— Веселятся! — грустно сказал Гардинер и ткнул недокуренную сигарету в пепельницу, стоящую у ветрового стекла.

Гурьев подумал, что, наверное, тот веснушчатый старик сейчас облачен в черный фрак, запонки на крахмальных манжетах поблескивают дорогими камнями, а рядом вся в драгоценностях невесомо скользит по палубе его фигуристая блондинка-дочь, сопровождаемая восхищенными взглядами мужчин. Между веселящимися снуют кельнеры с подносами, на которых блещут искрами бокалы шампанского. А над палубой стоит тонкий аромат дорогих духов.

«Глория» стремительно уходила от них, как отколовшийся от земной тверди яркий кусок чужого праздника.

— …Есть сообщение, что в районе лова хорошие косяки рыбы появились, — вдруг сказал после долгого молчания Гардинер.

— Что ж, — отозвался Гурьев, — значит, скучать нам не придется.

Разговор шел об океане, о его значении для человечества, о том, как много в нем еще неразгаданного. За столом в студии сидели два известных ученых. Шла передача клуба интересных встреч радиостанции «Юность», и я был ее ведущим. В разгар застольной радиобеседы режиссер положила передо мной листок, на котором был начерчен треугольник, беззвучно произнесла одними губами: «Обязательно!» Это она напоминала, чтобы я не забыл задать вопрос о Бермудском треугольнике.

Один из моих собеседников печально улыбнулся, и по его улыбке я понял, что он ожидал его. Что думает о Бермудском треугольнике? Просто кусок океана. Ничего сверхъестественного! Почему там много катастроф? Просто район достаточно судоходный, а где много судов, там много и бед…

Обо всем этом ученый говорил спокойно, скорее, устало, даже как-то заученно. Уже не первый год он, крупный советский океанолог, все отвечает и отвечает на все еще популярный вопрос. Треугольник этот ему осточертел.

Его коллега был более эмоционален и решителен:

— Разговорчики о треугольнике пора прекратить! Они антинаучны и уводят мысли людей от серьезного. Нет там тайн — пет! И вообще, наука тайн не признает. Тайны только для сказок. Для науки есть лишь непознанные явления природы. Еще непознанные! Сказками наука не занимается.

Бескомпромиссны ученые, физики никак не хотят быть лириками. Сказок сторонятся. А ведь известно, что сказки и наука порой касаются гранями. Боясь быть заподозренным в легкомыслии, в поверхностности, ученые порой готовы отмежеваться от привлекательной проблемы, если почуют в ней душок таинственности, а тем более сенсационности. Так у нас в свое время поначалу открестились от кибернетики, посчитав, что она от лукавого со своими почти фантастическими идеями. Люди науки привыкли полагать, что факты имеют куда более значительную ценность, чем вера, а тем более эмоции.

Тайн нет, есть «еще непознанные явления». Пусть так, не будем спорить, хотя в толковых словарях понятие «тайна» связывается вовсе не со сверхъестественным, а как раз с чем-то неразгаданным, еще неизвестным.

После той радиопередачи мне позвонил знакомый литератор, который пишет для детей сказки. Он был недоволен.

— Зря ты позволил ученым снова обругать Бермудский треугольник. Даже щелочки не оставили для воображения. Скоро дошкольник будет посылать меня подальше с моими волками. Ты, мол, нам реальные факты давай!

Ведущий телепередачи «Очевидное — невероятное» профессор С. П. Капица мне рассказывал, что получил пять тысяч ругательных писем после своего телевыступления, в котором зло и лихо высмеял «бермудские тайны». Телезрители протестовали: «Не поднимайте руку на таинственное! Нынешняя жизнь и так сохнет в рационализме, дайте возможность хоть чуток пощекотать фантазию, берите себе очевидное, оставьте нам невероятное».

В невероятном по-прежнему есть нужда. Когда-то в добром соседстве с нами обитали лешие и домовые, ведьмы и бабы-яги, всемогущие джинны и коварные русалки. Где-то существовали «зачарованные моря», скитались по океанам «Летучие голландцы»… Бегом времени и прогрессом ума все отнесено в разряд стародавних сказок. Но не можем, не можем мы без невероятного. И в утешение нашему жаждущему воображению вместо леших и русалок в последние десятилетия поочередно подбрасывали нам то снежного человека, то лохнесское чудовище, то «достоверные» следы инопланетян, то Бермудский треугольник, то «летающие тарелки»… И все это наше сердце принимало с благодарностью. Например, «летающие тарелки». А вдруг в самом деле посланцы иных миров?

Все или почти все сладкие мифы нынешнего времени были развенчаны в пух и прах решительными мужами науки. Недавно дали окончательную отставку и «летающим тарелкам». Бермудский треугольник держится в моде на загадочность дольше других. Развенчают ли и его?

Удивлялся превратностям судьбы. Вроде бы недавно способствовал разоблачению по радио «бермудских тайн» и вдруг оказался приглашенным участвовать в научной экспедиции, которая как раз за этими тайнами и отправляется. В район, который сейчас коротко обозначают — «Б. Т.». Собираясь в дорогу, чувствовал, как расту в глазах друзей и знакомых, в собственных глазах. Надо же! Сам, по доброй воле отправляется в «чертову западню»!

Несколько лет назад для исследования «Б. Т.» уходил в рейс старый трудяга «Витязь». Узнав о цели очередного рейса, некоторые из его экипажа благоразумно списались на берег: «Зачем искушать судьбу? Береженого бог бережет!» В час прощания на причале рыдали морячки. И вот по тому же адресу отправляется в путь уже новый, молодой «Витязь», сменивший на морских дорогах своего почтенного предшественника. На этот раз рыданий в порту не было, но провожающие жали нам на прощание руки дольше обычного и сочувственно заглядывали в глаза, словно подбадривали.

По пути в Атлантику «Витязь» зашел в порт Пирей. Рядом у причала оказалось другое исследовательское судно — «Виктор Бугаев». Возвращалось оно после рейса в Западную Атлантику, работало в районе, недалеком от предстоящего научного полигона «Витязя». «Виктор Бугаев», так же как и «Витязь», участвует в программе изучения энергоактивных зон океана, рассчитанной на создание системы долгосрочного прогноза погоды. Бугаевцы мрачно шутили: «Нахлебались мы этой «активной энергии» досыта!» Район их исследований был как раз там, где той зимой, попав в чудовищный шторм, погиб контейнеровоз «Механик Тарасов». И тень этой трагедии ложилась на настроение всех, кто отправлялся в тот неспокойный угол океана.

Когда «Витязь» подходил к Гибралтару, начальник нашей радиостанции А. А. Суворов показал мне только что полученную радиограмму. В ней сообщалось, что в Бискайском заливе подает сигналы бедствия неизвестное судно. «Здесь еще цветочки, а вот ягодки могут быть там, в Бермудском». Суворов уже бывал в «треугольнике» на другом научном судне и вспоминал о нем без восторга: «Дурное место!»

На периферии «треугольника» катит свои воды неистовая океанская река — Гольфстрим. Она и гигантские водяные вихри, которые порождаются Гольфстримом, быстро уносят далеко в океанские просторы все, что остается на плаву после кораблекрушений, — это и дает повод говорить о бесследности трагедий. Здесь, в Гольфстриме, и намеревались наши гидрологи вести свои основные исследования.

Каждый рейс научного судна приносит ученым новое — вдруг неведомую подводную гору найдут или незнакомую науке рыбу, или извлекут со дна уникальный образец горной породы. К таким неожиданностям привыкли. Они естественны. Ведь весь океан не только в своих частях, но и в целом до сих пор еще великая загадка природы. Например, ученые пока не могут ответить, почему существует многовековое постоянство общего объема воды в океане, — механизм этого равновесия не разгадан. Если не познано целое, что же говорить о частях!

Я раздал среди ученых нашей экспедиции анкету «Литературной газеты». «Ах, вы об этом самом пресловутом «треугольнике» с его мнимыми тайнами?!» Передо мной были бывалые, закаленные морскими просторами, достойные носители трезвого научного взгляда на мир, ничем их не удивишь. И я подумал, что вряд ли ответят на анкету — не пристало ученому тратить время на пустяки. Но однажды объявили, что состоится лекция кандидата наук В. Б. Титова «Легенды «Треугольника дьявола». Титов входил в состав трех экспедиций, которые специально изучали этот район. И вдруг оказалось, что в зале не протолкнуться — пришли все: и профессора, и доктора наук, и штурманы, и уборщицы. Слушали, затаив дыхание, множество вопросов задавали. Вот тебе и «пресловутый»!