулаки так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

– Успокойтесь, – прошептала Катка, не на шутку испугавшись этой внезапной перемены в поведении Аркадия.

– Что мне делать?! Вы – детектив, человек, идущий к истине, а в данном случае истина должна быть скрыта.

Катарина встала, взяла со стола чашку, ополоснула и, налив в нее холодной воды, протянула Аркадию:

– Выпейте, Аркадий, и объясните, что вас мучит, о каком диске вы говорите?

Сделав несколько глотков, он попытался взять себя в руки.

– Диск лежал в столе, в верхнем ящике, – сказал он чуть погодя. – Верхний ящик был Тоськин, впрочем, как и средний. Мне достался нижний.

– Что за диск? – повторила Ката.

– Тося любила снимать себя на камеру, пожалуй, даже слишком любила. Она часто записывала видеописьма для родственников, просто снимала себя от нечего делать, а иногда использовала камеру как дневник. Кто-то записывает свои мысли и впечатления в бумажный дневник, а Тоська обожала делиться всем с объективом видеокамеры. Она могла часами сидеть на диване и говорить, говорить, не важно что, главное, всегда быть в фокусе. Потом переносила все на диск и смотрела. Она получала от процесса съемки и последующего просмотра огромное удовольствие. Я ее не понимал, но свое мнение по этому поводу никогда не высказывал. А еще у Тоси был пунктик: если мы поругались, она сразу включала камеру и начинала изливать перед ней душу. Я уже говорил, Тоська была отходчивой, но записи со своими исповедями она никогда не стирала, мы их потом вместе просматривали. – Аркадий вновь припал губами к чашке.

Катарина слушала его очень внимательно, пытаясь уловить в словах Аркадия скрытый смысл. Зачем он рассказывает ей о привычке Тоси снимать себя на камеру? Куда он клонит?

– Я вернулся из больницы, – с расстановкой сказал Аркадий. – Мне было плохо, очень плохо. Все болело: голова, сердце, ноги, руки, я даже лежать не мог. Без Тоськи стало неудобно жить. Да, именно неудобно, она была всем, а теперь… Короче говоря, я решил просмотреть одну из ее записей, взял из ящика первый попавшийся диск, вставил в дисковод и…