Комната Андрея напоминала зону боевых действий. На полу возле окна выстроились в ряд какие-то поленья и коряги, на подоконнике красовались банки с красками и лаком. Кровать хозяина вместо покрывала была покрыта слоем газет, а на газетах, в свою очередь, лежали неведомые Катке инструменты: какие-то колющие и режущие предметы, для которых спальня была не самым подходящим местом. На полу в изобилии валялась стружка, на одном из стульев лежал рубанок, а вместо стола Ката обнаружила верстак.

Не иначе Плетнев плотничает прямо у себя в спальне. Странно!

Сбросив со второго стула на пол лобзик, Андрей пододвинул стул ближе к Копейкиной.

– Садитесь, – повторил он, с недоумением осматривая собственную спальню.

Надо заметить, что вид у него при этом был весьма забавный. Создавалось впечатление, что Плетнев вышел из идеально чистой комнаты всего на пару минут, а когда вернулся, там уже все вверх дном перевернулось.

– Я работал, – виновато произнес Плетнев, пиная ногой холмик крупной стружки. – А когда я работаю, мне не всегда удается следить за чистотой. А мамы сейчас нет, она…

– Уехала к сестре, – перебила его плаксивую речь Катка.

– Верно. К тете Вале. Но скоро она должна вернуться, вы подождете ее?

– Я к вам пришла.

– А я ничего не знаю, о Лиде вам лучше поговорить с моей мамой.

Вот это номер! Муж ничего не может рассказать про собственную жену, а его мамаша способна ответить на любые вопросы? Интересная семейка! Катка невольно подумала, что, если бы ее муж хотя бы отдаленно напоминал Плетнева, она бы сбежала от него на край света. Андрей ей не понравился. Причем не понравился сразу. Было в его облике что-то отталкивающее. Катарина не могла сказать точно, что именно, но, глядя на новоявленного вдовца, она постепенно начинала раздражаться.

– Андрей, вы преувеличиваете, – наигранно улыбнулась Копейкина. – Как ни крути, но вы с Лидией были супругами.

– Были, но мы собирались разводиться.

– А как давно вы расписались?

– Три года тому назад. Вместе прожили два года, потом Лида ушла.

– Значит, инициатором развода выступила Лида?

– Не совсем так, – зарделся Андрей. – Лида ушла не по собственной воле. Она была вынуждена уйти.

– Не понимаю вас.

– А чего здесь непонятного? – вспыхнул Плетнев. – Лида не нашла общего языка с моей мамой, они жили как кошка с собакой, вот Лидка и не выдержала. Собрала свои вещички и хлопнула дверью. Вечером у них с мамой случился скандал, это было последней каплей.

– Да уж, – протянула Катка. – Не каждая невестка выдержит деспотичную свекрищу.

– Не надо так говорить, моя мама не деспотичная, она справедливая и…

– Андрей, ведь у Лиды в соседнем доме была собственная двухкомнатная квартира. Почему же после свадьбы вы обосновались здесь, а не там?

Плетнев шмыгнул носом. Честное слово, сейчас он так сильно походил на нашкодившего ребенка, что Ката едва сдерживалась, чтобы не садануть кулаком по верстаку и не приказать этому толстяку вести себя достойно. Все-таки он уже не маленький мальчик, а взрослый мужик, почему же он мямлит, как первоклашка, вернувшийся домой с тремя двойками?

– Лида хотела, чтобы я перебрался к ней, но мама нас переубедила. Она предложила идеальный вариант: мы с Лидой остаемся жить с ней, а двушку сдаем. Очень удобно – и денежки всегда водятся, и семья не разрушается.

«Удобно для кого, – подумала Катарина, – для тебя, большого ребенка, для твоей мамочки, которая явно привыкла все решать за других, или для бедной Лиды, вынужденной после бракосочетания соседствовать со злющей свекрухой?»

Вслух же Ката сказала совсем другое:

– После ухода Лиды вы продолжали общаться?

– Как вам сказать, – промямлил Андрей.

– Как есть.

– Виделись… изредка.

– Насколько изредка?

– Может, раз в месяц, может, чаще.

– А кто настоял на расторжении брака?

– Мама.

Опять мама! Катарина сжала кулаки:

– Вы сами-то хотели развестись с Лидой?

– И да, и нет…

– А Лида?

– Перед праздниками она заговорила о разводе. Лиде не нравилась моя мама. При нашей последней встрече Лида сказала, что против меня она ничего не имеет. А вот против мамы… А со мной она общалась охотно, мы остались друзьями. Я готовил ей на день рождения подарок. Жаль, что Лида его не увидит, она очень на нее похожа.

– Кто?

– Лида.

– Повторите!

– Я говорю, Лида очень похожа на Лиду. Жаль, что Лида не увидит Лиду.

Катарину до печенок пробрал страх. Внутренний голос спросил: уверена ли она, что Плетнев не страдает психическими отклонениями? Уверенности такой у нее не было.

– Хотите посмотреть на Лиду? – по-детски наивно поинтересовался Андрей.

– Лиду убили, – одними губами произнесла Ката.

– Я о подарке своем говорю. Она в кухне. Сохнет. Утром я покрыл ее лаком. Идемте.

Понимая, что она здорово рискует, Катка тем не менее решила не выскакивать на лестничную площадку, чтобы дернуть вниз по ступенькам. Она молча засеменила за Андреем, надеясь, что ситуация все же как-то разрешится и все встанет на свои места.

В кухне сильно пахло лаком. В горле у Копейкиной запершило, ей захотелось выпить воды, но Катка промолчала.

На подоконнике стояла деревянная – ростом около тридцати сантиметров – кукла. Выглядела куколка не ахти, но Ката сразу скумекала, что, прежде чем приобрести презентабельный вид, ей предстоит еще несколько этапов перевоплощения.

– Это Лида, – сказал Андрей. – Она ведь похожа на Лиду, правда?

Катарина никакого сходства не заметила. Абсолютно.

– Что, неужели не похожа? А-а, – спохватился Плетнев. – Вы же, наверное, Лиду не видели, я угадал?

– Вы сами сделали куклу? – вопросом на вопрос ответила Копейкина.

– Сам, – не без гордости заявил Андрей. – Еще предстоит поработать над лицом, потом заняться волосами, одеждой, и Лида станет неотразима.

– Забавное у вас хобби.

– Это не хобби, а работа.

– Делаете кукол на продажу?

– Ни в коем случае! Только для себя. Работаю с утра до вечера, иногда ночами не сплю. В каждую куклу я вкладываю душу, продавать их грешно. Я часто их раздариваю: родственникам, друзьям, знакомым. Им приятно, и мне тоже приятно, что мой подарок пришелся кому-то по вкусу. Знаете, человеку очень важно осознавать, что плоды его труда доставляют людям радость. Тогда ты понимаешь, что живешь не зря, ты нужен, в тебе нуждаются, тебя помнят. Я бы ни за что не согласился работать за деньги, нет, это решительно не мое! Тогда пропадет желание сделать куклу индивидуальностью, исчезнет мой азарт, и на выходе будет получаться обычная чурка, созданная без души. А так нельзя.

Не выдержав, Катка схватила стакан и подошла к раковине.

– Андрей, я выпью воды, у меня в горле першит.

– Да, да, конечно, здесь пахнет лаком, я же предупреждал. Давайте вернемся в комнату. А хотите выпить сока?

И, не дожидаясь ответа Копейкиной, Плетнев открыл холодильник, достал пакет персикового сока и протянул его гостье.

Катарине сделалось жутко неловко и стыдно за свои мысли относительно Андрея Плетнева. «А он вовсе не такой уж и противный, наверное, я зря повесила на него ярлык неудачника. Нет, Андрей не неудачник, это я заранее отнеслась к нему так предвзято».

В комнате Плетнев спохватился:

– Хотите посмотреть коллекцию моих кукол? Их не так много, но, думаю, вам будет интересно.

Катке было совсем не интересно, но, чтобы не обидеть Плетнева, она закивала головой.

В широком коридоре Андрей остановился у одной из дверей – квартира Плетневых состояла из четырех комнат – и, затаив дыхание, произнес – почему-то шепотом:

– За этой дверью находится все самое ценное!

Помещение было просторным, светлым, вдоль стен тянулись полки. На полках стояли куклы. Они вовсе не показались Катарине красивыми, даже симпатичными она вряд ли могла бы их назвать. У кукол были сердитые лица, а это неправильно. Ну кто купит своему ребенку куклу, которая злобно смотрит на вас исподлобья? Наверное, хорошо, что Андрей не занимается продажей своих куколок. А может, он пытался, но потерпел на данном поприще полное фиаско? Никто не желал обменивать свои кровно заработанные деньги на сердитых кукол, и Андрею не оставалось ничего другого, как раздаривать их друзьям и родственникам.