— Не называй меня так! — огрызнулась Лу. — Ты же знаешь, я этого терпеть не могу.

— Поэтому и не смог отказать себе в удовольствии. Когда ты слышишь свое полное имя, ты начинаешь злиться, щечки у тебя розовеют, а из глаз сыплются искры.

— Вот паршивец, — самодовольно улыбнулась Лу.

— Как давно меня никто так не называл. Так почему ты здесь? Хотелось бы узнать подробности. Ну же, Лу, не томи, — настойчиво повторил Майкл.

У Лу мгновенно сменилось настроение.

— Мне кажется или мне правда выкручивают руки? — требовательно спросила она.

— И это говоришь мне ты? — парировал Майкл, щелкнул пультом и отключил сигнализацию. Стильный темно-синий «ламборджини», застывший на обочине, издал короткий писк и подмигнул перламутровыми фарами.

Лу в восхищении приоткрыла рот, забыв о недавней перепалке. Ух ты! Кажется, будущее сулит ей много увлекательного.

Майкл бросил ее сумку в багажник, затем занял место за рулем и открыл ей дверцу.

— Какая роскошь! — восхищенно выдохнула Лу, усаживаясь на переднее сиденье.

Майкл криво усмехнулся, поймав ее взгляд в зеркале.

— Не слишком возбуждайся, радость моя. Это тачка Дэна. Вернее, его подружки. Она одолжила ее ему, а он мне, и всего лишь на пару дней, пока моя машина в ремонте.

— Любовь — это прекрасно! Она бодрит, расслабляет и делает нас сильнее, — заметила Лу, дотошно изучая набор опций на панели и кожаный салон.

Майкл пропустил ее экзерсис мимо ушей, резво стартуя с места.

— Стиль вождения у тебя все тот же, — с удовлетворением отметила Лу. — Что? — спросила она, перехватив его взгляд в зеркале заднего вида. — Что-то не так?

— Все так. Только…

— Ну говори, — подтолкнула заинтригованная Лу.

— Куда исчезла златокудрая Барби с густыми волосами ниже попы?

— А твоя парижская эспаньолка?

— Некомфортно.

— Вот и я о том же.

— Тебе идет, — снова покосившись на нее, сообщил Майкл.

— Правда? — сдержанно обрадовалась Лу и кокетливо сдула с зеленого глаза асимметричную челку.

С этой стрижкой она ходила уже полгода, но получить комплимент от Майкла было приятно. Он редко себе это позволял. Их манера общения с самого начала знакомства была иронично-агрессивная с явным эротическим подтекстом. И Лу вовсе не была уверена, что консервативному в быту любовнику понравится ее гламурная стрижка. Единственное, чем Майкл откровенно восхищался и над чем постоянно подтрунивал, это ее наколкой в пикантном месте, чуть выше копчика. Привыкшая все анализировать Лу покопалась в себе и нашла-таки этому вполне логичное объяснение. Мужчины падки на всякие эротические штучки, к которым любят прибегать женщины, чтобы привлечь к себе внимание. К ним относятся: длинные волосы (символ женственности), просвечивающие сквозь ткань очертания фигуры, глубокое декольте (грудь — с детства является любимой мужской игрушкой), ажурная резинка чулок, обнаженная спина, разрез до бедра, пирсинг пупка, голый живот, высокий каблук, алый рот, ну и конечно же татуировка.

Мужчина может забыть имя своей партнерши, но будет вечно помнить о том, что на ее левой груди (ноге, бедре, любой другой части тела) вытатуирован орнамент, дракон или какое-нибудь слово, если, конечно, это не имя его предшественника, которое девушке захотелось увековечить в память о большой любви или неповторимом сексе. Лу никому не рассказывала, что сделала себе татуировку сразу после окончания школы, и вовсе не затем, чтобы стать объектом мужских притязаний, а на спор с подружкой — Сандрой Пактер.

В это трудно поверить, но Лу с детства мечтала стать секретным агентом. Всему виной были фильмы о Джеймсе Бонде, где брутальный агент 007 спасает мир от вселенской угрозы, а заодно мимоходом соблазняет очередную сексапильную подружку. Сандра тоже хотела быть тайным агентом, но ее смелости хватило только наколоть крошечного паучка на плече, компанию при поступлении в Академию ФБР она Лу не составила. Упорхнула в Лас-Вегас, где стала стриптизершей. А Лу с азартом и невероятным упорством принялась трудиться от рассвета до заката, придерживаясь спартанского режима, что оказалось трудным даже для иных с виду великолепно тренированных атлетов. Она осваивала виды оружия, приемы рукопашного боя, училась отключать сигнализацию, запоминать типы систем охраны. Инструкторы объясняли, как использовать пожарные лестницы, различать взрывные устройства и обезвреживать их, и много чего еще.

К концу обучения Лу усвоила: настоящий агент экстра-класса должен уметь все и даже более того. У него должен быть холодный ум с генератором дедукции на микрочипах, статус универсального солдата-диверсанта неограниченного радиуса действия… помимо всего прочего необходимо в совершенстве владеть наукой выживания в условиях большого города, одной из составляющих которой является искусство профессионального вора-карманника. Правда, разведчицей Лу так и не стала, зато стала специальным агентом в управлении по борьбе с терроризмом и обзавелась любовником — мистером ЦРУ, который на равных конкурировал с британским контрразведчиком Джеймсом Бондом. Майкл Хантер жутко нервничал, когда Лу начинала их сравнивать и проводить параллели с выдуманным супергероем из Ми-6. На этом фоне у них часто случались размолвки. Но Лу ничего не могла с собой поделать. Стоило им заговорить о кино вообще и о 007 в частности, как ее несло словно «Титаник» на айсберг. А его стальные глаза при этом сияли пронзительным светом мученичества или полыхали напалмом. Последнее было предпочтительнее, потому что заканчивалось острым, сильным, обжигающим сексом.

Лу покосилась на мужественный профиль своего возлюбленного. Как и всегда, его вид вызвал у нее целую бурю эмоций: пульс участился, к лицу прилил жар, между ног повлажнело. Вот что он умел делать, даже не глядя на нее, даже не прикасаясь к ней пальцем. Джеймс Бонд отдыхает!

— Все, приехали, — сообщил Майкл.

И очень вовремя, а то неизвестно, до чего бы ее довела разыгравшаяся не к месту гормональная гиперактивность.

Лу огляделась. Обычная с виду гостиница, впрочем, расположена не в курортной зоне, где тысячами толкутся туристы, а на вполне спокойной, тихой улочке.

Протиснувшись сквозь вращающиеся двери, Майкл сразу направился к стойке регистрации. Он нес ее тяжелую сумку. Лу с важным видом цокала каблучками за ним. Стенд с очками привлек ее внимание, и она завернула к нему. Майкл продолжал ей что-то говорить, но, заметив, что его слова улетают в пустоту, неохотно развернулся и присоединился к Лу. Лу начала примерять очки — пару за парой, пару за парой.

— А как тебе эти? А эти?

— Лу! — вымученно вздохнул Майкл.

— Что Лу? Мне нужны очки, Майкл. Здесь с утра до вечера светит солнце, если ты не заметил. Нравится? — Она обернулась к нему. Пол-лица закрыто.

— Для Саут-бич сойдет, но для Манхэттена нужно что-нибудь классическое.

Лу улыбнулась пылающим алым ртом.

— Потом еще померяю. Обожаю это занятие.

Через пару минут, пройдя формальности, Лу уже осматривала свой номер. Широкая кровать, телевизор, холодильник, кондиционер, душ. Конечно, не сравнишь с ее квартирой в Нью-Йорке, но условия вполне приличные, Лу на своем веку приходилось довольствоваться и меньшим. Напоследок она прошла на балкон — угловатый, квадратный, с бордюром из зелени по периметру — и оттуда взглянула на Майкла. Он рассеянно позвякивал мелочью в кармане. Его взгляд был пытливым и задумчивым.

Лу приободрилась, выгнула спину, чтобы, маечка на груди натянулась, заблестела глазами.

— Как насчет выпить по бокалу вина и повздыхать о прошлом?

Мелочь перестала звенеть. На мужественное лицо набежала легкая тень.

— Лу, не порть все с самого начала.

— А что я такого сказала? — как по нотам разыграла недоумение Лу.

Губы Майкла напряглись.

— Сама знаешь.

— Нет, не знаю!

— Мне пора. У меня еще встреча с клиентом. — Он решительно зашагал к выходу, давая понять, что не намерен задерживаться здесь дольше, чем этого требуют обстоятельства.