— И что же, совсем к нам?

— Не к вам, а к нам.

Эта фраза и тон, каким она была сказана, многое объяснила Николаю. Вот здорово, наконец-то Витька поумнел!

Николай оделся, и они вышли на дорогу. Камни мостовой и трава по обочинам ее были мокры и блестели от росы. Друзья сделали молча несколько шагов, потом Николай снова заговорил:

— Что ты решил? Будешь заниматься со всеми вместе? Или так едешь, отдыхать.

— Буду заниматься. — Виктор подпрыгнул, поймал ветку, сорвал с нее листок и начал жевать его. Листок, видимо, был не очень сладкий и вкусный, потому что Виктор скорчил гримасу и тут же выкинул его. — Ты знаешь, у меня было много причин вернуться. И одна — вот такая. — Он вынул из кармана измятый конверт. — Это письмо прислала мне Анюта. Слушай, что она пишет: «Женщина, о которой ты рассказывал, вовсе не арестована, я это знаю. Тебя ввели в заблуждение…» — Он спрятал письмо. — Как же так, Коля? А ты говорил, что их всех арестовали, что у них целая шайка. А она, оказывается, не больше не меньше как гадалка.

Николай был застигнут врасплох. Он не знал, что сказать и не торопился с ответом.

— Понимаешь, я тебе уже говорил… Так мне сказали… — Он уже справился с замешательством. — Но ты не беспокойся, я еще раз специально забегу к Раздольским и снова все проверю.

— Обязательно, Коля. Тут какая-то неразбериха, путаница. Но ты поверь мне, это письмо — не главная причина, почему я вернулся в лагерь. Я много продумал за эти дни. Даже с мамой поссорился.

— У тебя мама…

— Постарайся понять ее. Дело гораздо глубже. Я увидел, что нельзя больше так жить, на иждивении у мамочки, у тебя, у всех. Надо что-то делать самому. Пусть трудно, чем труднее, тем лучше. Вот в деревне есть парень, Федор, у них свой оркестр, а они ни черта не умеют. Просил он меня помочь им, я отказался. А если подумать — ну зачем я нужен Леониду Васильевичу? Ну, заболел, ну, играть не могу, да плюнуть ему на меня — и все. А он идет ко мне домой, и раз, и другой. И выходит, люди ко мне так относятся, а я. Вот и решил, и как с Федором быть, и с собой что делать. — Виктор высказал все, ему не хотелось больше о себе говорить. И он спросил Николая: — Ну, а ты? Откуда ты так поздно?

Николай ждал этого вопроса, готовился к нему, и все же, когда Виктор задал его, смутился. И сбивчиво начал объяснять:

— Да так. Дела задержали. Насчет инвентаря ездил. В школе был…

— Вечером в школе? Да там только сторож сейчас, кроме него, никого нет.

— Ну да, уж никого и нет… — Николай не знал, что еще сказать, как выпутаться. — Слушай, Витька, давай сейчас вместе побежим, до самого лагеря побежим.

— Но я не умею бегать.

— Беги, как сумеешь. Сейчас воздух такой… Дышится легко, не жарко.

— Ладно, давай, — и Виктор рванулся вперед.

Николай побежал за ним.

Через несколько минут они выбежали на полянку.

— Стой! Больше не могу! — крикнул Виктор и с разбегу повалился прямо на стог недавно скошенной травы. Пряный запах шел от сена и кружил голову.

Николай повалился рядом с ним.

— Устал? То-то! Нет у тебя техники, вот что.

— Нет, Колька, нет. Но будет, как ты думаешь?

Николай почувствовал, как нужно было сейчас Виктору его дружеское ободрение.

— Когда-то мне Леонид Васильевич говорил, пока не научишься правильно ходить, не будешь правильно бегать. А чтобы уметь ходить, надо сперва привыкнуть правильно дышать. Ты же дышишь, как лошадь. Как лошадь, везущая хворосту воз. Но ты меня не слушаешь?

— Нет, слушаю. Колька, на этом месте на днях я сидел с Анютой. И знаешь, она очень не похожа на наших девочек. Ты к ней присмотрись, она и серьезнее их и сердечнее.

— Все они хороши, — неопределенно произнес Николай и поднялся. — Пойдем, видно бегун ты еще неважный.

Скоро они вышли на шоссе. На небе из-за деревьев появился крошечный серп молодой луны и, казалось, двигался вместе с ними.

Смешно прыгая в темноте, к ним не спеша приближался свет фонарика.

— Кто-то едет на велосипеде, — определил Николай.

— Это доктор, — сказал, присмотревшись, Виктор. — Наш больничный доктор.

Велосипед подкатил к ним, и Дмитрий Иванович соскочил на землю.

— Это что за ночные прогулки? — спросил он удивленно. — А режим дня? А отбой? Разве не было его сегодня? И мой пациент здесь. А говорили, что тебя нет в лагере.

— Да вот, вернулся… А вы, доктор, почему не спите? У вас разве нет режима?

— В том-то и дело, что нет. Такая наша профессия. Только лег спать — разбудили, надо ехать в деревню.

— Трудная у вас работа, — сказал сочувственно Николай.

— Для того, кто ее любит, она не тяжелая, — уже несколько напыщенным тоном произнес доктор. Но тут же очень прозаично зевнул и вскочил на велосипед. — Спать, ребята, хочется. Будьте здоровы!

Когда доктор отъехал, Виктор сказал:

— А беспокойная у него профессия, право же.

Николай ничего не ответил.

Через некоторое время вдали, между деревьями, показались лагерные строения.

Когда раздался сигнал к подъему, Виктор не в силах был раскрыть глаза. Еще полчасика, еще минутку, еще секунду. Но вставать надо, нельзя было опаздывать на зарядку. Ведь с сегодняшнего дня он не должен давать себе поблажек. И он сбросил с себя одеяло, вскочил и протер глаза.

Где же Николай? Его койка была пуста и заправлена. А как он сейчас нужен был, с ним чувствуешь себя смелее и даже как будто становишься сильнее. А впрочем, это даже хорошо, что он ушел — все надо делать, как задумано, самому, без нянек.

Слава богу, никого вблизи палатки не было — так не хотелось отвечать на расспросы, почему ушел из лагеря, почему вернулся, объяснять все. Особенно страшно было встретиться с Олегом — тот, конечно, не преминет сказать что-нибудь обидное, обязательно подымет на смех.

Но как на зло из ближайшей палатки вышел Олег.

— Здорово, Витька! Ребята пошли умываться к реке, но вода там очень холодная. Умойся лучше здесь, в умывальнике.

— Я хочу со всеми, — отрезал Виктор.

— Ну зачем тебе бежать куда-то к черту на кулички. Вон умывальник. Теплая, хорошая водичка.

Виктор не дослушал его, повернулся и пошел к реке. Почти у самого берега навстречу ему попалась Лена.

— Сейчас же назад! — крикнула она. — Вода как лед.

Она схватила Виктора за руку и потянула назад. Он вырвался и побежал к воде, на ходу сбрасывая с себя майку.

Вода действительно была очень холодной. Но Виктор набирал ее пригоршнями и лил на грудь, ожесточенно растирал лицо руками… Подумаешь, какая опека! И что они вдруг так забегали вокруг него?

Умывшись, он пошел искать Леонида Васильевича. На берегу его не было, в палатке — тоже. Тогда Виктор направился в столовую.

Леонид Васильевич сидел за столиком и пил чай.

— Здравствуйте, Леонид Васильевич, — поздоровался Виктор. — Видите, я здесь…

— Вижу. Садись. Решил, понимаешь, раньше позавтракать, а то дел много. Ты сейчас приехал?

— Вчера. Я, Леонид Васильевич, хочу вам сказать… Мне очень приятно… Слова все какие-то не те в голову лезут. Хочется вас поблагодарить.

— Знаешь что. — Леонид Васильевич допил чай и отставил стакан в сторону, — тут благодарностью не отделаешься. Если ты приехал… А ты ведь совсем к нам?

Виктор кивнул головой.

— Тогда все надо начинать сначала. Как будто бы ничего этого не было. С пустого места. Мысленно перечеркни все, что было. Ты должен заниматься со всеми.

— Я так и хочу, Леонид Васильевич.

— А я с тобой буду еще особо заниматься. Найдем укромный уголок. Увидишь, месяц-другой пройдет, и ты себя не узнаешь.

После завтрака Виктор направился на тренировочную площадку. Группой начинающих руководил Генка. По его команде мальчики построились справа, девочки слева.