— А что случилось?
— Ничего особенного, Леонид Васильевич, у них есть мальчишка, Толя его зовут. Он неплохо бегает. Я хочу предложить…
— Один плюс два? — перебил его Леонид Васильевич. — Поговорим об этом на совете. Обязательно поговорим. И завтра же.
А потом все перешли на центральную лужайку. Олег, назначенный распорядителем бала, громко объявил: «Вальс!» — оркестр заиграл «Светит месяц», и мальчики и девочки пошли танцевать фокстрот.
Доктор стоял, прислонившись к дереву, с разочарованным видом. Танцевать он не умел, и всегда во время танцев усиленно занимался сменой пластинок на патефоне. Но тут патефона не было, оставалось только делать вид, что все это ему давно, еще в школе и институте наскучило. А Нонна?! Она без конца меняла партнеров — сначала танцевала с какой-то девочкой, потом их разбил Олег и Генка, и Нонна пошла с Олегом. Потом ее пригласил Саша, потом опять Олег. Доктор проклинал себя за то, что в свое время, когда все товарищи записывались в кружок танцев, не сделал этого. И так и остался неучем. Вот если бы он умел танцевать! О, тогда он показал бы себя. И он мысленно представил себя на месте любого из партнеров Нонны, прекрасно танцующим, выделывающим невиданные в здешних местах фигуры и па.
От этих чуть горьких и чуть сладких мыслей его оторвал голос Лены:
— Доктор, потанцуем? А?
Сейчас он рад был бы танцевать с кем угодно, даже с такой непривлекательной девушкой, как Лена. Но, увы, и этого он не мог сделать. И доктор только вежливо улыбнулся.
— Знаете, мне сейчас надо уходить. Дежурство.
— Уходить? Как обидно! Но если нужно, тогда конечно. Я привезу ваш велосипед.
А через минуту они уже молча шли лесной тропинкой, держась с равных сторон за руль велосипеда.
— Она очень хорошо танцует, — наконец нарушил молчание доктор.
— Кто? — спросила Лена, хотя сердце уже подсказало ей, о ком идет речь.
— Нонна, — ответил доктор.
— Хорошо танцует, — согласилась Лена и тут же подумала: «Потанцевал бы ты со мной, ей-богу, я не хуже ее. Только ее все приглашают, а меня…»
Они прошли еще несколько шагов.
— Я дальше вас не буду провожать, — сказала Лена.
— Конечно, не стоит, — охотно согласился доктор.
Но Лена продолжала идти, держась за руль.
— Она учится в вашей школе? — снова спросил доктор.
— Кто? — уже с плохо скрытой неприязнью произнесла Лена.
— Нонна, конечно, — с непостижимым эгоизмом влюбленного пояснил доктор.
— В нашей, — дрогнувшим голосом сказала Лена и отпустила руль. — Я пойду, до свиданья.
— До свиданья! — попрощался доктор и вскочил на велосипед.
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Николай пробежал всю платформу вдоль поезда и остановился у первого вагона — так удобнее было сходить на станции, где находился лагерь.
Это был последний ночной поезд, и в вагоне находилось немного пассажиров. В самом углу, откинув голову к стенке, дремал пожилой человек, видимо рабочий, ехавший после смены домой. На одной из скамеек в середине вагона сидели двое молодых людей и молча смотрели через окно на пустынный перрон.
Николай сел у дверей и тоже стал смотреть в окно. Как раз в этот момент стрелка больших круглых часов сделала скачок, поезд хрипло свистнул и тронулся.
Час две минуты! Какое-то странное время, не могли составить расписание, чтобы поезд отправлялся ровно в час. Хотя, говорят, на железной дороге одна минута решает многое, даже не минута, а секунда. А в спорте разве не так? Вот сегодня днем, нет, это уже вчера было, он сам отвоевал у времени две десятые секунды. А сколько пришлось работать, тренироваться, бегать, бегать, бегать…
Поезд вышел на окраину Москвы. Запоздалый трамвай выскочил из-под моста, голубая искра сверкнула вдоль проволоки и сейчас же погасла. По шоссе проехали одна за другой несколько грузовых машин, освещая фарами казавшиеся черными придорожные деревья.
Поезд остановился на одной из станций. Пожилой рабочий, который, казалось, крепко спал, вскочил и бросился к двери. Здесь он столкнулся с входившими в вагон молоденькой девушкой и парнем. Девушка была в светлом платье, в волосах синело несколько незабудок. Парень с независимым видом прошел к скамейке, уселся на нее и положил руку на спинку сиденья. Девушка сейчас же склонила голову на его руку и закрыла глаза.
На какую бы девушку теперь Николай ни глядел, он сравнивал ее с Тангенс-Котангенс. И всегда его новая знакомая оказывалась красивее и изящнее всех других. Эта пассажирка, красивая она, правда, но Тангенс лучше… Только какая-то она все-таки странная… Слушает все, о чем он говорит, как будто невнимательно, о чем-то своем думает, а потом задает такие вопросы, что становится понятно — слушала она его внимательно, с интересом. Сегодня, когда он рассказывал ей о своих спортивных успехах, она куда-то смотрела на потолок, потом на телевизор. И вдруг стала расспрашивать, как он тренируется, трудно ли это, какие у него планы на будущее…
Николай снова взглянул на девушку в светлом платье и на парня. Девушка улыбалась чему-то во сне. А парень сидел неподвижно, он боялся шелохнуться, чтобы не разбудить подругу. Только смотрел на нее, потом осторожным движением поправил цветок в волосах.
Да, у этих все ясно. Он ее любит и она его. А с Тангенс у него совсем не так. Конечно, и требовать ничего нельзя, ведь они всего два-три раза виделись. Но не всегда же нужны годы, чтобы подружиться. А сегодня весь вечер гуляли вдвоем. Тихие ночные переулки, редкие фонари, запрятанные где-то в зелени деревьев. Она возьмет его под руку, заглянет в лицо, кажется, что-то хочет сказать, а потом отвернется и начнет говорить о каких-то пустяках. Или попросит, чтобы он рассказал о себе. Он только настроится пооткровенничать, скажет две-три фразы, а она уже объясняет, почему площадка, по которой они сейчас идут, называется Собачья. И снова резкая перемена — глядит в лицо и спрашивает, любил ли он когда-нибудь кого-нибудь… Так и не заметил, как время подошло к отходу последнего поезда.
Когда Николай сошел на своей станции, на востоке небо уже начинало бледнеть. Прохладный предутренний ветерок пробежал по деревьям, они лениво пошевелили ветками. Николай спустился к насыпи и пошел наперерез по полю к черневшему впереди лесу.
В лесу было темнее и еще холоднее. Запахло сосной — Николай почувствовал, что сразу стало легче дышать. Потом лес поредел, дорога круто пошла вниз и привела к реке. Через реку был переброшен ветхий деревянный мост, но недалеко отсюда уже строился новый, его железобетонные опоры возвышались над темной водой. Николаю захотелось выкупаться. Он быстро разделся, бросился в реку — холодная вода обожгла его — и поплыл на середину реки. Каким мрачным выглядел отсюда лес! Вот-вот выйдет из него баба-яга с огромной клюкой, выскочит серый волк, а на спине у него будет сестрица Аленушка…
И в это время из леса действительно вышел кто-то. Нет, это не были ни баба-яга, ни серый волк, ни другой какой-нибудь сказочный герой. Это было самое реальное существо и что-то было знакомое в его походке, в его фигуре…
Виктор? Здесь, в такое время… Не может быть! Но на всякий случай он все же крикнул:
— Виктор!
Фигура остановилась, немного постояла и бросилась бежать к реке.
— Витька, ты? — спросил удивленно Николай, подплывая к берегу.
Виктор сел на траву рядом с одеждой Николая.
— А ты что вздумал купаться? — в свою очередь спросил Виктор.
— Чертовски холодно, — пожаловался Николай, вылезая из воды и быстро натягивая на себя рубашку. — Ты куда?
— В лагерь.
Николай никак не ожидал здесь в такое время увидеть Виктора. Он был рад этому, но не был уверен еще, вернулся ли его друг совсем в лагерь или же приехал на время по какому-нибудь делу. И чтобы не задеть его самолюбия, спросил как бы между прочим:
