– Хм… интересно. Должна признать, что в этом есть рациональное зерно. В своей палате в Кендл-Лейк-Мэнор я часто испытывала страх или ярость, но потом, как ни прислушивалась, стены молчали.
– Вот именно! – оживилась Зоя. – Со мной это в точности так же. Очень может быть, это что-то вроде защитной реакции. Но прошу, расскажите о своих приступах.
– Они всегда случаются как-то вдруг. Внезапно мир наполняется статикой, все меркнет… а потом я словно просыпаюсь.
– Что-то вроде эпилепсии?
– Да, отчасти. Когда все позади, я чувствую себя не хуже, чем перед приступом, просто в памяти остается пробел длиной в несколько минут. Поначалу мне казалось, что это скорее положительное явление, что таким образом мое шестое чувство развивается и крепнет, подстегнутое опытом работы с доктором Макалистер. Она ведь, знаете ли, провела на мне множество тестов, с применением сильных медикаментов, и я думала, что это обострило мое восприятие.
– Она и со мной это пробовала. Противно вспомнить, как я себя при этом чувствовала!
– Да, пожалуй, это было неприятно. Но я говорила себе, что это неизбежное зло, что надо просто потерпеть, иначе так и останешься на одном и том же уровне. Но потом приступы случились во время двух опытов подряд, и Макалистер струсила.
– А как это было?
– В первый раз не так уж страшно… по крайней мере, у меня не осталось никаких жутких воспоминаний. Приступ был очень короткий – я замахала руками, что-то сбила с лабораторного стола и отключилась. Второй раз было хуже. Макалистер рассказывала, что я несколько секунд билась в конвульсиях, свалила и разбила лампу и что-то еще, не помню. Ей пришлось вызвать санитаров, чтобы меня унять. Думаю, она по-настоящему испугалась.
– Так ей и надо!
– Она решила, что это начало безумия, что я становлюсь опасной. Знаете, я ведь заглянула в свою историю болезни. Там сказано, что я недостаточно сильна, чтобы управлять своим шестым чувством, и что со временем оно доведет меня до полного сумасшествия.
– А зачем вы явились в Уисперинг-Спрингз?
– Следом за вами, Зоя. Разве это не ясно? Когда вы исчезли из Кендл-Лейк-Мэнор, я поняла, что вы много сильнее меня. Я вам завидовала. Ночами лежала без сна, размышляя над тем, где вы теперь и чем занимаетесь. Потом прошел слух, что вы погибли во время побега, но, само собой, я не поверила. Только не вы! Такая, как вы, может одурачить целый мир. Я знала, что с вами все в полном порядке, и я была рада, так рада за вас! Вот только мысль о том, что вы сильны, а я слаба…
– Вы тоже по-своему сильны, Робин, – примирительно сказала Зоя. – Если бы не это, вам бы не выжить в Кендл-Лейк-Мэнор.
– Выжить! – хмыкнула Робин. – Что в этом толку, если мучают припадки? С каждым разом они все сильнее. Я рада, что выбралась на свободу, но не знаю, как теперь быть. Между прочим, это благодаря вам и Итану Труэксу.
– И скандалу в лечебнице?
– Я была такой неприметной, что, когда поднялась суматоха, просто вышла за ворота. Никому в голову не пришло меня задержать.
– И вы пустились на поиски меня?
– Разумеется. Чтобы путем наблюдения учиться у вас контролировать свое шестое чувство, не дать ему подточить разум.
– Но чего ради вся эта скрытность? – удивилась Зоя. – Почему было просто не прийти ко мне и не попросить о помощи?
– Из-за приступов, – просто сказала Робин. – Случись один в вашем присутствии, вы бы решили, что я сумасшедшая, что от меня надо держаться подальше, чтобы не подцепить эту заразу.
– А что вы делали в библиотеке и у Аркадии?
– В библиотеке вы творите, а Аркадия – ваша ближайшая подруга. Знаете, у меня никогда не было подруг, настоящих подруг, и я надеялась понять, прочувствовать, каково это – быть близкой с другим человеком настолько, чтобы доверять ему во всем. Ну и, конечно, хотелось прикоснуться к вашему творчеству.
– Значит, никакого телевизионного мастера и в самом деле не было… – задумчиво произнесла Зоя. – Вы не могли его толково описать как раз потому, что некого было описывать. А ключ вам был нужен, чтобы проникнуть в квартиру и погрузиться в энергию, что после меня осталась. Это так?
– Еще я хотела знать, как выглядит место, где живут двое, мужчина и женщина. – Робин прикусила губу. – У меня и мужчины не было никогда. Как его завести, если знаешь о себе такое? Вот я и хотела прикоснуться к вашей взаимной любви…
Зоя перевела взгляд на тумбочку.
– Зачем вам фотография и кружка?
– Они принадлежат вам. Я смотрела на них, смотрела подолгу и таким образом училась удерживать внимание, не позволять ему блуждать. Вы ведь не в претензии? Я не брала ничего ценного, честное слово! Это не кража, это… это заимствование. Даже странно, что вы вообще их хватились.
– Вы разбили вазу в библиотеке и сломали ручку у Аркадии.
– Не нарочно! – Пистолет снова заходил ходуном. – Это потому, что во время приступа я обычно теряю равновесие, а, падая, инстинктивно размахиваю руками, пытаясь его сохранить… то есть я думаю, что так оно происходит.
Упоминание о припадках явно беспокоило Робин. Зоя со страхом смотрела на ее трясущуюся руку. Надо было как-то успокоить несчастную.
– Ради Бога, не волнуйтесь! Конечно, я не в претензии. Я все понимаю…
– Нет, вы не понимаете! Не можете понять! – Внезапно в Робин произошла разительная перемена, и она превратилась в воплощенное спокойствие. – Вы такая сильная, Зоя. В вашем случае и речи не идет ни о каких приступах. Откуда вам знать, что они собой представляют?
– Я не могу их испытывать, но могу ощущать их последствия, прямо здесь, в этой комнате. Более того, я знаю о них еще со времени Кендл-Лейк-Мэнор. Я не знала и не замечала вас, но ощущала ваше присутствие.
– Я была глупа, когда решила у вас учиться, – сказала Робин, не слушая. – Как можно научиться тому, что не заложено? Никогда мне не быть такой, как вы.
– Хотите меня застрелить? Думаете, это поставит точку на приступах?
– Н-нет… конечно, нет, – ответила она, озадаченная вопросом.
– Тогда какой в этом смысл? Бросьте пистолет и давайте поговорим, как нормальные люди.
– Поздно. Что бы вы ни сказали, это не изменит положения дел. Вы совершили ошибку, Зоя, явившись сюда сегодня. Я хотела покончить со всем этим и уже держала пистолет у виска, когда вы полезли в окно. Если бы не это, я уже знала бы мир и покой.
– Вот как! – Зоя, наконец, поняла. – Нет, Робин, это не выход! Послушайте, ведь можно…
За спиной Робин в дверном проеме возник Итан с пистолетом в руке и бесшумно, как умел он один, двинулся вперед. Зоя едва заметно качнула головой, пытаясь передать, чтобы не спешил. Он как будто понял, так как остановился почти вплотную к Робин.
– Но вы явились и оттянули неизбежное. А теперь прощайте. По правде сказать, я бы предпочла жить, быть с вами в дружбе и даже, быть может, однажды полюбить. Но это все для сильной личности, а я слаба.
Робин приставила пистолет к виску.
– Не делайте этого!
– Поверьте, так будет лучше для всех, и в первую очередь для меня самой. Я не могу жить без надежды, а с надеждой покончено. Приступы все сильнее, я не больше умею их контролировать, чем до приезда сюда. Никто не хочет сойти с ума, вот и я этого не хочу.
– Все равно, не делайте этого! – Зоя вскочила, не обращая внимания на цепкие объятия паутины. – Я этого не заслужила!
– Я и не собираюсь вас убивать. Только себя.
– Как же вы не понимаете! Убив себя, вы навредите мне не многим меньше, чем, если бы застрелили! С этой минуты и впредь я буду жить с кошмарным чувством, что не сумела вас остановить! Как жаль, что мы не познакомились раньше, еще в Кендл-Лейк-Мэнор! Я бы сделала все, чтобы не позволить вам поддаться на провокации Макалистер! Она нарочно держала нас подальше друг от друга, чтобы думали, что других таких не существует! Ах, Робин, если бы вы только знали, какое облегчение знать, что вы есть!
– Но я больше не в силах жить, Зоя.
– Я помогу вам! Я вас поддержу!
