Малыш снова расплакался. Беззвучно, едва всхлипывая.

— Ну… — растерялся охотник. — Так все говорят, что это из-за вас…

В поисках помощи он обернулся к женщине, которая, задумавшись, стояла рядом с качелями. Она нахмурила лоб, но не казалась рассерженной или грустной — было видно, что она напряжённо о чём-то размышляет.

— Мы ненавидим вас, потому что вы лучше нас. Поэтому мы вас не переносим, — заключила она. — У вас есть волшебство. Вы умнее нас. Непонятные для нас рисунки превращаются для вас в слова… Я думаю, мы вас боимся. Мы не знаем всей вашей силы и поэтому боимся её. Мы перед вами так бессильны… совершенно бессильны… и любой из вас…

Малыш перестал плакать.

— Кстати, о волшебстве, — продолжала женщина, — откуда ты знал, какой ключ подходит для какого замка?

Малыш удивился.

— Что значит «подходит»? — поинтересовался он.

Теперь удивилась женщина.

— Ну, который из ключей нужно вставлять в замок, чтобы тот открылся.

— Вставлять? — малыш был поражён. — А-аааааааааа, правда? Его нужно вставлять? И он подходит?

— Определённый ключ открывает лишь определённый замок, понял?

Удивлению малыша не было конца. Он наморщился от напряжения. Вдруг его осенило, и малыш просиял:

— Я понял! — воодушевлённо закричал он. — Для каждого замка нужен свой ключ — его вставляют в замок, поворачивают, и если это правильный ключ, поперечная железная планка, держащая дверь, отодвигается. Какая изобретательность! Это гениально! Это просто невероятно гениально для людей, правда! Бабушка говорила всегда, что всё, на что вы способны, — это накрыть стены соломенной крышей, а вы, оказывается, так изобретательны! Я просто в восхищении!

Наступило ледяное молчание.

— Спасибо, — довольно сухо ответил охотник.

Малыш радостно раскачивался, гордясь новыми знаниями.

— Но как же ты открыл замки, если ты ничего не знал об их устройстве? — не успокаивалась женщина.

— Я дотрагивался ключом до замка, представлял, что замок делает «клик» и дверь открывается, — и она открывалась.

Мужчина и женщина переглянулись, и у них на миг перехватило дыхание.

— Так, значит, ты всегда мог открыть замки! Без ключей и без мышей. Без ничего!

Лениво покачиваясь, малыш старательно раздумывал над этими словами.

— Ну да, — и он прыснул со смеху, — надо же! Нас чуть не повесили, а я, оказывается, в любой момент мог открыть замки!

— Очень смешно, — прокомментировал охотник. — Сейчас прямо лопну от смеха, — сказал он странным голосом.

Казалось, что у него в горле застрял кусок кукурузы.

Продолжая покачиваться, малыш вспоминал их побег.

— Предсказание! — неожиданно воскликнул он.

— Те узоры на стене?

— Да, буквы в форме спирали. Вторая руническая династия. Теперь я вспомнил:

— И потом ещё что-то про последнего эльфа, который должен на ком-то жениться…

— И к чему это?

— Я не знаю. Может…

Он замолчал. Собака вдруг резко вскочила и угрожающе зарычала.

— О-оооооо, смотри, там дерево шевелится! — сказал малыш.

— Да никакое это не дерево, это тролль!

— Правда? Настоящий тролль? Я их никогда не видел! — обрадовался малыш.

— Что ты говоришь! Арки второй рунической династии и настоящий тролль в один и тот же день! Вот повезло! Если мы сразу побежим, то, может, спасёмся.

— А что это за кусты за ним? Это тролли-дети? У троллей тоже есть дети?

— Это люди, и таких здоровых и вооружённых до зубов людей я ещё не встречал.

Сбежать они всё-таки не успели. Два великана оказались быстрее и сразу же окружили их. Они тоже казались охотниками: одеты в лохмотья и звериные шкуры, увешаны оружием. Кроме кинжалов особенно впечатляли топоры: и маленькие, с ладонь, и огромные, как нож гильотины, и плотничьи, способные снести начисто голову одним ударом, и обоюдоострые секиры, различающиеся по виду и размерам, но все одинаково старательно наточенные.

Тролль был огромен: он возвышался, словно гора, и его огромная тень целиком накрыла дерево с качелями, на которых всё ещё качался малыш. Угрожающе рычащая собака жалобно заскулила.

— Не подходи! — угрожающе приказал охотник.

Вечно он грубит!

— И с чего бы это? И дураку видно, что вы безоружны! — усмехнулся меньший или, точнее, не самый огромный из двух людей, хоть они оба казались карликами по сравнению с троллем.

— А вот и нет, — уверенно парировал охотник, — с нами эльф, настоящий эльф, — он указал на малыша, — его волшебство может превратить вас в пепел или сбить с ног, словно ураган. Он может сжать ваши глотки и перекрыть дыхание, как будто вас вздёрнули на виселице, может наполнить ваши лёгкие водой, как у утопленника!

— Нет, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, нет, нет, нет, нет, нет, нет!..

Ну почему только охотник так говорил? Его слова были настолько ужасными, душераздирающими, жуткими, зловещими, отталкивающими, омерзительными и лживыми! Это всё ложь, ложь! Малыш был возмущён и оскорблён.

— Это неправда! Неправда, что мы такое делаем! Мы никого не обижаем. Мы никогда никому не причиняем зла! Мы не можем причинять кому-то зло, потому что зло, сделанное нашей головой, войдёт нам в голову, потому что всё то, что снаружи головы, оно и в голове, и всё то, что в голове, оно и снаружи головы!

Малышу надоело, что все постоянно плохо обращались с ним и говорили обидные вещи про него и про его племя! Рано или поздно он должен был поставить их на место.

Охотник впервые в жизни не знал что сказать.

Двое великанов тоже потеряли дар речи.

Они переводили взгляд с малыша на охотника, с охотника на малыша.

— Нечего сказать, хорошее у тебя оружие, — сказал самый здоровый из них. — Ты что, нагрешил в прошлой жизни, или у тебя есть другая причина, чтоб таскать за собой эльфа?

Люди-великаны действительно были в недоумении.

— Наверное, я продал отца, — подтвердил охотник.

— Тролль кушать эльфы, — приближаясь, пробормотал тролль.

Собака всё ещё испуганно скулила, но ей мужественно удалось издать и небольшое рычание.

— Его нельзя есть. Это детёныш, — сказал охотник.

— Совсем ребёнок, — добавила женщина.

— Недавно родившийся, — не сдаваясь, уточнил малыш.

— Тролль кушать эльфы, — упрямо повторил тролль.

И тут малыш рассмеялся.

— Да-да-да, с розмарином! Это называется «ирония»! — ликующе выпалил он с заговорщицким видом.

Тролля словно облили ледяной водой. Он уставился на улыбающегося эльфа, как будто увидел летающего осла или луну, сошедшую с небес погонять немного в мяч.

Люди-великаны тоже оцепенели и с трудом вспомнили, что им всё-таки нужно дышать.

Малыш подошёл к троллю, чьё лицо ничего не выражало и походило на маску каменного идола. Эльф же настолько привык видеть вокруг себя нахмуренные, рассерженные или озабоченные лица, что эту гранитную невозмутимость он воспринял с энтузиазмом, она даже придала ему уверенности.

Кожа тролля была похожа на чешую ящериц, которых маленький эльф особенно любил, потому что они всегда нежатся в тепле солнечного света, а солнце — это что-то очень хорошее. Формой головы тролль тоже напоминал ящерицу, и его лицо местами переливалось зелёными и фиолетовыми разводами. Маленькому эльфу очень нравились фиолетовый и зелёный: цвет бабушкиных занавесок, когда эльфам ещё можно было иметь занавески.

Огромные клыки, торчащие из челюстей и блестящие, словно серпы для жатвы, ничуть не смутили маленького эльфа, который был убеждён, что зубы любого вида и размера всегда находятся внутри рта, а не снаружи. Малыш решил, что клыки — просто декоративные элементы: может, на них нанизывают бублики, чтобы хранить про запас, или для праздничной игры, в которой бублики набрасывают на что-то с небольшого расстояния.