– А вот и мы!

На кухню протиснулись брат и сестра Орловы. Каждый из ребят тащил по два стула.

– Садись, Максим.

Лиза поставила рядом со мной просторное и удобное пластиковое кресло, такие обычно выставляли на летних площадках кафе. Остальные три стула были простыми, деревянными, сконструированными без особых претензий на удобство.

– Везет же некоторым, – с наигранной завистью вздохнул Загребельный, и я понял, что он не только о кресле.

Минут пять мы сидели молча. Просто наслаждались покоем и видом весело горящего огня. Кроме этого, кухня потихоньку наполнялась запахом готовящейся пищи, что поднимало настроение, способствовало некоторой расслабленности и мечтательности. Нажраться, и на боковую! А что, вполне приличная мечта для мира, в котором удачей уже считается дожить до следующего дня.

Все испортил Леший. Подполковник ФСБ не мог не думать о проблемах.

– Никак не могу взять в толк, почему они сегодня напали? – протянул он задумчиво.

– Ты о кентаврах? – спросил я, с трудом возвращаясь из сладкого мира грез.

– О них, родимых. О ком же еще?

– Да, странно, – согласился я. – ОН не обещал, что шестилапые воспылают к нам горячей любовью, но гарантировал, что в течение двух месяцев атак не будет.

– Кто «ОН»? – громко спросил Пашка.

– Тс-с-с… – Я приложил палец к губам, давая пацану понять, что не стоит влезать в разговор старших как по возрасту, так и по званию.

– Давай просто послушаем, – поняла Лиза мой намек и осадила брата.

– Вот это правильно, – похвалил ее Загребельный и тут же вернулся к прерванной теме: – Сегодня кентавры нападали уж очень прямолинейно, почти как год назад, когда мы встретились с ними впервые. Это странно, ведь с тех пор они серьезно эволюционировали, многому научились.

– Обкурились, наверное, – отшутился я, так как свежих мыслей по этому поводу почему-то не родилось.

– Смешно, – ответил подполковник ФСБ, даже не улыбнувшись. – Неужели в этом и заключалась помощь Главного? Погрузить этих тварей в полусонное состояние и дать нам возможность валить их, как в тире.

Услышав слово «Главный», Лиза с Пашкой переглянулись, но на этот раз удержались от расспросов.

– Честно говоря, я надеялся, что он имел в виду нечто совсем иное, – мне ничего не оставалось, как сокрушенно покачать головой.

– Я тоже. – Леший со злостью сплюнул. – Все-таки сволочь этот Главный. Никому верить нельзя!

В тот самый момент, когда Андрюха произносил эти слова, через порог кухни перешагнул Костя Соколовский.

– Вкусно пахнет. – На его лице заиграла счастливая улыбка. – Вы этим ароматом раненых прямо на ноги подняли. Вон, стоят за стеной, вдыхают, будто живительный эликсир.

Услышав эти слова, подполковник ФСБ резко развернулся и глянул в сторону раздаточного окна. Снаружи и впрямь стоял человек. Только к тому моменту, когда на него глянул я, раненый уже повернулся и медленно удалялся прочь. Все, что удалось разглядеть, так это старую солдатскую шинель и перевязанную окровавленным бинтом голову. Бежать за ним и расспрашивать, кто такой и что делал около окна, казалось глупостью. Что он тут мог делать? Просто голодный, причем настолько, что приковылял сюда в надежде первым получить заветную пайку.

Придя к такому выводу, я слегка успокоился и решил посоветовать Андрюхе сделать то же самое. Однако, глянув на приятеля, я понял, что мой совет вряд ли подействует. Загребельный сидел хмурый, с плотно сжатыми губами и сдвинутыми бровями.

– Ты чего? – Попробовал я его растормошить.

Леший медленно перевел на меня взгляд и негромко произнес:

– У него ранение в голову. Половина лица изувечена и нет левого глаза.

При этих словах я вздрогнул. Это действительно было словно предупреждение, напоминание о прошлом.

Ужинать мы сели в отдельной комнате, которая находилась в глубине убежища. Чтобы добраться сюда из общего зала, предстояло преодолеть метров пятнадцать узкого извилистого коридора с темными, жутковатыми в своем безмолвии и своей бездонности провалами дверей. Это помещение Леший выбрал не случайно. Сегодня он хотел наконец поведать членам группы о наших дальнейших планах, после чего предложить им сделать свой выбор. На всякий случай мы с подполковником решили, что эта информация не должна коснуться чужих ушей. Как говорится, береженого бог бережет.

По периметру небольшой комнаты стояли грубо сколоченные двухъярусные нары, в центре круглый, когда-то полированный стол и четыре стула. Это было именно то помещение, в котором обычно ночевал Крайчек вместе с другими ответственными лицами колонии. Отсюда и столь роскошная меблировка. В других жилых комнатах убежища, кроме матрасов, лежащих прямо на полу, вряд ли можно было отыскать что-либо еще.

– Приступить к принятию пищи! – для порядка скомандовал Загребельный.

На него с любопытством покосились восемь человек, которые в этот момент уже доедали свои порции.

– Спасибо, что разрешил, – хмыкнул… нет, скорее, зевнул я.

– Порядок есть порядок, – заявил подполковник.

– Хорошо пошло, – смачно отрыгнул Сергей Чаусов. – Что за мясо такое? Раньше никогда не ел.

– Тебе лучше не знать, – я улыбнулся и сделал это специально, чтобы не скривиться.

– Так точно, лучше не знать, – мигом согласился громила морпех.

По его физиономии стало понятно, что Сергею глубоко наплевать, чем набивать желудок. Если скомандуют «можно», он будет жрать крестовиков прямо живьем. Замечательное качество для солдата, а для солдата мрачной эпохи постапокалипсиса так вообще – сказка.

Стук ложек по мискам и котелкам постепенно стихал. Его сменило бряцанье кружек. Запивали просто кипятком, наливая его из пузатого закопченного чайника. Горячая жидкость текла по горлу, согревала и расслабляла. Понимая, что еще чуть-чуть, и у людей начнут слипаться глаза, я подтолкнул своего соседа плечом:

– Давай начинай.

– Угу. – Загребельный запихнул в рот последнюю ложку каши и принялся спешно запивать ее кипяченой водой.

И тут в коридоре отчетливо послышались шаги. Обычные шаги. Вроде обращать на них внимание или, чего доброго, опасаться причин не было, однако почему-то все бойцы красногорского спецназа мигом напряглись. А Соколовский даже потянулся за автоматом.

– Капитан, мы в убежище, – вполголоса напомнил я.

– Да, конечно… – Костя кивнул и убрал руку с оружия.

Все молча ожидали появления гостя. Шаги приближались. Вслушиваясь в них, я стал различать шарканье то ли усталого, то ли больного человека. Больного или раненого? Раненый! Подобно вспышке молнии, в мозгу родилось предчувствие. Я был почти уверен, что знаю, кто сейчас появится на пороге. Это будет тот человек с изуродованным лицом, одноглазый, в окровавленных бинтах. Это судьба! Это просто не может быть никто иной!

– Вижу, вы не спите, – под аккомпанемент знакомого, слегка охрипшего голоса из темноты появился Анатолий Нестеров. – Свет горит… Голоса…

Фух! Я вздохнул с облегчением. Слава богу, никаких сюрпризов.

– Ну, свет, допустим, мы гасить не собираемся, – ответил Костя Соколовский. – И вам не советуем.

– Понятное дело, не будем, – согласился с предложением капитана милиционер. – Как можно, у нас ведь раненые.

– Толя, проходи, садись. Чего в дверях стоять? – Я указал на свободную койку.

– Собственно говоря, я ненадолго. – Нестеров секунду поколебался, но затем все же вошел и сел. – Пришел для того, чтобы спасибо сказать. – Майор мял пальцы и неотрывно глядел в пол перед собой. – Вы нам жизнь спасаете. Без вас бы нам полный каюк…

Майор запнулся. Было понятно, что он собирается с духом перед тем, как сказать что-то важное, хотя и весьма для него болезненное.

– Я понимаю, вас вышвырнули из Одинцово, но…

– Раненые поели? – перебил я милиционера.

– Что? – Нестеров не сразу понял вопрос. – А… да… поели.

– Ну, вот и славно. – Я поднялся на ноги. – Все остальное чушь собачья. Забудь. Завтра переберемся в Подольск, и все будет просто замечательно.