Не сказав больше ни слова, Лаки стал спускаться по тропинке. Он знал, что ведет себя грубо. Он также знал, что оставил Тессу с массой вопросов, на которые не дал ответов. Но он устал как собака.

Так надежнее, потому что…

Он снова выругался про себя.

Потому что он хотел ее.

Кларис обливалась потом, но при этом мерзла, хотя в небе ярко светило солнце и воздух был теплым. Месье Нокс выбросил ее из единственного известного ей в этой незнакомой стране дома, и она провела ночь у входа в отель, потому что идти было больше некуда. Проснувшись, она бесцельно бродила по городу. Она не думала о еде, ей не давала покоя мысль о том, что делать дальше.

Едва сдерживая слезы, она брела по грязной улице. Накануне, когда месье Нокс вызвал ее в свой кабинет, Кларис еще не знала, чего ей ждать. Но ей в голову не могло прийти, что он выставит ее вон. Месье Нокс пообещал, что если она не покинет заведение немедленно, то он лично позаботится, чтобы она убралась. Он нисколько не раскаивался в том, что без всяких средств к существованию выставил ее на улицу.

Кларис вытерла слезу, скатившуюся по щеке. Ее поразило поведение месье Нокса, оно совершенно не соответствовало тому теплому приему, который он организовал, когда она вместе с другими женщинами приехала сюда из Франции. Тогда казалось, он рад видеть их и готов сделать все, чтобы им было комфортно здесь. Он с таким пониманием отнесся к ней, когда она пожаловалась на собственную нервозность, которую почувствовала в этой новой стране, где все было не так, как дома. Но последний разговор открыл совершенно другого месье Нокса. Он больше не был тем дружелюбным советчиком, который давал лекарство, чтобы она успокоилась, и которое в конце концов стало управлять ее поведением.

Настойка опия.

Когда месье Нокс впервые предложил ей лекарство, Кларис не знала, стоит ли его принимать. Она слышала о побочном действии этой настойки. Она переносила ее в тот мир, где Кларис чувствовала себя спокойно и вела себя намного смелее. Она не ожидала, что не сможет контролировать растущую потребность своего организма в лекарстве, что эта потребность возобладает над всеми другими обязанностями или, что хуже всего, от нее отвернутся все мужчины, которые раньше пользовались ее услугами. Она помнила, как возмущалась, когда они обратились к услугам других женщин. Когда в голове наступало кратковременное просветление, ее даже пугала такая странная реакция на их уход.

Но в какой-то момент мужчины перестали интересовать Кларис. Ее не беспокоило, что некогда густые гладкие волосы потеряли свой блеск и жизненную силу и что иногда темные пряди выпадали горстями, оставляя безобразные проплешины на коже головы. Даже бледный вид и то замешательство, которое часто мелькало в темных глазах, не имели для нее никакого значения. Она находила оправдания для резкого снижения веса, в результате которого ее пышная фигура превратилась в скелет, для пятен, которые ее дрожащие руки оставляли на изысканных платьях, и даже для отсутствия внимания к личной гигиене. Полное безразличие ко всему. Через некоторое время она перестала заботиться о том, чтобы одеться или принять ванну перед приемом тех немногих клиентов, которые еще приходили к ней.

Взгляд месье Нокса был настолько устрашающим, что она бегом помчалась одеваться, чтобы как можно скорее покинуть дом. Оказавшись на улице без денег и без вещей, Кларис не знала, куда идти, но была слишком напугана, чтобы вернуться к месье Ноксу.

Хорошо, что она не забыла взять с собой лекарство. Сегодня утром она приняла большую дозу и даже голода не чувствовала. Ее не волновал собственный неряшливый вид и заплетающийся язык, не беспокоило и то, что ни один приличный мужчина не захочет иметь с ней дела. Кларис добрела наконец до палаток на площади и уверенность в себе подкрепила очередной дозой лекарства. Несмотря на ужасный вид, она по-прежнему оставалась француженкой. Значит, мужчины будут желать ее. Владельцы палаток будут спорить о том, кому нанять ее на работу, а она примет самое выгодное предложение. Она будет копить заработанные деньги и с шиком вернется на родину.

Но прежде чем уехать, она наведается к месье Ноксу и скажет ему, что он совершил ошибку, выбросив ее на улицу.

Да, он пожалеет!

Ступив на Сан-Франциско-Плаза, Кларис выбросила из головы все мысли о своей внешности и подошла к первой попавшейся на ее пути палатке. Прежде чем войти туда, она нервно рассмеялась, абсолютно уверенная в собственном успехе.

Наступил полдень. Солнце за порогом палатки Лаки светило ярко и безжалостно. Скоро в палатке будет становиться все жарче, но Лаки знал, что постоянно дующий морской бриз будет охлаждать брезент, поэтому, когда в пять часов здесь появится Тесса, атмосфера внутри будет вполне комфортной.

Лаки нахмурился. По правде говоря, ему совсем не хотелось видеть Тессу. В игровой палатке, где обнищавшие люди переставали сдерживать себя и пировали всю ночь, присутствие Тессы было совершенно неуместным. Такие, как Делайла, знали, как вести себя в той или иной ситуации, но Тесса другая.

Правда, даже его самые грубые клиенты вели себя прилично в присутствии Тессы, если не считать оценивающих взглядов, которые они то и дело бросали в ее сторону. Лаки не знал, почему его так сильно возмущали эти взгляды. Он даже решил, что, если кто-то из этих людей переступит невидимую черту, он лично займется этим. Обычно Лаки сам никогда не марал руки.

Для этой цели он нанял Джейка и Ларри, тех самых парней, которые в первый вечер доставили Тессу в его номер в отеле.

Лаки постарался прогнать прочь тревожные мысли. В действительности реакция его клиентов на Тессу поразила его. Они не только вели себя вежливо и предупредительно, но даже хвалили ее! Он не ожидал, что они будут приставать к нему с вопросом, когда она вернется. Он заметил, что ни один из них не употребил слово «если». Ну что ж, сегодня вечером он узнает, правильно поступил или нет, и он…

Лаки обратил внимание на женщину, которая в этот момент вошла в палатку. Уже начался первый дневной приток старателей, но он заметил, что даже самые скучающие клиенты обходили стороной незнакомую женщину, которая направилась прямо к нему. Исхудавшая, вид неряшливый. Темные всклокоченные волосы, а платье, сшитое по последней моде с богатой отделкой, было грязным и измятым. Тем не менее она шла с надменным видом, хотя и немного пошатываясь. Она остановилась перед Лаки. Ее одежда воняла так, словно она давно не меняла ее, а отсутствующий взгляд говорил о том, что она находится под воздействием наркотического средства.

— Я пришла, чтобы предложить свои услуги, — невнятно произнесла она, но в голосе слышались повелительные нотки, — и узнать, сколько вы будете платить мне, чтобы я могла обдумать, устраивает ли меня сумма.

Лаки не спешил с ответом.

— Ну полно, месье, говорите же. Я должна определиться, у меня совершенно нет времени.

Ее акцент выдавал в ней француженку, но Лаки все еще не мог поверить…

— Месье! — потребовала она. — Я бы хотела сейчас получить ваш ответ. Уверяю, мои клиенты будут очень довольны моими услугами.

— Мисс, я…

— Пожалуйста, называйте меня мадемуазель Леблан.

— Мадемуазель, — немного поколебавшись, начал Лаки, — вы не туда попали.

Она пристально посмотрела в сторону женщин, стоявших на заднем плане.

— Если эти женщины — лучшее, что вы предлагаете, уверяю вас, я принесу прибыли больше, чем они. Кроме того… — Лаки поразился, когда она взмахнула в его сторону редкими ресницами. — Для развлечения клиентов у вас женщин недостаточно. Вы должны знать, что меня многие желают.

Лаки окинул женщину взглядом и понял, что она действительно верит в то, что говорит.

— В настоящее время мы не нанимаем женщин, — холодно сообщил он.

Женщина трогательно заморгала ресницами, и Лаки пожалел о своих словах.

— Мне кажется, вы устали, — добавил он уже мягче и потянулся за кошельком. — Вам надо снять комнату, где вы сможете привести себя в порядок и…