Пока Царь находился в Серпухове неотлучно, в Москве «главным начальником» оказался Патриарх Иов, попечению которого перед отбытием Борис Годунов поручил и свою семью и столицу. Иов прислал ему несколько посланий, выражая молитвенную поддержку; в свою очередь. Царь тоже корреспондировал Первосвятителю. Приведём послание Царя Бориса Федоровича Патриарху Иову, составленное в конце июня 1598 года, уже после прихода крымских послов, раскрывающее во всей красе миропредставления Третьего Царя:
«А мы, видя такое Божие милосердие, в Троицы славивому человеколюбивому Господу Богу нашему Иисусу Христу, сотворившему всё и вся, и Пречистой его Матери, ходатайце спасению нашему, преславной Богородице, нашей христианской надеже и заступнице, к Её же мольбам призирая единочадый Сын Слово Божие, и всем Святым, попремногу благодарение воздаём со всем своим воинством, и с сердечным желанием и верою призываем святое имя Его, могущему нас сотворити в радости и во благодати мира своего, что даровал нам и всему воинству нашему и всем православным христианам^^^ вашими святыми молитвами избавление и защиту от бесермен (басурман. — А,Б,). А тебе великому господину и государю отцу моему, пастырю и учителю. Святейшему Иову первому Патриарху, и Митрополитам, и Архиепископам и Епископам, и всему вселенскому освященному собору, хваление приношу, похваляя добродетели ваши, тщание и труды, и к Богу духовные подвиги, и моление, и сердечное прошение о нас и о нашем христолюбивом воинстве и о всём православном христианстве.
Царь возвратился в Москву триумфатором. Патриарх встречал его вместе с клиром и множеством народа, приветствуя как избавителя Святой Руси от страшной угрозы. Обращение к нему Святейшего носило в высшей степени пиететный характер: «О, Богом избранный, и Богом возлюбленный, и Богом почтенный, и Богом дарованный благочестивый и великий Государь Царь и Великий князь Борис Фёдорович...
Тем, первым летом своего правления, Борис Годунов решил и ещё одну насущную государственную задачу: окончательно присоединил к России Сибирь, формально вошедшую в состав России в 1582 году, после взятия русскими столицы Сибирского ханства города Кашлыка (близ Тобольска). Однако там оставался неугомонный и непримиримый хан Кучум — последний правитель Сибирского ханства, происходивший из рода Чингизидов (потомков Чингизхана). В принадлежавших ему Ишимских степях он стал поднимать различные племена, следил за продвижением Ермака и, наконец, вероломно напал (1584) на Ермака, застал врасплох и перебил весь отряд казаков.
В 1592 году Кучум был разбит воеводой князем Владимиром Кольцовым-Масальским, но тот продолжал нападать на верхнеиртышские земли, пока не был изгнан из Сибири воеводой Борисом Доможировым. Однако через четыре года Кучум возобновил набеги. По царскому повелению летом 1598 года Хан был наголову разбит воеводой Андреем Воейковым. Весь его отряд перебили, семью взяли в плен и отправили в Москву, а сам Кучум едва спасся, уйдя вниз по Оби, где вскоре и был убит. Вот как этот исторический эпизод рисует «Новый летописец» в отдельной главке «О побитии Кучума»:
«В то лето повелением его (Бориса) в Сибири из Тарского города ходили воеводы и головы за Царём (Кучумом), и сошлись с его войском, и на станах побили наголову, и взяли его восемь цариц да трёх царевичей, да большой полон. Царь же Кучум ушёл с небольшим отрядом. С царицами и с царевичами воеводы прислали посланцев к Москве, Царь же Борис тех посланников пожаловал великим жалованием... цариц и царевичей повелел беречь и давал им корм великий, чтобы им никакой скудости не было»^^^.
По удачному выражению Н. М. Карамзина, «если случай дал Иоанну (Грозному. — А.Б.)Сибирь, то государственный ум Борисов надёжно и прочно вместил её в состав России.
Самым главным событием для Бориса Годунова стало коронование, осуществлённое на третий день нового года — 3 сентября. «Лета 7107-го сентября в 3 день, — сообщает “Московский летописец”, — венчался Государь Царь и Великий князь Борис Федорович всея Руси Царским венцом и диадемою тем же обычаем, как писано царское венчание Царя и Великого князя Фёдора Иоанновича всея Руси. И в тот день царского поставления сказано боярам и окольничим, и дворянам большим, и стольникам, и стряпчим, и дворянам из городов, и всяким служилым людям государево жалованье на одном году вдвое, а гостям и торговым людям (то есть купцам. — А.Б.)льгота. В первой день сказано боярство князю Михаилу Петровичу Катыреву, Александру Никитичу Юрьеву, окольничего — Михаилу Никитичу Юрьеву, Богдану Яковлевичу Вельскому, печать — Василию Яковлевичу Щелкалову^^^ В другой день боярство сказано князю Андрею Васильевичу Трубецкому, князю Василию Карданусовичу Черкасскому; окольничего — князю Ивану Васильевичу Гагину. На третий день — боярство князю Федору Андреевичу Ноготкову, окольничего Михаилу Глебову Салтыкову.
Ненавидящий Годунова «Новый летописец» сухо сообщал: «На сам Семенов день, венчался Царь Борис царским венцом в соборной церкви Успения Пречистой Богородицы, а венчал его Патриарх Иов и все духовные власти московские, а золотыми (монетами. — А.Б.)в дверях осыпал его боярин князь Фёдор Иванович Мстиславский. Царь же Борис три дня пировал и жаловал многих великих людей: многим дал боярство, а иным окольничество, и иным думное дворянство, а детей их многих жаловал в стольники и в стряпчие и давал им жалование великое, объявляясь всем добр»^^^.
Годунов венчался на Царство с особой торжественностью; впервые в истории в чине коронования принимал участие Патриарх. Во время совершения обряда Патриарх Иов подал Царю, кроме обычных регалий, державу, произнеся: «Яко убо сие яблоко прими в руки свои державные, так и держи и все царствия, данные тебе от Бога, соблюдай их от врагов внешних.
День этот ознаменовался невиданными милостями. Кроме пожалования высших чинов, служилым лицам было выдано двойное жалованье; купцам дано право беспошлинной торговли на два года; земледельцы были освобождены на год от податей; заключенные получили свободу и вспомоществование; вдовам и сиротам розданы деньги и провиант; новгородцам пожалована грамота об уничтожении у них кабаков и отмене кабацких денежных сборов и оброка с их дворов и лавок и разрешена свободная торговля «с Литвой и немцами»; карелы были освобождены на десять лет от уплаты податей, пошлин и оброков, а все инородцы избавлены на год от ясака^^^.
Милости были невиданные, радость была немыслимая; иначе как «благодетелем», «отцом родным милостивым» Бориса Годунова и не называли. Даже Н. М. Карамзин, не воспринимавший Годунова иначе как «лицемером», «злодеем» и «преступником», вынужден был признать, что «никакое царское венчание в России не действовало сильнее Борисова на воображение и чувства людей »^^^.
После чина венчания Царь «говорил слово », где содержались очень важные обязательства, которые ни до, ни после Годунова на себя из Венценосцев никто не брал. О том, как это выглядело, поведал келарь Троице-Сергиева монастыря (с 1608 года), известный русский книжник первой четверти ХVII века Авраамий Палицын (ок.1550–1626). В буквальном варианте царские слова звучали следующим образом: «Се, отче великий Патриарх Иов, Бог свидетель сему, никто же убо будет в моём царствии нищ и беден! И труся верх срачицы (сорочки. — А.Б,)на себе рече: “И сию последнюю разделю со всеми” »^^^.
Если к этим слова прибавить и царское обязательство никого не казнить, то трудно вообразить, какой восторженный энтузиазм охватил присутствующих. Своды Успенского собора огласились радостными криками, многие рыдали от умиления.
Упомянутый Авраамий принадлежал к числу недругов Годунова. Он происходил из старинной служилой дворянской семьи, сам в качестве воеводы состоял на царской службе, но в 1588 году, по не вполне понятной причине, подвергся опале и был сослан в Соловецкий монастырь, где и принял постриг. Так вот, даже «обиженный» Авраамий признавал, что «Царь Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных Царству вещей зело печащеся; по слову же своему о бедных и о нищих крепче промысляще, и милость от него к таковым велика бываше; злых же людей люте изгубляше». И общий вывод монаха не поддаётся двусмысленной интерпретации: «И таковых ради строений всенародных всем любезен бысть»^^*.
