— Ой! — Она машинально поднесла руки к лицу, но он перехватил ее за запястья и поцеловал в лоб.

— Ты все равно выглядишь потрясающе, не переживай. Но я знаю, что тебе станет комфортнее, если ты примешь душ и приведешь себя в порядок. А пока ты будешь в ванной, я приготовлю нам кофе. Ты голодна? Может, заодно сделать и бутерброды?

Луиза безмолвно смотрела на него. Она только что раскрыла перед ним душу; она приготовилась к худшему. А Стив не только не отшатнулся от нее, он предлагал приготовить ей еду. Это просто не укладывалось в голове.

— Ты собираешься хозяйничать у меня на кухне?

— Ну да. Ты против?

Нет, она не была против. Честно говоря, ей не хотелось, чтобы он уходил. Луиза была вымотана, растеряна, она так устала быть одна. Она была достаточно эгоистична, чтобы не хотеть оставаться сейчас одной. И достаточно реалистична, чтобы понять: ничего не изменится.

— Ладно. Но еды не надо. Я не голодна.

Стив посмотрел на нее долгим взглядом.

— Ты справишься самостоятельно?

— В ванной? — Она удивленно взглянула на него. — Конечно.

— А то, может, спинку потереть? — Луиза уставилась на него: опять он ее дразнит! Улыбаясь, Стив наклонился и легко поцеловал ее в губы. — Я буду на кухне. — И вышел.

Она проводила его взглядом. Высокий, красивый человек, который вторгся в ее дом и в ее сердце.

Удивительно. Сначала, уговаривая его сфотографироваться для календаря, она была с ним грубой и настырной. Потом, рассказывая ему правду о себе, — слезливой и истеричной. Он знал ее с самой худшей стороны, но все еще не ушел. И внезапно в ее душе расцвело новое, незнакомое и счастливое чувство.

Но, что случится, когда он поймет, что их отношения никогда не дойдут до интима? Останется ли он ее другом? Вряд ли — если она правильно поняла, секс имеет для Стива очень большое значение.

Раз так, то она должна взять все от каждой секунды, проведенной с ним вместе. И Луиза заторопилась, чтобы поскорее закончить с душем.

Стив дождался, когда в ванной зашумит вода, потом резко ударил кулаком по стене. Ушиб руку, но зато выпустил злость. К счастью, старый дом был крепким, так что Стив ничего не повредил — кроме себя самого.

Все, что произошло между ними за время их знакомства, приобрело теперь новую окраску. И от этого было невыносимо больно.

Ему хотелось вернуться назад во времени и спасти ту юную девушку от сломавшей ее жизнь роковой ошибки. Ему хотелось переиграть заново и свое с ней поведение. Зачем он, глупец, внушил ей, что хочет секса, в то время, как ему нужно гораздо больше?

Он хотел сказать Луизе, что все будет в порядке, но не знал, как сделать так, чтобы она поверила. Когда он думал о том, через что она прошла и что перечувствовала, то был готов рычать от бессильной ярости.

Конечно, отец Луизы любил дочь. Это ясно даже из ее исповеди. Но он никогда, никогда не должен был тащить девчонку в эту больницу и показывать раненых пожарных. Он, надо думать, хотел преподать ей ценный урок или, может быть, поехал туда, чтобы просто сказать этим людям спасибо. Но, заставив Луизу встретиться с обезумевшими от горя родными пострадавших, он принес ей слишком много вреда.

Когда у людей несчастье, они не способны мыслить здраво. Конечно же, члены семей пожарных и их друзья в первую очередь обвинили во всем Луизу — ведь так приятно найти виноватого, а она была наиболее подходящей кандидатурой. Отец должен был защитить дочь от этого кошмара, а не усугублять его.

Внезапно Стив услышал слабый звон колокольчиков. Он наклонил голову и прислушался. Звук повторился. Стив подошел к окну, но не увидел ничего, кроме черноты.

Это дало ему новый повод для беспокойства: а ведь Луиза живет здесь совсем одна! Если что-нибудь случится, некому будет прийти к ней на помощь…

Стив нашел выключатель и погасил свет.

Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел на заднем дворе множество ветряных колокольчиков: больших и маленьких, металлических и фаянсовых, пестрых и одноцветных. С каждым новым порывом ветра они звенели на разные голоса. А еще он увидел несколько птичьих домиков и кормушек.

Стив оторвался от окна и снова зажег свет. Черт, он никогда не знал женщины, похожей на Луизу Найвен. Холодная, резкая, самоуверенная — и одновременно хрупкая, добрая и беззащитная.

Звук льющейся воды утих, и Стив отвлекся от своих размышлений. Надо было приготовить кофе. Заглянув в холодильник, он обнаружил сыр, салат и майонез. Вспомнил, как мало она ест, и сделал два бутерброда — полтора для себя и половину для Луизы.

Он только что закончил варить кофе, когда она вошла. Стив посмотрел на нее и улыбнулся. Лицо Луизы все еще носило следы слез — глаза грустные, нос розовый, губы припухшие. Волосы она заколола наверх, но отдельные вьющиеся пряди выбивались из узла, падая на плечи и шею. На ней был белый махровый халат, под которым Стив разглядел бледно-желтую пижаму.

— Я же сказала, что не хочу есть.

Стив без зазрения совести солгал:

— Но я-то хочу и при этом ненавижу есть в одиночку. Не умрешь же ты от половинки сандвича, надеюсь. — И, пока она стояла, не зная, как на это отреагировать, Стив сгреб в кучу ее контракты и фотографии, освободив немного места на обеденном столе. — Можно кое о чем тебя спросить, Луиза?

Она напряглась, глядя на него, как жертва на своего палача.

— Да, конечно.

Он знал, что раскрепостить ее будет нелегко. Луиза жила с чувством вины семь лет, оно пустило слишком глубокие корни в ее душе.

— Если ты не интересуешься мужчинами, почему же тогда одеваешься так сексуально?

Даже без макияжа ее карие глаза выглядели красиво: мягкие, бархатистые, с длинными ресницами. Сейчас эти глаза смотрели удивленно.

— Ничего подобного. Я ношу деловые костюмы.

Ее деловые костюмы отнюдь не выглядели по-деловому. Жакеты подчеркивали талию, юбки открывали колени. А туфли на высоких каблуках, а чулки! Неужели Луиза не понимает, какое все это производит впечатление на мужчин?

— Твои деловые костюмы сексуальнее, чем большинство мини-юбок, — сообщил Стив. — И еще ты носишь тончайшие, прозрачные чулки и туфли на высоких каблуках, других я на тебе не видел.

Луиза подтянула к себе стул, села и взяла чашку кофе, избегая его взгляда. Потом вздохнула — перед тем как ответить. Ее щеки порозовели.

— Иногда я не чувствую себя женщиной, — прошептала она, делая большие паузы между словами. — Думаю, это мой способ доказывать свою женственность… Себе самой, а не кому-то.

У Стива подпрыгнуло сердце: она доверяла ему, она делилась с ним сокровенным!

— Ты хочешь сделать себя более женственной, потому что ты девушка?

— Нет. — Она покачала головой. — Потому что я фригидна.

Стив отнюдь не был в этом уверен, но это он докажет ей позже.

— Должен сказать, что я не в силах представить себе более женственную и сексапильную особу, нежели ты, Луиза, и неважно, есть у тебя опыт в любовных играх или нет. — Она еще сильнее залилась краской. Стив улыбнулся: смущенная Луиза была вдвое прелестней. — А как насчет этого дома? — спросил он. — Если твои родители богаты, почему у тебя такой крошечный дом? И почему «фольксваген»? Я оцениваю тебя не меньше, чем на «линкольн» или «кадиллак».

Она подняла бутерброд с тарелки, критически осмотрела его и положила обратно. Так как у нее в холодильнике был только майонез — ни горчицы, ни кетчупа, — он не знал, что она надеялась обнаружить.

— Я люблю этот домик, поэтому не хочу ничего менять. Я одна, и мне не нужно много места. А моя машина отлично ездит. Она заводится даже на морозе, в отличие от многих других.

— Это не то, о чем я спрашивал, и, думаю, ты это понимаешь.

— Да. — Она кивнула. — Да, конечно. Я живу в маленьком доме и езжу на дешевой машине, потому что другого не могу себе позволить. У меня есть только то, что я заработаю, а это не так уж много. Но, — добавила она, бросив на него взгляд, — даже если бы все было не так, я все равно купила бы этот дом, он мне очень нравится. После того как я прожила здесь какое-то время, мне кажется, что я вообще никогда не смогу жить в другом месте.