Она не была уже беспомощной, но все еще оставалась очень слабой, и попытка подняться хотя бы на колени не увенчалась успехом.

Послышался скрип двери. Зоя перевела взгляд в ту сторону.

На пороге спальни стояла Робин Дункан с пистолетом в руке.

– Стучаться надо, – холодно сказала она.

Стоя позади Синглтона, Итан всматривался в экран компьютера.

– Ты просто ас своего дела, – заметил он рассеянно, не сводя взгляда со списка. – Как тебе удалось открыть эти файлы?

– Проще, чем щелкнуть пальцами, – ответил Синглтон с пожатием плеч. – Все, что лепит «Раднор секьюрити», – стандартный хлам. Любой мало-мальски уважающий себя хакер справится с такой программой за четверть часа.

– Ну, ты справился за пять минут.

– Потому что уважаю себя по большому счету.

– И правильно.

– Я вот что хочу спросить… – Синглтон повернулся от экрана, и очки его при этом мрачно блеснули. – Как тебе пришло в голову, что тот, кто наследил в библиотеке и у Аркадии, имеет отношение к «Раднор секьюрити»?

– Гарри рассказывал, что в день похищения Аркадии он в решающий момент отвлекся на охранника в форме этой фирмы. По его словам, он терпеть не может эту братию, потому что мимо них взгляд промахивается как-то сам собой, и потом у них есть запасные ключи от всего на свете. Сегодня утром меня осенило, что ведь фирма Раднора присматривает и за «Мечтой дизайнера», и бог знает, за чем еще в городе, а значит, любой охранник имеет доступ, куда только пожелает – достаточно прикрыться формой. Никому и в голову не придет спросить: «Простите, чем это вы здесь занимаетесь?»

– И верно.

– Само по себе это еще ни о чем не говорило, вот я и обратился к тебе.

– А почему не к Раднору? Зашел бы по-соседски и попросил взглянуть на список сотрудников.

– Это было бы то, что называется «поставить в затруднительное положение». Не хотелось до этого доводить.

– Ах да, я забыл, что хороший босс никогда не заложит своего подчиненного… пока не получит запрос из полиции.

– Короче, так проще и надежнее.

– Всегда к твоим услугам, – хмыкнул Синглтон.

– Что касается базы данных Кендл-Лейк-Мэнор, сам Бог велел в ней порыться после того, что они причинили Зое.

– Никаких возражений.

– Вот это я называю сюрпризом. – Итан ткнул пальцем в имя Робин Дункан. – Была пациенткой частной клиники для душевнобольных что-то около трех лет.

– Зоя не может без содрогания вспомнить и те несколько месяцев, что там провела. Три года – это должно показаться вечностью.

– Извини, но на данный момент я не расположен к жалости, – сухо заметил Итан. – Не по отношению к той, что охотится за Зоей.

– В самом деле, трудно списать на простое совпадение тот факт, что эта женщина устроилась на работу менеджером, и притом как раз туда, где проживает Зоя, – согласился Синглтон.

– Я что-то не вижу даты выписки Робин из Кендл-Лейк-Мэнор. Прогони-ка файлы через поисковик.

– Уже прогнал. Даты просто нет. Боюсь, никто ее не выписывал… во всяком случае, не по всем больничным правилам. Руку дам на отсечение, что она просто помахала лечебнице ручкой.

– Вот черт!

– И, между прочим, сведения о ней обрываются вскоре после того, как вы с Зоей вернулись в Кендл-Лейк-Мэнор и разнесли их там, как осиное гнездо. Полагаю, некоторое время там царил полный хаос, и под это дело Робин Дункан удалось ускользнуть.

– У нее есть родные?

– Сейчас увидим. – Синглтон некоторое время щелкал клавишами. – Не упомянуто. Зато есть опекун, который присматривает за деньгами, которых у нее немерено, если верить файлам. Некий Феррис. Он и подписывал бумаги о помещении Робин Дункан в лечебницу.

– А потом в течение трех лет щедро им платил, чтобы держали с глаз подальше, а он мог в свое удовольствие транжирить ее денежки. Чаще всего так оно и случается. Дай-ка взглянуть на историю болезни…

Итан углубился в чтение и довольно скоро наткнулся на что-то весьма и весьма знакомое.

«Пациентка страдает от острых слуховых галлюцинаций. По ее словам, она способна слышать крик стен…»

– Ого! – присвистнул Синглтон. – Что-то подобное я читал в истории болезни Зои. Ты тоже это заметил? – Еще бы!

– Вы так и не заметили, что я тоже была в то время в Кендл-Лейк-Мэнор. Ведь, правда? – Робин усмехнулась. – Ничего странного – меня никто не замечал, кроме самых первых дней. Несколько месяцев подряд я пыталась объяснить, что совершенно нормальна, но они не слушали. Тогда я прикусила язык и научилась быть незаметной. Постепенно они начали смотреть сквозь меня: и врачи, и санитары, и пациенты. Я просто исчезла, испарилась. Одна только доктор Макалистер помнила, что я существую.

– Я вас очень хорошо понимаю, – мягко произнесла Зоя. – Только так и можно было выжить в Кендл-Лейк-Мэнор. Держать язык за зубами и не создавать проблем.

– Три раза в неделю мне разрешалось покидать отделение Н и проводить некоторое время в библиотеке. Это на втором этаже, через вестибюль… И вот как раз в вестибюле мы с вами время от времени сталкивались – когда вас водили в кабинет доктора Макалистер. Тогда мне и пришло в голову, что мы с вами похожи… обе из одного и того же пекла.

– А что, доктор Макалистер подкатывалась к вам со своими идеями?

Зоя уселась, медленно и осторожно. Львиная доля ее энергии и силы воли уходила на то, чтобы держать паутину на расстоянии. Клейкие нити тянулись к ней, ощупывали ее, как нечто живое и алчное, угрожали снова обволочь и задушить все шесть чувств, как несколько минут назад.

– Эй, не шевелитесь! – вдруг пронзительно закричала, Робин и замахала на Зою пистолетом.

– Я не шевелюсь, не шевелюсь! – Зоя окаменела в неудобной позе.

Несколько мгновений казалось, что Робин выстрелит, но она сумела взять себя в руки.

– Ни единого движения, ясно?

– Я только хотела узнать, что у вас произошло с доктором Макалистер.

– Я думала… я надеялась, что она мне симпатизирует… – раздался дрожащий шепот. – В конце концов, ведь она, одна из всех, поверила моим рассказам о крике стен…

– Вы думали, она поможет вам выбраться из лечебницы?

– Да.

– На деле она просто хотела воспользоваться вашими уникальными способностями, – со вздохом заключила Зоя. – И сколько времени вам потребовалось, чтобы это понять?

– Ах, это не важно! – отмахнулась Робин. – Я готова была помогать ей, хотела стать ее… ее ассистенткой, и я… я была рада с ней работать! Это ведь наш гражданский долг – помогать полиции ловить преступников.

– Даже если вся заслуга приписывалась доктору Макалистер, а вы так и оставались упрятанной в отделении Н?

– Она все время повторяла, что я еще не созрела для внешнего мира, но как только это случится – она меня выпишет.

– Но время шло, а свобода все отдалялась и отдалялась? Ох уж эта Макалистер! У нее и в мыслях не было возвращать свободу тем, кто на нее работал. Наоборот, ей было выгодно держать таких людей в рабстве, потому что это приносило деньги и славу и к тому же позволяло проводить исследования.

Робин помолчала, странно подергиваясь и часто моргая. Рука с пистолетом дрожала так сильно, что выстрел мог раздаться в любую секунду.

– Но хуже всего то, что у меня начались эти маленькие приступы, – вдруг сказала она.

– Приступы? В смысле, когда появляется паутина?

– Что вы имеете в виду? Какая еще паутина? – возмутилась Робин.

– Да ведь ваша спальня полна паутины! Во всяком случае, это негативная энергия, которую я воспринимаю как паутину, потому что она тонкая и клейкая. Впервые я столкнулась с ней в библиотеке «Мечты дизайнера», а потом в кабинете Аркадии в «Эйфории».

– Что за чушь! Лично я ничего такого не чувствую.

– Наверняка потому, что сами это и вырабатываете. Если вы в самом деле способны слышать крик стен, это значит, вы улавливаете следы энергии, оставленной другими. Обычно при этом свои собственные мы ощутить не способны.